Александр Луговской - Дожди Земли

• Название: Дожди Земли
• Автор: Александр Луговской
• Жанр: Научная Фантастика

---

...Проснулся Пилот в холодном поту. Сон помнился до мельчайших подробностей. От всплывающих в памяти картин становилось плохо. Он боялся, что планета готовит какую-то новую каверзу, изучая Эльф. "И не только изучая. Она, пусть плохо, но уже умеет синтезировать ее образ в моих снах. А я ей бравенько помогаю, постоянно вспоминая. Блокировка излучений мозга с помощью экрана приводит к нежелательным последствиям. Вот если бы уметь постоянно думать о какой-нибудь ерунде в течение продолжительного времени... Чушь".

Однако, как показали события, в этом был выход. Как-то Пилоту на ум пришла старая песенка, точнее - припев ив песни неунывающих капитанов, очень популярной среди слушателей курсов "Звездного Поиска": А вот еще один завет: Здесь мысли в смысле смысла нет.

Не любим мы копаться в смысле, Да здравствует свобода мысли!

Глупые слова и нехитрая мелодия надолго поселились в голове человека. Вероятно, эта песенка забивала остальное, над чем работал его мозг. Но об этом человек задумался потом, когда планета выразила свое недовольство. А произошло все так: накопилась масса мелких дел, которые нельзя было перепоручить роботам. Пилоту пришлось самому заниматься хозяйством. Удовольствие это растянулось на целый день. И целый день человек, работая руками, напевал песенку о смысле. А проснувшись, поразился темноте и даже не сразу понял, что это утро. Робот, обычно предлагавший в это время завтрак, пробормотал, что выход за пределы дома возможен только в скафандре. Пилот бросился к окну - там, в лиловой жиже, которая, вероятно, заменяла воздух, плавали огромные зеленые сгустки с кровавыми ресничками на псевдоподиях. Этот парад амеб сопровождали красные огоньки. Со страшным скрежетом метрах в пятистах от колонии из почвы начал расти бугор. По мере роста он покрывался трещинами, из которых выпархивали желтые змейки. Змейки слетались в небольшие стаи, свивались в клубки и проносились над колонией, посыпая ее искрами. Одна из трещин, выдохнув смрадный коричневый туман, разрослась и прошла под ангаром. Там чтото завыло и гулко ухнуло. Скорее всего, какой-нибудь бедняга робот провалился в тартарары. Наконец бугор, словно гигантский нарыв, взорвался. На колонию обрушился фонтан зловонной студенистой жидкости. Мерзко чавкая, в ее желеобразной массе лопались пузыри. Пилот увидел, что постройки ангара и лабораторий начали медленно оседать, будто нижняя их часть растворялась в этом гнусном киселе. Дрогнул и его дом. Струясь и перекатываясь, по полу к его ногам двигался отвратительный язык студня. Пилот опустил поднятый было парализатор планета была разумным существом. Еще никто из людей не нарушил неписаного Кодекса Космоса.

"Вот ты, значит, какая. Ну что ж..." Человек положил правую руку на сердце и плавным отбрасывающим движением приказал ему остановиться...

"...Я же умер. Н-да, с этой нянькой умрешь пожалуй". Он очнулся в своей комнате. Студня не было. За окном весело светило доброе солнышко, дул слабенький ветерок, зеленела травка. Все было на месте. Все, что успело опостылеть.

Шли дни. Каждый начинался традиционным "Ваш завтрак, Пилот". И продолжался традиционно. Он заставлял себя работать с утра до вечера. То в лабораториях, то в ангаре. Иногда даже писал музыку. Часто совершал далекие и недальние экспедиции по планете. Видел, что ему стало легче - планета исполняла его желания. Однажды он увидел город, в котором родился. Город был далеко, у горизонта. Пилот бросился к вездеходу, и они, человек и машина, слились в один организм, в один порыв- туда, к городу. Город исчез, когда до него оставалось совсем немного. Просто растаял зеленоватой дымкой и знакомым с далекого детства запахом свежих булочек. Осталась лишь боль.

Реальностью здесь была только природа. Точнее, ее иллюзия, созданная планетой. И бабочка, белая бабочкалипка, которая вчера села ему на плечо. Эта, такая земная, бабочка, неуловимая, как смутная мысль, все-таки оставляла ему надежду.

Однажды случилось событие, перевернувшее на время жизнь колониста: ранним утром на столике, рядом с ночником, он нашел пачку бумаги, допотопную ручку и конверты. Эти музейные ценности дала планета, и он использовал их по назначению-может, письма помогут избавиться от ностальгии? Писал обо всем. О работе, планете, об ИНЫХ. Но больше о тоске. Письма были правдивы. Пленник не мог быть неоткровенным, ведь адресат никогда не получит их. И вот, когда бумага кончилась, Пилот вновь увидел па горизонте город. Желание бежать, лететь туда он подавил. Машинально подошел к открытой двери и смотрел. Долго. Пошел как-то незаметно для себя. Сначала медленно, потом быстрее. Потом побежал. Уже вблизи понял, что это не его, а чужой и незнакомый город. Но что-то, что сильнее разума, толкало его туда.

Вот и первый дом. Из камня. Древний, реликтовый.

Но земной. Земной же! Пилот прислонился к нему, хранящему в камне тепло солнца. Щека и камень. Вплотную... Истерика. Хохот до слез. Но что-то заставило его оборвать смех. Человек недоуменно оглянулся. Города не было. Стояло одно только это здание, остальное исчезло. Растерянность прошла очень быстро. Все-таки "Звездный Поиск"-это школа. Судя по всему, планете надо было, чтобы он подошел именно к этому зданию.

Зачем?

Пилот стал обходить его. Двери и окна выглядели побутафорски, как нарисованные. А за углом, на стене, висел небольшой параллелепипед голубого цвета. Краткая надпись гласила: "Почта", и ниже: "Выемка писем производится с семи до четырнадцати ноль-ноль". Теперь он понял, зачем планета привела его сюда. Повернулся к горизонту.

"Спасибо тебе. Спасибо, человечная ты"... Подступивший спазм не дал договорить, а на плече его расцвела бабочка, каких на земле тысячи...

Шло время. Планета больше не показывала город, не давала бумагу. Оставалась только работа. Но работать лишь для себя, зная, что плодам" твоего труда никто не сможет воспользоваться, было для человека диким.

Удушливая тоска окончательно захватила его сознание.

В таком состоянии он прожил месяц или два. Даже бортжурнал восстанавливал лишь последовательность событий, но не мог разделить их на сутки - Пилот не заверял записи.

Раз, возвращаясь к обеду с речного берега, где он проводил целые дни, человек увидел, что к его дому сделана пристройка. В тамбуре вместо одной двери, ведущей к нему, теперь было две. Став равнодушным за долгие месяцы робинзонады к разнообразным фокусам планеты, он прошел в свою комнату, даже не полюбопытствовав, что находится в новом и так странно появившемся помещении. Более того, он, как всякий живущий в безделье, настроил себя на лениво-философский лад и попытался угадать, что же там может быть. Но и это ему вскоре наскучило. Поужинав, Пилот решил подышать перед сном. После завершения традиционного моциона он задержался у повой двери, неопределенно хмыкнул и все-таки вошел, поборов равнодушие.

Помещение представляло из себя комнату, точно такую же, как у него, отличавшуюся лишь уютом и мягкостью красок. Впрочем, и к этому Пилот был равнодушен. В самом затененном углу, где стояло кресло, ему вдруг почудилось движение. Он постоял еще немного, прислушиваясь. Глаза, после яркого освещения тамбура, не могли ничего разглядеть в полумраке. Человек повернулся, чтобы уйти. Но тут послышались шаги, чьи-то руки легли ему на плечи, и он услышал до боли родной голос:

- Я испугалась, что ты снова исчезнешь. Не уходи. Слышишь?

Пилот рванулся в сторону, понял, что падает, и, ощутив руками стену, обернулся. Он не мог поверить своим глазам - Эльф, далекая, ставшая мифом Эльф стояла перед ним. Он подвинулся в сторону, прижимаясь к стене. Так пытаются уйти от призраков. Потом, увидев, что она приближается, бросился наружу и, добежав до ангара, прыгнул в вездеход. В себя пришел уже в поле, когда огни колонии превратились в едва мерцающие на горизонте точки.

"Только призраков мне не хватало",- подумал он и замер в нерешительности, не зная, что делать. Назад возвращаться было страшно. Проклиная планету и стыдясь самого себя, Пилот включил систему биологического разрушения.

"Позор, еду воевать с привидением,- думал он, направляя машину в сторону колонии,- впрочем, к черту! К черту этот неземной райский уголок".

В прицеле заплясали окна его коттеджа. Он включил демпфер вибрации, изображение стало неподвижным.

Бросил взгляд на биологический счетчик. На нем должны были стоять привычные цифры: два минус единица.

"Единица"-это он сам, сидящий в кабине. Остальное - планета. Прибор показывал три минус единица. Пилот отпустил рычаг, и неуправляемая машина продолжила свой бег к его городку. Жилой корпус от гусениц вездехода спас микрокомпьютер, вполне разумно решивший остановить двигатель.

Совершенно опустошенный, он прошел в свою комнату и запер дверь. Ему необходимо было просто "пересидеть" свое состояние. Но он не мог. Неизвестность...

Войдя к ней, он опустился па пол, подогнув ноги и привалившись спиной к стене. Она стояла в той же позе, только чуть повернула голову к нему.