Сергей Семанов - Дорогой Леонид Ильич

• Название: Дорогой Леонид Ильич
• Автор: Сергей Семанов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17890-2

Книга С.Н. Семанова посвящена Л.И. Брежневу, восемнадцать лет возглавлявшему советское государство. Автор описывает жизненный путь, подробности жизни этого человека, методы его руководства и приходит к выводу, что эпоха Брежнева была, по сути, «золотым веком» советской истории. Несмотря на все недостатки, это время осталось в памяти народа как период стабильности, обеспеченности и уверенности в завтрашнем дне.

---

Так Леонид и Виктория Брежневы начали свою семейную жизнь, а продлилась она более полувека, и вполне счастливо, дожили до внуков и правнуков, не разлучались и даже не бранились. Известно, что Леонид Ильич отличался пристрастием к женскому полу, то есть, попросту говоря, бабником был (о чем нам — безо всякого к тому удовольствия! — придется говорить далее). Однако и это порой случается в жизни, Брежнев оставался добрым семьянином и заботливым супругом, любящим, но строгим отцом и дедом.

О своей семье родительской Виктория позже рассказала писателю Карпову такие вот подробности:

«Я по происхождению из простой русской семьи. Родилась в городе Белгороде 11 декабря 1907 года. Отец, Петр Никифорович Денисов, участвовал в русско-японской войне. В 1905 году вернулся, женился, и с 1906 года они жили с мамой в Белгороде. Ее звали Анна Владимировна. Наш город принадлежал то к Курской, то к Харьковской области, а вообще-то — ближе к Харькову. В Белгороде большой железнодорожный узел, не пассажирский, а товарный. Папа работал машинистом на паровозе, товарные составы водил. А мама — домохозяйка. Был свой семейный домик. Нас пятеро детей: четыре сестры и брат. Я старшая дочь. Училась в школе до 1925 года, раньше девять классов было, окончила и поступила в Курский медицинский техникум.

— Кто больше занимался воспитанием детей? Кто сильнее влиял на вас?

— Мама. Она строже. Папа очень мягкий. Да и забот у него было много — единственный кормилец. Семья многолюдная — с нами еще жила папина сестра. Когда она подросла, стала работать белошвейкой, но не самостоятельно, а по найму. Бабушка, папина мать, очень религиозная, тоже с нами жила…

— Родители ваши верующие?

— Вообще редко в церковь ходили, потому как отец все больше в разъездах. На праздники, если не было поездок, особенно на Пасху, ходили с мамой в церковь к заутрене».

Тут следует коснуться одного очень важного и деликатного вопроса, и мы постараемся сделать это с необходимой осторожностью. Уже вскоре после назначения Брежнева в Москву все, кто надо, были отлично осведомлены, что супруга Брежнева — еврейка. О ней не ходило сплетен в столичном бомонде, напротив, о ней дружно отзывались как о скромной и вполне положительной женщине, занятой сугубо семейными делами, которая скрывалась от репортеров, никогда не лезла людям на глаза, а уж в политические дела супруга — тем паче. Потом о ней вспоминали, поневоле сравнивая ее достойное поведение с развязными Раисой и Наиной.

Деталь эта вроде бы второстепенная, но в условиях России XX века исключительно важная. Почему — это известно каждому здравомыслящему гражданину. Да, она не была библейской Эсфирью и не воздействовала роковым образом на своего супруга. Видимо, она происходила из семьи многочисленных в начале XX века выкрестов, из тех, которые приняли христианство искренне, почему, как вспоминает Виктория, ее родители «редко ходили в церковь», но тем не менее оставались православными людьми по обычаям и образу жизни. Однако кровь неизбывно и существенно влияет на душу и поведение всякого человека. Так и Виктория Петровна (ее именовали Виктория Пинхусовна) свое еврейское происхождение неизбывно ощущала, хотя, быть может, рационально не придавала этому значения, что часто случается у выкрестов и даже полукровок. Но нет и никаких сомнений, что супруг Виктории о ее истинном происхождении знал. И влияние еврейского окружения на него было весьма существенным, о чем расскажем позже.

На склоне лет, одинокая и несчастная, пережившая родную дочь и переживавшая за неудачного сына, она бесхитростно рассказывала о своей такой далекой и счастливой, вопреки тогдашним тяготам, юности (а тяготы не чувствовались, ибо так жил тогда весь народ):

«Мне хотелось стать врачом. В Курске и Белгороде не было медицинских институтов, потому поступила в Курский медицинский техникум.

Младшая сестра, Александра, после окончания семи классов уехала учиться в Севастополь, в строительный техникум. Окончила его, поехала работать в Москву, по назначению. А в столице закончила еще и архитектурно-строительный институт.

Брат Константин, 1911 года рождения, пошел по железнодорожной части, по стопам отца. После войны работал начальником станции Стрый, там было много бендеровцев, чуть не погиб от их налетов. Позднее перевели его в Харьков, тоже начальником станции. Еще позднее забрали в Москву, там и вышел на пенсию.

Сестра Лидия закончила металлургический, работала в лаборатории. Во время войны с мужем прошла фронты. Он строитель — она с ним была. Потом вернулись, на стройках работали. Два года как умерла. Еще одна сестра, Валентина, та совсем молодой умерла. Училась в Москве, на биологическом факультете. Больной ее отправили перебирать картошку. Простудилась, воспаление легких… Учебу Валя закончила, но у нее открылась в легких туберкулезная каверна. Залечить уже не смогли. И замуж поэтому не вышла. Из-за ее болезни папа и мама не эвакуировались, остались в оккупированном Белгороде. 7 ноября 1941 года Валю похоронили. Немцы заняли в нашем доме две комнаты. Нашим оставили только одну. Немцы не знали, что зять моих родителей полковник. Староста, может, и знал, но не выдал».

Супруга Брежнева, как и он сам, получила в молодости суровую жизненную закалку. Такое не забывается никогда. Такое оставляет глубокий след в душе каждого нравственного человека, а именно такие составляют, вопреки всем пересудам, большинство людей. Вот почему скромный служащий Брежнев, сын и внук кадрового рабочего, взлетев на неописуемую властную высоту, никогда не забывал и не мог забыть о своем прошлом и, как человек положительный, всю жизнь относился с глубоким уважением к людям труда. Конечно, порой случается в жизни и обратное, когда люди презирают свое происхождение и прошлое, но к Леониду Ильичу такое никак не относится.

Чтобы закончить описание юношеских лет Брежнева, непременно следует рассказать о человеке, которого он любил и почитал всю свою жизнь, — его матери. То была скромная трудолюбивая женщина, сугубо православная. В своих официальных воспоминаниях, которых мы будем еще неоднократно касаться, глава атеистического государства и Генсек Коммунистической партии, зачатой, по выражению Маркса и Ленина, на «воинствующем атеизме», осторожно намекнул на религиозные убеждения своей матери, очень он ее любил и почитал.

Еще при жизни и всевластии Брежнева была чрезвычайно распространена следующая легенда. Наталья Денисовна была глубоко верующей православной женщиной, воцерковленной, прихожанкой храма в Днепропетровске, города, где прожила большую часть жизни. На паперти храма обитал известный всему городу юродивый. Когда Брежнев после снятия Хрущева неожиданно для всех стал во главе партии, юродивый якобы крикнул ей по выходе со службы: «Слушай, скажи своему, если не станет трогать Церковь, будет царствовать спокойно». Заметим, что это случилось после грубых и глупых нападок Хрущева на Православную Церковь. Нет сомнений, что в той или иной форме это предание стало известно Леониду Ильичу. Человек сугубо неверующий, но, как все простоватые люди, суеверный, он это наверняка запомнил. Нам еще предстоит рассказать об этом в соответствующем разделе книги.

Закончим немаловажный сюжет о матери Брежнева свидетельством небезызвестного еврейско-либерального автора Роя Медведева. Доверять ему во всем нельзя, но в фактах он подчас весьма точен (например, четко свидетельствует о еврейском происхождении Виктории). Он сообщил:

«Мать Брежнева умерла уже в 70-е годы в Москве в возрасте 90 лет. Сам Брежнев рассказывал позднее, что Наталья Денисовна ни за что не хотела переезжать в Москву и жила в небольшой квартире в Днепродзержинске вместе с семьей своей сестры. Даже тогда, когда ее сын Леонид стал уже Первым секретарем ЦК КПСС, мать его не только отказалась переехать в Москву, но отказалась даже обменять свою тесную квартиру на другую, более просторную. Она покупала продукты в обычном магазине, стояла в очередях, по вечерам любила поговорить со знакомыми соседками, сидя часами на скамейке возле дома. Только тогда, когда Брежнев после XXIII съезда стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, его матери пришлось все же переехать в Москву. Она не слишком хорошо понимала сложные обязанности сына, а его образ жизни и вся московская суета были явно не по душе 80-летней скромной женщине. Ей не могла понравиться ни склонная ко всякого рода авантюрам, грубая и алчная дочь Брежнева Галина, ни его легкомысленный и часто нетрезвый сын Юрий. Эта своеобразная обстановка, царившая в недружной семье Брежнева, доставляла ему самому немало хлопот».

Нет никаких сомнений, что мать Леонида Ильича была в высшей степени достойным человеком. На него, во многом грешного, образ матери оказывал большое и благотворное воздействие, в том числе на его несомненную доброту и подлинное миролюбие, что очевидно просматривается в его больших и малых политических делах. Вот почему сюжет о брежневской матери стоит заключить словами из воспоминаний ее старшего сына. Да, писал эти строки не он, а приглашенные литзаписчики, но искренность его чувств в данном отрывке выражена неоспоримо: