Вадим Сопряков - Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика

• Название: Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика
• Автор: Вадим Сопряков
• Издательство: Современник
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-270-01283-9

Книга «Восток — дело тонкое» принадлежит перу профессионального разведчика, капитана первого ранга Вадима Сопрякова и представляет собой уникальный рассказ о будничных, но весьма непростых, порой чрезвычайно опасных делах наших разведчиков. Автору самому пришлось несколько лет работать в экстремальных условиях в резидентурах ряда стран Азии — Японии, Малайзии, Бирме, Индии, а затем во время войны в Афганистане командовать оперативным разведывательно-диверсионным отрядом «Каскад». В книге достоверно показано столкновение советской и американской разведок в отстаивании национальных интересов своих стран, умная, тонкая работа наших нелегалов. В главе «России блудные сыны» дана неприглядная картина гнусного предательства бывших коллег (Пеньковский, Поляков, Левченко, Резун, Гордиевский). С первыми тремя автору пришлось столкнуться и в жизни и в работе. Книга снабжена приложением и фотоиллюстрациями и читается с большим интересом.

---

Вот так я и стал литератором, автором данного повествования о жизни разведчиков.

О внешней разведке писали и пишут многие. Но с этой особой сферой человеческой деятельности большинство пишущих знакомы лишь понаслышке или по книжным источникам. Сейчас наконец появились интересные книги наших известных опытных разведчиков, посвятивших этой профессии свою жизнь, — Леонида Шебаршина, Юрия Дроздова, Вадима Кирпиченко, Николая Леонова и других. Все они в свое время были и высшими руководителями разведки в звании генералов. Я был офицером на рядовой должности и посему описываю пережитые события именно с этих позиций.

Главным побудительным мотивом написания книги, это я еще раз хочу особо подчеркнуть, является любовь к разведке, к ее сотрудникам и чувство благодарности судьбе за ее щедрость ко мне. На страницах книги мне хотелось упомянуть как можно больше своих товарищей, рассказать о совместной работе, естественно, в пределах, которые позволяет моя бывшая служба. Особенно хотелось сказать о тех, кто работал в разведке в самое сложное время нашей современной истории. Удалась ли мне моя исповедь, судить Вам, читатель.

Воспоминания бодрят меня, заставляют быть активным. И что самое важное, мне приятно пройти тропами памяти по прошедшей жизни…

Автор

Под «колпаком» японской разведки

Александр был уверен, что агентурная встреча состоялась успешно. Наружки за собой перед встречей он не выявил. В обусловленное время объект его внимания спокойно сидел за крайним столиком, как и договаривались. Ничего подозрительного в вечерней обстановке небольшого кафе не наблюдалось. Беседа была короткой и вряд ли привлекла внимание посторонних. Получение материала прошло мгновенно в безлюдной туалетной комнате.

Уже на протяжении нескольких месяцев Александр вел изучение и разработку американца — молодого офицера с важного военного объекта США, с атомного авианосца «Мидуэй», который базировался в Японии на военно-морской базе Екосука. Этот большой военный корабль вел пристальное наблюдение за действиями советского военно-морского флота на Востоке, в акваториях Тихого и Индийского океанов. Информация была очень нужной для наших военных. Американцы в то время наращивали свои ядерные силы в азиатско-тихоокеанском регионе. И даже тому, кто далек от разведки, нетрудно представить, что Александр, вероятно, выяснял, какие ядерные заряды (их мощность, количество) имеются на боевом авианосце, какие на его борту средства доставки ядерных боеприпасов, разведывал планы и возможные сроки применения оружия массового поражения, нацеленного в то время на СССР, определял степень боевой готовности потенциального противника.

Американец, похоже, хотел получить только материальную выгоду от встреч с русским, а то, что он имел доступ к интересующим Александра сведениям, сомнений не вызывало.

Разведчик не исключал, однако, что морской офицер с «Мидуэя» мог быть и хитрой «подставкой» противника.

Поэтому нужно было собрать на него как можно больше информации, проверить ее по различным учетам и базам данных, выявить истинные намерения, интересы и цели будущего ценного агента. А для этого важны были личные встречи. И Александр сознательно пошел на риск.

Встреча состоялась. Теперь нужно спокойно выйти из кафе и, затерявшись в толпе прохожих, уйти подальше с этого места. Но, выходя из кафе на улицу, Александр каким-то внутренним чутьем вдруг уловил опасность, хотя еще и не заметил ничего подозрительного, левая рука машинально опустилась в карман, где находилась микропленка, полученная от американца, и пальцы сжали ее. Сделав несколько шагов вперед, он увидел угрозу — несколько человек темными тенями метнулись к нему, пытаясь схватить его за руки. Но Александр оказался проворнее. Он молниеносно выхватил из кармана микропленку и незаметно выбросил ее. Ему заломили руки за спину и грубо втолкнули в резко притормозивший у тротуара автомобиль.

Так в мае 1976 года на одной из узких улочек Токио произошел арест советского гражданина, военного разведчика Александра Мачехина.

Арест производился тайно, без огласки, без присутствия прессы, узким кругом подготовленных профессионалов. И даже на следующий день японцы долго не информировали советское посольство о том, что один из его официальных представителей находится в их руках. На запросы советской стороны они нагло лгали, что им ничего неизвестно о судьбе Мачехина.

И все это время в застенке японских спецслужб происходил сложнейший поединок между тридцативосьмилетним советским разведчиком и очень коварным противником — японскими контрразведчиками. Говоря прямо, Александра пытали, изматывали, давили на психику, чтобы сломать, сделать безвольным и податливым. С первых минут ареста днем и ночью продолжался непрерывный допрос. Профессионалы контрразведки уверяли, что им все известно о его агентурной деятельности.

— Вы старший офицер ГРУ, опытный разведчик, — орали они ему в лицо, — теперь провалились, вся ваша агентура нам известна. Вы конченый человек.

Александра пугали тем, что советский посол в гневе на него, что им недовольны и в МИДе СССР, что ему не простят случившегося ни резидент, ни Центр, где его только и ждут, чтобы наказать и расправиться с ним. В Москве его обязательно осудят на долгие годы тюрьмы за провал, а затем сошлют в Сибирь. Жена не будет дожидаться его возвращения, семья распадется.

Разработчики этой акции стремились во что бы то ни стало оказать на Мачехина мощное стрессовое воздействие, запугать, обескуражить, вызвать чувство глубокого страха, растерянности и безысходности, вынудить хоть на мгновение потерять трезвый рассудок и проявить малодушие.

От Мачехина требовали ответов на вопросы из его прожитой жизни, какие учебные заведения окончил, какие специальные задачи ему поставлены, какую агентурную работу проводил в Японии. Задавали много и других не менее важных вопросов. Мачехин держался.

Примечательно, что арест был совершен спецслужбами, хотя в Японии в то время не было закона о предотвращении шпионажа против другой страны, а также не было никаких улик, которые можно было бы предъявить Мачехину в добывании им японских секретов. Арестовали его на основании некоего закона о защите американских военных секретов, разработанного в соответствии с японоамериканским оборонительным договором. Хотя такой закон является нарушением норм международного права, японцев это не остановило. И они, издеваясь над Мачехиным, угрожали судить его за выведывание не своих, а американских секретов.

Разведчику, конечно, намекали, что если он во всем сознается, расскажет, как работал против американцев, то ему будут созданы самые хорошие человеческие условия жизни. Его тихо, без огласки, выпустят из тюрьмы, и он вернется к своей работе.

Мачехин понимал, что идет прямая, наглая вербовка, и это придавало ему силы к сопротивлению. На допросах повторял, что он журналист, собственный корреспондент Агентства печати «Новости». И не более. Неоднократно заявлял решительный протест против ареста и содержания в тюрьме, требовал немедленного освобождения, требовал связать его по телефону с посольством СССР и своим офисом, требовал встречи с представителями этих учреждений. То есть он сам переходил в наступление против своих тюремщиков и истязателей, заявляя, что, будучи журналистом, хорошо и красочно опишет эту гнусную провокацию. Ни на какие другие вопросы не отвечал, ничего не признавал, никаких материалов не подписывал.

Александр был помещен в одиночную камеру. Это была маленькая клетка из арматурных прутьев, просматриваемая со всех сторон, как в настоящем зверинце. Узник находился под круглосуточным наблюдением надзирателей при ярком, постоянно включенном свете. Даже оправление естественных надобностей в этой клетке происходило под бдительным оком тюремщиков, что было чудовищным глумлением над человеческим достоинством. Прогулки на свежем воздухе не разрешались. Не было газет, других источников информации. Александру не разрешали встреч с женой, с советским врачом, с прессой. Все данные наблюдения, описания поведения заключенного передавали специалистам по осуществлению шантажа. Даже во время кратких, разрешенных японским министерством иностранных дел бесед Мачехина с советскими представителями надзиратели то и дело вмешивались в разговор, стремясь занять отпущенное время, часто перебивали, предупреждали, что нельзя говорить по существу дела, что могут прервать встречу. Но и в эти немногие минуты Александр успевал сообщить все, что делают с ним в японском застенке, чего домогаются, на чем настаивают. Эти сведения давали возможность посольству выступать с требованиями в защиту Мачехина.

Спецслужбы двух стран — США и Японии, вероятно, с самого начала не сомневались в успехе своего тайного замысла. К операции были привлечены опытные разведчики и контрразведчики, психологи, специалисты по шантажу, провокациям и запугиванию, вербовке именно советских людей. Уж очень хотелось им сломать волю этого упорного человека, каким оказался Мачехин.