Константин Станюкович - Том 2. Два брата. Василий Иванович

• Название: Том 2. Два брата. Василий Иванович
• Автор: Константин Станюкович
• Издательство: Правда
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1977

Константин Михайлович Станюкович — талантливый и умный, хорошо знающий жизнь и удивительно работоспособный писатель, создал множество произведений, среди которых романы, повести и пьесы, обличительные очерки и новеллы. Произведения его отличаются высоким гражданским чувством, прямо и остро решают вопросы морали, порядочности, честности, принципиальности.

Во второй том вошли произведения: «Два брата», «Василий Иванович».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

И он бойко выскочил на палубу и приостановился, поглядывая на фалгребных ласковым взглядом, словно бы давно не видал их и обрадовался, что увидел.

Приложив руку к козырьку, встретил его у входа Непенин. Василия Ивановича точно кольнуло что-то в сердце. Он вдруг вспомнил вчерашнее, смутился, неловко протянул руку и торопливо пошел по шканцам.

— Сегодня утром почтовый пароход пришел из Сан-Франциско, Василий Иванович! Есть новости… В Японию идем! — говорил Непенин, спеша первым сообщить старшему офицеру эти известия.

Василий Иванович остановился и взглянул на Юлку. Он был, по обыкновению, свежий, чистенький, щеголевато одетый, и приветливая, несколько заискивающая улыбка играла на его лице. Василий Иванович вдруг почувствовал желание оборвать своего бывшего любимца. Но вместо «обрыва» он проговорил, глядя в сторону:

— Кто едет с командой на берег?

— Лесовой и Кошкин!

— Разве не ваша очередь-с? — вдруг строго спросил Василий Иванович.

— Нет-с. Я в Нагасаки ездил! — почтительно отвечал, несколько удивленный этим тоном, Непенин.

И Василий Иванович снова смутился, на этот раз от стыда, что, увлекшись личным чувством, допустил служебную несправедливость.

— Виноват-с! Я думал, что ваша, Непенин! — мягко проговорил он, торопливо спускаясь вниз.

В кают-компании только что отобедали. На не убранном еще столе лежали газеты, несколько журналов и конверты от писем, только что полученных из России. Большинство офицеров было занято чтением. При появлении Василия Ивановича все так радостно приветствовали его, так торопились сообщить ему новости, полученные с почтой, что неприятное впечатление первой встречи с Непениным, после вчерашнего, потеряло свою остроту. По тону приветствий, по взглядам, он чувствовал, что все к нему расположены, что все ему искренне рады. Это сознание общего расположения подействовало на Василия Ивановича сегодня особенно приятно, и он с какою-то непонятною для других нежною ласковостью пожимал всем руки, отвечая на приветствия.

— В Хакодате идем, Василий Иваныч!

— От адмирала получено предписание… Говорят, соберется вся эскадра…

— Кажется, через три дня уйдем, Василий Иваныч!..

— Карл Карлыч от фрейлейн Амалии письмо получил! Читает теперь! — заметил кто-то смеясь.

— Да ведь вы не обедали, Василий Иваныч?

— Нет… вот сейчас пойду переоденусь…

— Эй! Подавать обедать старшему офицеру! — крикнул вестовым второй лейтенант, содержатель кают-компании. — Сегодня, Василий Иваныч, ваш любимый суп с фрикадельками и отличный ростбиф…

Довольный этим общим ласковым вниманием и в то же время несколько озабоченный новостями и близким адмиральским смотром, Василий Иванович скрывается в каюту, чтобы, переодевшись, явиться к капитану.

Антонов уже ждет Василия Ивановича в каюте. Веда в рукомойнике приготовлена. Свежая, безукоризненная сорочка и белый китель аккуратно разложены на постели.

— Здравствуй, Антонов!.. Ну, вот тебе, братец, платок, — говорит Василий Иванович, отдавая вестовому сверток. — Не знаю, понравится ли?

— Очень форсистый, ваше благородие! — говорит Антонов, с восторгом рассматривая большой шелковый платок с павлином на красном фоне… — Поди два долларя стоит, ваше благородие?!

— Два доллара?! Ты ничего не понимаешь, Антонов… Всего полдоллара! — весело врет Василий Иванович, заплативший за платок целых четыре.

— Очень сходно купили, ваше благородие… Не прикажете ли окатиться?.. В колодце[16] отлично… Господа окачивались…

— Некогда… некогда!.. — торопится Василий Иваныч и, приведя себя в надлежащий порядок, идет в капитанскую каюту.

— Честь имею явиться!

— Что так рано? Мало погуляли, Василий Иванович! — радушно приветствует капитан, усаживая Василия Ивановича рядом с собою на диван и подвигая папиросы.

— Делать нечего на берегу, Павел Николаич! И то долго пробыл…

— Соскучились? — улыбнулся капитан. — Скоро придется уходить… Уж, верно, слышали?.. Я говорил ревизору, чтоб был готов.

— Как же, слышал.

— Адмирал торопит идти на соединение с эскадрой. Рандеву — Хакодате. Оттуда клипер получит особое назначение, но какое — предписание умалчивает.

— Уж не пойдет ли он с нами куда-нибудь? — испуганно спросил Василий Иванович.

— Все может быть… Вы ведь знаете: адмирал любит делать сюрпризы! — проговорил капитан с улыбкой. — Помните, как в прошлом году мы рассчитывали идти в Австралию, а попали на Ситху?.. Да вот прочтите предписание!

Василий Иванович пробежал предписание…

— Там сказано, Павел Николаич: «немедленно идти», — озабоченно проговорил Василий Иванович, чувствуя какой-то благоговейный страх перед бумагами начальства.

— «Немедленно идти по готовности»… Мы дадим команде освежиться на берегу, вытянем такелаж и пойдем… Дня в три справимся ведь, Василий Иваныч?

Василий Иванович выговорил еще денек про запас. Порешили идти через четыре дня.

Василий Иванович вышел от капитана с той смущенной озабоченностью на лице, которая всегда бывала у Василия Ивановича при ожидании адмиральского посещения и при каких-нибудь работах на клипере. Зато в серьезные минуты, когда приходилось выдерживать шторм или требовалась быстрая находчивость, Василий Иванович, напротив, удивлял своим спокойствием.

Тем не менее у него сегодня был отличный аппетит. Он ел все, что ни подавали, и похваливал, к крайнему удовольствию содержателя кают-компании, принимавшего чуть ли не за личное оскорбление всякое неодобрительное замечание насчет блюд.

— Когда снимаемся, Василий Иваныч? — спрашивали его со всех сторон.

— Через четыре дня.

— Это верно, что идем в Японию?

— Верно…

— А оттуда куда, Василий Иваныч?

— А этого не знаю…

— Говорят, Василий Иваныч, в Камчатку…

— За бобрами, что ли?.. — смеется Фома Фомич. — Я бы купил себе бобрика.

— «Говорят»? — усмехнулся Василий Иванович. — Я по крайней мере ничего не слышал. А впрочем, что ж?.. Пошлют в Камчатку — пойдем в Камчатку!

Об «особом назначении» старший офицер умолчал, так как капитан не уполномочивал его об этом говорить. В случае надобности Василий Иванович умел быть нем как рыба.

— А не слышно ли, Василий Иваныч, скоро ли вернется в Россию адмирал? — допрашивают мичмана.

— И этого не слыхал… Вы лучше спросите у самого адмирала! — шутит Василий Иванович. — Скоро его увидите.

Входит рассыльный и докладывает, что команда готова ехать на берег, и Василий Иванович, выпив стакан портерку, идет наверх.

— Смотри, братцы, не очень налегай на вино!.. Чтобы в лежку не привозили! Да друг от дружки не отбивайся… По кучкам гуляй, — наставляет Василий Иванович, обходя по фронту.

— Слушаем, ваше благородие!..

— Сажайте людей на баркас!

— Пошел на баркас! — раздается команда.

Матросы, один за одним, бегут вприпрыжку к выходу и спускаются по трапу.

— Завтра, брат Щукин, будем такелаж тянуть… Так уж ты, пожалуйста… — тихо говорит Василий Иванович, любуясь расфранченным старым боцманом.

— Постараюсь, ваше благородие! — тоже тихо отвечает боцман и с сознанием собственного достоинства направляется к выходу, расталкивая матросов.

Василий Иванович смотрит с мостика, как люди садятся. Теснясь, как сельди в бочонке, матросы занимают места при сдержанном говоре и смехе, перекидываясь шутками, и скоро баркас полон белыми рубашками.

— В котором часу прикажете отваливать с берега? — спрашивает, подходя к старшему офицеру своей медленной походкой, Лесовой.

— Здравствуйте, Федор Петрович! Мы с вами сегодня, кажется, не видались! — как-то особенно ласково говорит Василий Иванович, называя Лесового, против обыкновения, по имени и отчеству, и крепко жмет ему руку.

Лесовой, после такого внимания со стороны старшего офицера, становится еще серьезнее и повторяет свой вопрос еще более официальным тоном: «Я, мол, с тобой пришел не лясы точить!»

— В котором часу? — переспрашивает Василий Иванович и вместо ответа смотрит на Мечтателя так приветливо и сердечно, что тот несколько удивлен и снова замечает.

— Баркас с людьми ждет, Василий Иваныч!

— Ах, виноват… виноват! В девять отвалите!

— Есть!

«Экий славный какой этот парень!» — думает про себя Василий Иванович, провожая глазами отваливший от борта баркас с сидящим на руле Лесовым, и невольно сравнивает с ним Непенина.

XII

Через две недели клипер под всеми парусами, с ровным попутным ветром, входил на Хакодатский рейд, салютуя адмиральскому флагу.

Боцман только что рявкнул «Пошел все наверх на якорь становиться!» — и все были на своих местах.

Капитан ходил тихими шагами по мостику, по временам останавливаясь, чтобы посмотреть в бинокль на стоявшие на рейде суда. Кроме четырех судов русской эскадры, на рейде было несколько иностранных военных судов, не считая многих «купцов» и джонок Василий Иванович тоже, разумеется, на мостике, готовый командовать авралом. Опершись о поручни, он стоит на наветренной стороне и зорко глядит вперед.