Александр Луговской - Дожди Земли

• Название: Дожди Земли
• Автор: Александр Луговской
• Жанр: Научная Фантастика

---

Диск догонял ее. Вот она. Машину тряхнуло, и уже по приборам человек увидел, что аппарат скользит в пустоте. Под ним простирались унылая равнина, карминовую поверхность которой изредка украшали бесформенные образования свинцовых тонов. В черном и беззвездном небе электрической дугой горело голубое солнце. Пилот оглянулся. Он хотел увидеть то, что оставил сзади. Но не успел. Стрелки приборов дрогнули и синхронно показали ноль. Двигатель не работал. Стало трудно дышать.

Закружилась голова...

Очнулся он, когда Диск стоял в ангаре. Все происшедшее с ним казалось сном, который стоило забыть.

Отодвинув фонарь кабины, Пилот спрыгнул на пол, минуя трап. Он решил ничего пока не предпринимать. Надо было изучить свою "камеру", проанализировать происшедшее, а потом уже браться за преодоление границ, как иллюзорных, так и физических. Проще - надо работать.

Он прошел к роботам, разглядел их порядковые номера и, достав из нагрудного кармана кристалл программы, вставил его в гнездо того из РАРов, чей номер был наименьшим,- еще одно суеверие поисковиков: чем старше модель - тем человечней. Робот, получивший кристалл, становился главой программы.

Оставив автоматы собирать вездеход, человек перешел в лабораторию. Чтобы занять руки и голову, решил собрать электронный микроскоп. В разгар работы в помещение ввалился робот, обслуживающий дом.

- Ужип остывает, Пилот. Пришло время сна.

Пилот выругался, назвав робота коллапсаром звездной мысли, но покорился.

Проглотив ужин, колонист решил разобрать вещи, которые, как он понял, были переброшены ИНЫМИ с корабля вместе с ним и теперь лежали аккуратной стопкой в углу комнаты. Первая же находка вызвала в нем восторг: древний Блок в исполнении великого Баде. Рядом с кристаллом на полку встала небольшая статуэтка из черного металла - стоящий на задних лапах и хулигански подмигивающий кот. Совершенно машинально, еще любуясь котом, он достал... Это был ее портрет. По старой привычке Пилот залюбовался ею, и к нему пришла щемящая тоска. По пей. По Земле. По дружескому похлопыванию по плечу при встрече со старым товарищем. Только теперь он осознал, насколько далек его мир от этого, пусть дружественного, по бесконечно чужого. Он держал портрет и гладил это недоступное еще там, па Земле, лицо... Потом поставил портрет на полку и лег не раздеваясь на кровать. Чтобы не видеть ее лица, отвернулся к степе и затих, подобрав колени к самому подбородку...

Это была единственная ночь из всех ему предстоящих, когда он не видел спов.

Утро принесло ему простое разрешение всех неразрешимых проблем. Он принял душ, хорошо позавтракал и вышел на улицу. Перед ангаром остановился и вызвал Диск. Машина выходила из помещения нерешительно, словно предчувствуя неладное. Пилот забрался в кабину и отключил все виды блокировки. После этого поднял Диск на четыре тысячи метров.

"Вот и все",- подумал он и откинул фонарь. Однако ни первая, ни четвертая попытка выпрыгнуть из Диска не получилась. Упругая сила раз за разом вдавливала его в кресло и наконец заставила прекратить тщетные попытки самоубийства.

На четырнадцатый день Пилот заканчивал оборудование экспресс-лаборатории. Дело свое он делал машинально, не спеша, и тем пе менее опережал все предполагаемые сроки. Труд превратился для него в способ убить время и тоскливые мысли. Вот и теперь он сонно копошился, протирая и без того блестевшие манипуляторы микропрепаратора, который наверняка не пригодится - нечего препарировать. Человеку попросту не хотелось идти домой - там ждала Эльф. Ждал ее портрет, от которого он бы и рад, но не в силах избавиться. Да и где логика? От портрета избавиться можно. Но избавишься ли от памяти?

Дома, заверив запись в бортжурнале и повернув портрет изображением к стене, человек попытался уснуть.

После долгого сопротивления вкрадчиво пришел сон.

Снилась все та же плавная пляска света, почти понятный меняющийся орнамент, то ли просящий о чем-то, то ли требующий... А потом приснилась она, стоящая на берегу небольшого ртутного озера. Пейзаж был зловещекарминового цвета, он видел такой же с Диска. Но Эльф удачно вписывалась в него, смотрела на озеро ласково и будто призывала Пилота поверить в доброту окружающего мира. С этим он проснулся.

Очередное утро без каких-либо перемен. Идти работать в ангар не хотелось. Да и особого смысла Пилот в этом не видел. Поэтому, позавтракав, он вновь улегся на кровать. Хотелось просто поразмышлять в обстановке, где ничто не отвлекает.

Сначала ему думалось о Земле. Он пытался угадать, какое там сейчас время суток? Чем занимается она?

Потом, преодолев ностальгическое настроение, его мысли вернулись к реальности. Он вспоминал слова ИНЫХ о Странных планетах. "Если разум, то как мы общаемся?

А общение, или пародия на него, несомненно есть. Ведь исправила же планета те огрехи в пейзаже, которые я заметил. Эту информацию она могла получить только от меня. Но каким образом? А обратная связь? Если планете действительно нужно общение - она должна передавать информацию на меня. И она ее передает. Но как?

И что это за информация? А может, она только пытается наладить со мной контакт?"

Поймав себя на том, что занимается решением всех задач сразу, Пилот оборвал рассуждения. Надо было пройти весь путь сначала.

"Итак, проверим канал "я - планета". О речевой связи не может быть и речи,- человек улыбнулся тавтологии,- следовательно, она считывает информацию другим способом. Предположим, что ей доступна дешифровка биополя. Ненаучно, но понятно - чтение мыслей".

Не потрудившись найти еще хоть одну приемлемую гипотезу, Пилот решил проверить эту. И проверить для начала самым примитивным способом. Полежав еще немного, обдумал детали.

Через четыре часа недалеко от дома стояло странное сооружение-куб из алюминиевой фольги с креслом и запасом пищи, на случай, если эксперимент затянется.

Пилот ходил вокруг сооружения с видом мальчишки, которому представился удачный случай почти безнаказанно провести взрослых. "Итак, экран готов. Что она предпримет, если я прав в своих предположениях?

...Пора".- С этими словами он вошел в куб и закрыл за собой небольшой люк. Ничего не происходило. Пилот долго стоял в полумраке, ожидая. Затекли ноги. Он сел и, почувствовав, что проголодался, достал большой бутерброд. Однако поесть ему не удалось. Стены камеры начали неожиданно нагреваться. Запахло тлелой одеждой. В тот момент, как только человек выбрался наружу, все сооружение вдруг полыхнуло магниевой вспышкой.

Обгоревший и перекрученный металл струпьями свисал со стальных трубок, служивших каркасом. Колонист затушил тлеющую штанину и провел рукой по голове: "Н-да, а прическу придется менять. Бyдет система двойного солнца. Того, что в небе и моей лысины... Очень строгая планетка. Зато я знаю прав".

Он пошел в дом, а на площадке его заменили роботы сервиса. Через пять минут уже ничто не напоминало об удачном эксперименте. Сидя за дисплеем и нажимая клавиши, Пилот слушал Блока. Потом бесцельно ходил по площадке около дома. Зашел в ангар. Вездеход стоял уже готовый взвихрить гусеницами пыль. От него веяло уверенной мощью. В кабине пахло лесом после дождя.

Человек сделал на машине несколько кругов вблизи жилища и остался ей доволен. Но все это прошло как-то безрадостно... Делать ничего не хотелось. А ничего не делать он не умел. Оставалось лечь спать. Но и этого он боялся. "Опять сны, опять Эльф. Почему постоянно снится одно и то же? Если это планета, то она очень уж жестока",- подумал он, привычно приписывая все беды влиянию планеты.

Во сне человек снова видел Эльф. Но то ли он стал забывать ее, то ли что-то другое, но образ ее был странно расплывчат. Лишь иногда линии изображения приобретали четкость. Кроме того, через весь сон проходило ощущение, что все это ему показывают. Словно он находился в огромной, не видно стен, лаборатории. И кто-то неведомый изучал Эльф...

...Проснулся Пилот в холодном поту. Сон помнился до мельчайших подробностей. От всплывающих в памяти картин становилось плохо. Он боялся, что планета готовит какую-то новую каверзу, изучая Эльф. "И не только изучая. Она, пусть плохо, но уже умеет синтезировать ее образ в моих снах. А я ей бравенько помогаю, постоянно вспоминая. Блокировка излучений мозга с помощью экрана приводит к нежелательным последствиям. Вот если бы уметь постоянно думать о какой-нибудь ерунде в течение продолжительного времени... Чушь".

Однако, как показали события, в этом был выход. Как-то Пилоту на ум пришла старая песенка, точнее - припев ив песни неунывающих капитанов, очень популярной среди слушателей курсов "Звездного Поиска": А вот еще один завет: Здесь мысли в смысле смысла нет.

Не любим мы копаться в смысле, Да здравствует свобода мысли!

Глупые слова и нехитрая мелодия надолго поселились в голове человека. Вероятно, эта песенка забивала остальное, над чем работал его мозг. Но об этом человек задумался потом, когда планета выразила свое недовольство. А произошло все так: накопилась масса мелких дел, которые нельзя было перепоручить роботам. Пилоту пришлось самому заниматься хозяйством. Удовольствие это растянулось на целый день. И целый день человек, работая руками, напевал песенку о смысле. А проснувшись, поразился темноте и даже не сразу понял, что это утро. Робот, обычно предлагавший в это время завтрак, пробормотал, что выход за пределы дома возможен только в скафандре. Пилот бросился к окну - там, в лиловой жиже, которая, вероятно, заменяла воздух, плавали огромные зеленые сгустки с кровавыми ресничками на псевдоподиях. Этот парад амеб сопровождали красные огоньки. Со страшным скрежетом метрах в пятистах от колонии из почвы начал расти бугор. По мере роста он покрывался трещинами, из которых выпархивали желтые змейки. Змейки слетались в небольшие стаи, свивались в клубки и проносились над колонией, посыпая ее искрами. Одна из трещин, выдохнув смрадный коричневый туман, разрослась и прошла под ангаром. Там чтото завыло и гулко ухнуло. Скорее всего, какой-нибудь бедняга робот провалился в тартарары. Наконец бугор, словно гигантский нарыв, взорвался. На колонию обрушился фонтан зловонной студенистой жидкости. Мерзко чавкая, в ее желеобразной массе лопались пузыри. Пилот увидел, что постройки ангара и лабораторий начали медленно оседать, будто нижняя их часть растворялась в этом гнусном киселе. Дрогнул и его дом. Струясь и перекатываясь, по полу к его ногам двигался отвратительный язык студня. Пилот опустил поднятый было парализатор планета была разумным существом. Еще никто из людей не нарушил неписаного Кодекса Космоса.