Александр Чернов - Одиссея Варяга

• Название: Одиссея Варяга
• Автор: Александр Чернов
• Жанр: Альтернативная история

Почему это было сделано… или необходимое пояснение.С год тому назад, если быть совсем точным, то 12 ноября 2010 года, я не смог устоять перед душевным порывом, или если угодно, искушением, и засел за переделку всего того, что стало впоследствии вторым томом в серии книг о "Варяге" – победителе" Глеба Дойникова (первая его книга – "Варяг" победитель" – вышла в начале 2009 года, вторая – "Все по местам! Возвращение "Варяга" – к лету 2011). Что из этого вышло – судить Вам.Почему я стал писать "альтернативу на альтернативу"? Подтолкнули меня к этому несколько причин. Во-первых, великое удовольствие и радость от появления первой книги, которую я прочел запоем несколько раз. Такого не было с "Цусимы" и "Порт-Артура"…Во-вторых, пришедшее вскоре понимание, что ее концовка серьезно смазана, более того, создалось впечатление, что автор комкал ее, торопясь успеть сдать "проду" в срок. Так, увы, случается, если подпирают сроки в договоре с издательством. А меня никто не торопил…В-третьих, после того, как я стал искать следы произведения и его автора на ФАИ и Самиздате, познакомился там с готовящимся им текстом второй части. И в итоге просто впал в прострацию. Увы, невязок по времени и фактических ошибок стало значительно больше, даже в сравнении с концовкой первой книги! Конечно, людям "не болеющим" русско-японской войной, не увлекающимся с детских лет историей флота, они по большей части были не видны, но уровень книги для вдумчивого читателя резко и необратимо снижали. Как и "декоративное" использование автором реальных фигур, таких как Император Николай Второй, адмиралы Алексеев или Макаров.В-четвертых, вместо разгрома японского флота в "Альт-Цусиме" второй книги, автор выписал некое огромное и труднопереваримое действо, заканчивающееся бледной, "очковой" победкой русской стороны… Честно говоря, я жестоко и горько обманулся в ожиданиях…И, наконец, в-пятых. Вторая книга у автора имеет финалом дружеское "замирение" с Японией, и в итоге в третьей книге, которая сейчас пишется уважаемым Глебом Борисовичем, все оканчивается влезанием России в блок Антанты. Для войны с Германией за интересы англосаксонских государств… И это все после опыта 20-го века, когда именно ориентация российского политического бомонда эпохи Николая II на союз с англосаксами привела к цепной реакции в виде 50-ти миллионов трупов наших соотечественников! Зачем тогда столько души было вкладывать в первый том? Чтобы в очередной раз постараться убедить себя и читателей, что Россия, мы – лузеры по жизни?! Или автору из Торонто виднее?Последним же толчком к началу работы, стал мой заход на Цусимские форумы, где, как оказалось, в кругу настоящих энтузиастов и знатоков истории нашего флота и той постылой войны, шло деятельное обсуждение книги с первых дней работы над ней. Где добавлялись в нее целые куски. Но… лишь до того момента, как Глеб Борисович от этого обсуждения отказался, просто перестав "захаживать" на форум.Оказавшись в кругу близких по духу людей, я и решился на этот шаг. В итоге, конечно, одной второй книгой дело не закончилось. Пришлось переписать более половины первой, удалить массу авторских "багов", неточностей и ошибок. Вместо предполагавшихся трех месяцев нам понадобился почти год. И если бы не бескорыстная помощь коллег по Цусимскому форуму, эта коллективная работа никогда не была бы проделана.Участник Цусимского форума (tsushima.su) под ником Борисыч, он же Александр Борисович Чернов

---

Руднев медленно выдохнул, вдохнул снова и, слегка успокоившись, произнес:

– Да. Отрывайтесь, и давайте спокойно, без лишнего азарта, с дальней дистанции попробуем еще раз объяснить нашим японским коллегам, что вдвоем им лучше не пытаться нас преследовать. Если опять полезут – тогда еще раз пойдем им навстречу, но терпеть их огонь сейчас, когда поотставшая пара вышла из тени флагмана, нам и правда ни к чему. К повороту. И, Александр Федорович – спасибо, что не дали мне поддаться азарту.

– "Лена" поворачивает на нас! – Неожидано донесся тихий крик сигнальщика, который, как-то кривовато привалившись к броне, продолжал наблюдать за горизонтом в бинокль через щели рубки. После боя он доплелся в лазарет, зажимая проникающую рану в боку и шатаясь от изрядной кровопотери. На вопрос лекаря: "Голубчик, что же ты раньше не пришел-то?" почти теряющий сознание матрос ответил: "Да неудобно было оставить пост во время боя".

Позже, во Владивостоке, при разборе выхода в море командир "Лены" лейтенант Рейн пытался убедить Руднева, что он близко к сердцу принял впечатляющий взрыв, имевший быть место, как ему показалось, на корме "Богатыря" и последовавший за этим пожар. Но Руднев, безжалостно разложив по косточкам его поведение, показал, что на самом деле лейтенанту наскучило просто конвоировать пленный транспорт. Он пошел на прямое нарушение приказа "в бой не ввязываться", предпочел "не разглядеть за дымом" поднятый на фок-мачте "Богатыря" приказ "вернуться к охраняемому транспорту", и нагло пристроившись в кильватер крейсеру, открыл огонь из своих 120-миллиметровок с предельной для тех дистанции.

Действия "Лены" окончательно утвердили Катаоку в мнении, что после того, как соотношение сил изменилась с "три к одному" на "два на два", преследование лучше прекратить до подхода поотставшего "Чиен-Иена". В результате командир "Лены" был жестоко наказан – его перевели из временных командиров "Лены" в постоянные. Кроме того, Руднев отправил в Петербург представление на повышение этого, по его выражению, "долбаного Нельсона"71 в чине до капитана второго ранга. Позже в кругу офицеров Владивостока стало ходить высказывание контр-адмирала по этому поводу – "любой, выполнивший мой приказ и уклонившийся от боя, заслуживает меньше моего уважения и поддержки, чем тот, кто, нарушив таковой, в бой ввязался и победил".

"Чиен-Иен" до заката не успел приблизиться на расстояние ведения огня, а в темноте Катаока предпочел отвернуть и сопроводить в Сасебо искалеченную "Ицукусиму" всем отрядом. Ночной бой – это лотерея. Более быстрые и маневренные "Богатырь" и даже "Лена" имели больше шансов всадить мину в видимый на закатной стороне "Чиен-Иен", чем получить от него двенадцатидюймовый снаряд, оставаясь на фоне темного неба восточной части горизонта. По прибытию в Сасебо "Ицукусима" заняла док на полтора месяца. "Богатырю" потребовался недельный ремонт с заменой стеньги мачты, одного шестидюймового орудия и восстановлением палубного настила, проломленого упавшим рангоутом. Заодно шесть 75-миллиметровых пушек были заменены на пару шестидюймовок, что довело бортовой залп до девяти стволов.

Дальнейшее возвращение во Владивосток прошло без ярких событий, если не считать таковым встречу с "Громобоем" на рассвете. А по возвращению Руднева ждали плохие новости – встречавший его на пирсе Гаупт после поздравлений с удачным походом огорошил новостью.

– Всеволод Федорович, ваши варяжцы совсем распоясались от безделья – лейтенант Балк, так тот вообще чиновника железнодорожного ведомства коллежского секретаря Петухова застрелил. Сейчас под стражей в гостинице…

– Так… Порадовали. Час от часу…

Глава 8. Ответный ход.

Владивосток, Квантун. Весна 1904 года.

Дверь комфортабельного номера "Астории", что на Светланской, превращенной в офицерскую гауптвахту, со скрипом распахнулась, и обернувшийся на звук Балк увидел в дверном проеме до боли знакомую фигуру с контр-адмиральскими погонами и тросточкой в правой руке.

– Ну-с, господин главный хулиган с "Варяга", рассказывай, как дошел до жизни такой. На три дня тебя, Вася, без присмотра оставить нельзя. Ну зачем, зачем ты этого чинушу-то пристрелил?

– Как пристрелил? С каких это пор без уха умирать начали? Ты лучше расскажи, как сходили?

– Расскажу, как из кутузки выйдешь. ЕСЛИ выйдешь. Родной, ты чего в городе учудил? Я только и успел из порта до губы доехать, так мне уже в два уха напели, что ты каждый вечер пьянствуешь в компании армейцев в "Ласточке", что ты сманил половину казаков в городе к себе на какой-то там поезд. Что ты, наконец, застращал все чиновничество города, таскал по главной площади умирающего Петухова и не подпускал к себе патруль, отстреливаясь из ревельвера. И это максисмум за неделю, что мне не до тебя было. Ну как я тебя одного отпущу на бронепоезде в Манчжурию? Ты же его пропьешь или в карты проиграешь!

– ОК. Давай по пунктам. В "Ласточке" я с армейцами не пьянствую, вернее, не только и не столько пьянствую, а скорее отбираю себе офицеров в первый батальон морской пехоты и на бронепоезд. Ну и заодно просвещаю местное дремучее офицерство по поводу организации обороны, действий малых групп и прочих премудростей, до которых им пока как до Парижу раком. Казаков сманил, говоришь? А как мне еще обеспечивать дозоры вокруг бронепоезда на стоянке и при ремонте пути? Конечно, я со знакомым тебе хорунжим отобрал лучшее, что есть во Владивостоке и его окресностях. Что это не понравилось их начальству – не удивлен, но против царского указа не попрешь…

– Погоди, какого такого указа? Ты что, царские указы стал подделывать?

– Зачем подделывать-то? Я не знаю, что именно там Вадик с Николашкой сделал, но тот указ, что я у него просил, получил обратно за подписью императора через четыре дня. Право на отбор в "экспериментальный бронедивизион русского флота "Варяг" под командованием лейтенанта флота Балка любого личного состава". Ну и там еще кое-что о недопустимости чинения препятствий вышеупомянутому лейтенанту…

– Ты не задавайся, рановато пока. Ты еще про пристреленного чинушу мне не рассказал. Что за препятствия такие он "чинил вышеупомянутому Балку", что его пришлось мочить?

– Он мне сделал предложение, от которого я, по его мнению, не мог отказаться. Я к нему пришел за вагонами. Причем эти вагоны были мне выделены министром путей сообщения, и все бумаги у меня были. Оплачены они тоже из казны были. Так этот петух гамбургский, напоив меня чаем, говорит: "а давайте мы небольшой гешефт сделаем". И предлагает мне отчитаться перед Петербургом, что, мол, вагоны я получил, но на перегоне Владивосток-Порт-Артур они сошли под откос, и теперь требуется их замена, а мне пять процентов от стоимости. Я ему честно сначала по хорошему пытался объяснить, что мне вагоны нужны для дела, а гешефт мы после войны сделаем. Нет, война, говорит, все спишет, потом фыркнул, выписал-таки вагончики. Расписался я в их получении, пошел принимать. Так эта сука мне вагоны из сгоревшего пять лет назад депо подсунула, там даже оси так к буксам приржавели, что их паровозом не провернуть! Опять же, возвращаюсь к нему, и по хорошему говорю – мне на фронт через две недели ехать. Не могу я этот хлам востанавливать, дай те вагоны, на которых груз для флота доставили, я их под разгрузкой видел, в нормальном состоянии, только добронировать – и вперед. Нет, говорит, берите, что дают, и в следующий раз, когда умные люди будут предлагать умные вещи, не крутите носом.

Ну, тут на меня и накатило… Я таких гадов еще в том времени насмотрелся и натерпелся от них. В общем, сунул я ему револьвер под нос и стал колоть. Кто, где, как и сколько на ремонте крейсеров и прочих флотских и армейских делах уже наварил. Сначала он покочевряжился, но как я ему ухо отстрелил – запел, как канарейка. В общем, список чиновников, подрядчиков и наворованных сумм у меня в каюте, под столом приклеен.

Кстати – Гаупт то ли сам замазан, то ли настолько привык ко всеобщему воровству, что уже и не обращает внимания. При замене мачты на "Рюрике" смета удвоена, дерево, которое заготовили для подкладки под броню, гнилое, купили по дешевке на свалке. То есть полетят эти листы в воду от первого попадания – болты срубит, зато кто-то наварил пару тысяч рублей. Трубки котлов, которые при ремонте "Варяга" использовались и были проданы морскому ведомству Калинским, на самом деле из запасного комплекта самого "Варяга", который и так был собственностью этого самого ведомства. Просто на них документы потеряли, а он нашел, правда, как этот комплект вообще попал во Владивосток вместо Порт-Артура, тоже загадка… Хотя какая там загадка, обычный бардак, этими же чинушами и созданый, не знаю только, умышленно или нет. И это только то, что знал один мелкий чиновник железнодорожного ведомства!

Ну, я его прямо у почтампта в одном исподнем с ошметками ушка и привязал к фонарному столбу, с плакатом "так будет с каждым, кто попытается воровать у армии и флота". А что, правда скотина помер? Странно, вроде не должен был от такого ранения, может, сердце слабое? Ну а от патруля я вообще не отстреливался. Я им честно сказал – пойду на крейсер, переоденусь, возьму смену белья и сам приду на гауптвахту. Кто ж знал, что тут в гостинице сидят господа офицеры. А стрелял я в воздух, чтобы внимание к этому Петуху привлечь… Ладно, погорячился.