Карл Маркс - Собрание сочинений, том 1

• Название: Собрание сочинений, том 1
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Первый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные ими в 1839–1844 гг., до начала творческого содружества основоположников научного коммунизма. Том состоит из двух разделов: в первый входят произведения К. Маркса, относящиеся к 1842–1844 гг., во второй — произведения Ф. Энгельса, написанные в 1839–1844 годах.

---

Сопоставляя эти определения, мы получаем следующее: «Гражданское общество есть частное сословие», или частное сословие есть непосредственное, существенное, конкретное сословие гражданского общества. Лишь в сословном элементе законодательной власти гражданское общество достигает «политического значения и политической действенности». Это новое, присоединяющееся к гражданскому обществу, особая функция, ибо именно характер гражданского общества, как частного сословия, выражает его противоположность политическому значению и политической действенности, выражает отсутствие политического характера, ту именно сторону гражданского общества, что само по себе оно не имеет политического значения и политической действенности. Частное сословие есть сословие гражданского общества, или гражданское общество есть частное сословие. Гегель поэтому последователен, когда он исключает «всеобщее сословие» из «сословного элемента законодательной власти».

«Всеобщее сословие, или, точнее, сословие, посвящающее себя служению правительству, непосредственно определено к тому, чтобы иметь всеобщее целью своей существенной деятельности»,

Гражданское общество, или частное сословие, не имеет подобного назначения; его существенная деятельность не содержит в себе определения, согласно которому всеобщее являлось бы его целью; другими словами: его существенная деятельность не есть определение всеобщего, не есть всеобщее определение. Частное сословие есть сословие гражданского общества, противополагающее себя государству. Сословие гражданского общества не есть политическое сословие.

Признав гражданское общество частным сословием, Гегель объявил сословные различия гражданского общества неполитическими различиями, провозгласил не только разнородность, но даже противоположность гражданской и политической жизни. Что же он говорит далее?

«Это частное сословие не может при этом являться ни простой нерасчленённой массой, ни распавшимся на свои атомы множеством, а может являться лишь тем, что оно уже есть, а именно, расчленённым на сословие, которое основывается на субстанциальном отношении, и на сословие, которое основывается на особых потребностях и опосредствующем их труде (§ 201 и сл.). Лишь таким образом существующее внутри государства особое действительно связывается в этом отношении со всеобщим».

«Простой нерасчленённой массой» гражданское общество (частное сословие), конечно, не может являться в своей законодательно-сословной деятельности, ибо «простая нерасчленённая масса» существует лишь в «представлении», в «фантазии», а не в действительности. В действительности существуют лишь большие и малые случайные массы (города, посёлки и т. д.). Эти массы или эта масса — не только в явлении, но повсюду и realiter{100} — есть «распавшееся на свои атомы множество», и в качестве такового она должна являться и выступать в своей политически-сословной деятельности. «В качестве того, что оно уже есть», частное сословие, гражданское общество здесь не может проявиться. А что оно уже есть на самом деле? — Частное сословие, т. е. противоположность государству и отрыв от него. Чтобы достигнуть «политического значения и политической действенности», это частное сословие должно, напротив, перестать быть тем, что оно уже есть в качестве частного сословия. Лишь этим оно достигает «своего политического значения и политической действенности». Этот политический акт есть полнейшее пресуществление. В этом акте гражданское общество должно совершенно отречься от себя, как от гражданского общества, как от частного сословия, должно проявить такую сторону своей сущности, которая не только не имеет ничего общего с действительным гражданским существованием его сущности, но и прямо противоречит ему.

В отношении каждой отдельной личности обнаруживается, чем является здесь всеобщий закон. Гражданское общество и государство оторваны друг от друга. Следовательно, и гражданин государства оторван от гражданина как члена гражданского общества. Человеку, таким образом, приходится подвергнуть самого себя существенному раздвоению. Как действительный гражданин он находит себя в двойной организации: в бюрократической, — она представляет собой внешнее формальное определение потустороннего государства, правительственной власти, не затрагивающей гражданина и его самостоятельной действительности, — и в социальной, в организации гражданского общества. Но в последней он, в качестве частного лица, стоит вне государства; эта организация не касается политического государства как такового. Первая организация есть государственная организация, материю которой всегда составляет гражданин. Вторая организация есть гражданская организация, для которой государство не является материей. В первой организации государство выступает как формальная противоположность по отношению к гражданину, во второй организации гражданин сам выступает как материальная противоположность по отношению к государству. Для того, следовательно, чтобы быть действительным гражданином государства, чтобы достигнуть политического значения и политической действенности, гражданин должен выйти из рамок своей гражданской действительности, абстрагироваться от неё, уйти от всей этой организации в свою индивидуальность, ибо его обнажённая индивидуальность как таковая есть единственное существование, которое он находит для своего политического гражданства. Ведь помимо него сложилось существование государства, как правительства, а существование гражданина в гражданском обществе сложилось помимо государства. Только в противоречии с единственно существующими видами общности, только как индивид он может стать гражданином государства. Его существование в качестве гражданина государства является существованием, лежащим вне всякой общности, которой он реально принадлежит, следовательно, чисто индивидуальным существованием. Ведь «законодательная власть», как «власть», является как раз той организацией, тем общественным телом, которое это существование должно приобрести. До «законодательной власти» гражданское общество, частное сословие, не существует в качестве государственной организации, и для того, чтобы это сословие как таковое достигло существования, необходимо, чтобы его действительная организация, его действительная гражданская жизнь, полагалась несуществующей, ибо сословный элемент законодательной власти имеет как раз своим назначением полагать частное сословие, гражданское общество, как несуществующее. Раздельность гражданского общества и политического государства выступает необходимо как отделение политического гражданина, гражданина государства, от гражданского общества, от своей собственной, подлинной, эмпирической действительности, ибо, как государственный идеалист, он является совсем иным существом, которое разнится, отличается от его действительности и противоположно ей. Гражданское общество устанавливает здесь, в своей собственной среде, то отношение между государством и гражданским обществом, которое на другой стороне уже осуществлено в бюрократии. В сословном элементе всеобщее действительно становится для себя тем, что оно есть в себе, а именно — противоположностью особого. Чтобы достигнуть политического значения и политической действенности, гражданин должен отрешиться от своего сословия, от гражданского общества, от частного сословия, ибо именно это сословие стоит между индивидом и политическим государством.

Если Гегель уже всё гражданское общество в целом противопоставляет, как частное сословие, политическому государству, то ясно само собой, что различия внутри частного сословия, различные гражданские сословия, имеют в отношении к государству только частное, но не политическое значение. Ибо различные гражданские сословия являются лишь осуществлением, существованием определённого принципа: частного сословия, как принципа гражданского общества. Но если необходимо упразднить принцип, то понятно само собой, что обособления внутри этого принципа в ещё большей мере не существуют для политического государства.

«Лишь таким образом», — заканчивает Гегель параграф, — «существующее внутри государства особое действительно связывается в этом отношении со всеобщим».

Но Гегель смешивает здесь государство, как совокупное целое существования народа, с политическим государством. Это особое не есть «особое внутри государства», а скорее «особое вне государства», именно — вне политического государства. Это особое не только не есть «существующее внутри государства особое», но оно является также «недействительностью государства». Гегель хочет развить то положение, что сословия гражданского общества являются политическими сословиями, и. чтобы доказать это, подменяет его положением, что сословия гражданского общества представляют собой «обособление политического государства», т. е. что гражданское общество есть политическое общество. Выражение: «особое внутри государства» может иметь здесь смысл лишь как «обособление государства». Нечистая совесть заставляет Гегеля выбрать это неопределённое выражение. Он сам не только развил противоположный этому взгляд, но и подтверждает его в этом же параграфе, обозначая «гражданское общество» как «частное сословие». Очень осторожным является также определение, что особое «связывается» со всеобщим. Связывать можно самые разнородные вещи. Речь тут, однако, идёт не о постепенном переходе, а о пресуществлении, и эта пропасть, через которую Гегель здесь перепрыгивает, — тем самым демонстрируя её, — не устраняется тем, что Гегель закрывает на неё глаза.