Вадим Сопряков - Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика

• Название: Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика
• Автор: Вадим Сопряков
• Издательство: Современник
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-270-01283-9

Книга «Восток — дело тонкое» принадлежит перу профессионального разведчика, капитана первого ранга Вадима Сопрякова и представляет собой уникальный рассказ о будничных, но весьма непростых, порой чрезвычайно опасных делах наших разведчиков. Автору самому пришлось несколько лет работать в экстремальных условиях в резидентурах ряда стран Азии — Японии, Малайзии, Бирме, Индии, а затем во время войны в Афганистане командовать оперативным разведывательно-диверсионным отрядом «Каскад». В книге достоверно показано столкновение советской и американской разведок в отстаивании национальных интересов своих стран, умная, тонкая работа наших нелегалов. В главе «России блудные сыны» дана неприглядная картина гнусного предательства бывших коллег (Пеньковский, Поляков, Левченко, Резун, Гордиевский). С первыми тремя автору пришлось столкнуться и в жизни и в работе. Книга снабжена приложением и фотоиллюстрациями и читается с большим интересом.

---

Такая «забота» продолжалась и когда я был не один. Однажды с женой в компании наших друзей Александра и Маши Евдокимовых и семейства Кепко мы отправились в магазины. Наружка пошла следом. В больших магазинах нужно было пользоваться лифтами. Ребята из наружного наблюдения спокойно шли за нами на определенном удалении. Но когда мы всем здоровым коллективом сели в лифт, двое из них почему-то решили, что мы хотим скрыться, и бросились в ту же кабину лифта. Это было настолько открыто и непривычно для поведения обычных японцев, что жены моих друзей даже испугались. Ребята-«пастухи», соблюдая традицию сотрудников наружки — никогда не смотреть в глаза объекта наблюдения, подняли глаза вверх, переводя дыхание от спешки.

Выйдя из лифта, женщины набросились на меня, прося объяснить, что это было. Я спокойно ответил им, что эти парни — «моя личная охрана», приставлены ко мне японским правительством, и нет повода для беспокойства. Боюсь, наши милые женщины не поверили мне, но после этого случая иногда старались разглядеть в толпе моих «телохранителей». А так как они периодически менялись, то без навыков обнаружить их было сложно.

Освоившись с городом, я принял на связь двух агентов. Они были европейцы. С подбором мест встреч с ними проблем у меня не возникало. Важно было уйти от наружного наблюдения, в чем мне помогали мои коллеги. За время работы в Японии я не дал местной спецслужбе, да и американцам, возможности зафиксировать мой оперативный контакт, на встречу с агентурой приходил без «хвоста». Хотя работала служба наружного наблюдения Японии, нужно отдать ей должное, хорошо.

Моя группа в резидентуре была небольшой, работали в ней в основном молодые, энергичные люди, все стремились добиться успеха. Свою задачу я видел в нацеливании людей на конкретные участки, где необходимы были прорывы и информация, расширение агентурной базы. И офицеры понимали необходимость быть активными. Хотя кое-кого приходилось подстегивать, приводя в пример усилия, прилагаемые товарищами. А некоторых, наоборот, нужно было сдерживать, чтобы не тратить силы впустую, не совершить ошибок и просчетов. Работа приобретала более целенаправленный характер и улучшалась. Медленно, но дела шли вперед.

Сразу после нашего прибытия в Токио Ерохин представил меня послу, очертил ему круг моих обязанностей. К Трояновскому я относился уважительно, мне нравился этот спокойный, рассудительный, умный человек, хорошо знающий свое дело.

Как-то произошел со мной один случай, чуть не закончивший мою, так хорошо начинавшуюся карьеру в Токио. На острове Окинава летом 1975 года открылась всемирная выставка ЭКСПО-75. В составе участников выставки работали и советские представители. Что-то там произошло — и потребовался мой срочный приезд на остров. Чтобы не смущать японцев, решил с собой в эту поездку взять жену, причем все расходы по ее поездке взял на себя. Японцы должны были поверить, что лечу я туда с женой, чтобы познакомиться с мировыми достижениями в освоении океана. Помню, в посольстве мой поступок вызвал удивление — бросает такие деньги на ветер, взяв жену в поездку. Но «лишать жену возможности взглянуть на Окинаву» я не мог. Там было столько американских боевых самолетов, целые американские воздушные базы, так что пара лишних глаз была не лишней.

Действуя как в других странах, я предупредил нашего уважаемого консула, что лечу на Окинаву, взял у него наши паспорта. Офицер безопасности посольства отвез меня на аэродром, и мы улетели. Не помню, заметил ли я в тот день за собой наружку.

Прилетели на остров. Нас встретили и повезли в городок ЭКСПО. Ехать было далеко, и я обратил внимание, что встретившие меня товарищи почему-то нервничают. В это время мы проезжали мимо тех самых американских баз ВВС. Я прямо спросил товарищей, в чем дело? Они, повертев головами во все стороны, с удивлением заявили, что не понимают, что происходит, почему-то за нами отсутствует наружка. Такого раньше, по их утверждению, еще не случалось. Я хотел было пошутить, что они испугались меня и жены, но и сам задумался. И здесь меня осенило — не может быть, чтобы наше посольство не предупредило МИД Японии о моей поездке. А было именно так.

В тот же день связался с офицером безопасности по телефону и попытался выяснить, направлено ли предупреждение посольства в японский МИД. Но говорил это все, конечно, иносказательно, так как если бы слушавшая меня контрразведка поняла, что я нахожусь на Окинаве без разрешения МИДа страны, она бы сразу же могла заняться привычным для нее делом — устроить провокацию. Офицер безопасности заверил меня, что все хорошо и нет оснований для каких-либо беспокойств.

Решив все дела на острове, мы через три дня вернулись в Токио. Прямо в машине, возвращаясь из аэропорта в город, я спросил встречавшего товарища о ноте в МИД. Он ничего не знал. Приехав в посольство, выяснил, что никто и не собирался эту ноту посылать в японский МИД.

Я сразу же прошел к послу и рассказал обо всем, как было. Он успокоил меня и при мне позвонил в МИД. Японцам объяснил, что произошло недоразумение, наша канцелярия позабыла направить необходимую ноту о поездке сотрудника посольства на Окинаву. И проблема была решена. Трояновский быстро оценил ситуацию и сразу же разрешил ее одним телефонным звонком. Эти решительные действия посла только подняли его авторитет в моих глазах. Они показали, что он способен защищать своего работника в сложной ситуации, возникшей на пустом месте.

Как-то Ерохин сообщил мне, что второй его протеже ведет себя не совсем корректно, пытается диктовать ему, с кем ему дружить, а кого следует игнорировать, вмешивается в вопросы, являющиеся компетенцией только резидента. Позднее он сказал, что принял решение откомандировать этого работника домой. Я поддержал его решение, и офицер вернулся в Союз.

С этого момента начались все неприятности как у Ерохина, так и в резидентуре. Этот слаженный механизм как-то сам разладился, и наступили сложные времена для разведки в Японии. Дмитрий Александрович выехал в Москву в отпуск и больше в Токио не вернулся. Мы остались без инициативного и твердого руководителя.

А в Москве творились какие-то сложные, скрытые от постороннего внимания, жестокие действия. Ерохина убрали из разведки, ушел из нее и заместитель начальника Старцев. По моему твердому убеждению, Ерохин кому-то очень мешал в руководстве разведки. Этот активный, напористый, умеющий работать разведчик кого-то не устраивал своей масштабностью и, возможно, претензией на более высокую роль в руководстве. Наверное, были у него свои отрицательные качества, а у кого их нет, особенно когда нужно делать не совсем чистое и острое дело, коим является разведка. Ерохина убрали «в интересах дела», ломая и нарушая движение все того же дела. Говорят, что пути Господни неисповедимы. Но эти действия творились не Всевышним, а земным человеком.

Через какое-то время уехал из Японии и посол — Олег Александрович Трояновский. Этот мудрый и многоопытный дипломат работал после этого долгие годы в ООН, был послом в Китае.

А жизнь в Японии продолжалась, продолжалась и работа нашей резидентуры. Через какое-то время на место Ерохина прибыл новый человек, со своими взглядами на деятельность нашего коллектива.

В Токио я познакомился со многими интересными людьми. С таким, например, замечательным человеком, как Георгий Михайлович Чхеидзе. Был он тогда заместителем генерального директора совместной советско-японской компании «Юниориент». До Японии в течение тринадцати лет плавал на наших морских судах по всему миру, базируясь во Владивостоке. Этот веселый и общительный человек, морской волк (не шутка быть столько лет капитаном дальнего плавания) привлек меня своей открытой морской душой. Меня, бывшего морского офицера, всегда тянуло к таким испытанным морем и морскими трудностями людям. Мы подружились семьями, периодически вместе ездили по стране. А знал он Японию отлично, умудрился освоить сложный японский язык. Удивительные люди моряки! Настоящими моряками становятся, видимо, только талантливые и с богатым душевным потенциалом люди. Георгий Михайлович после Японии пять лет возглавлял Грузинское морское пароходство. Поднял его с колен и сделал процветающим. Грузия, вероятно, до сих пор благодарна ему за это. Потом этот русский грузин в течение шести лет был генеральным директором смешанной германо-советской транспортной компании «Транснаутик». В Германии он овладел немецким языком и научился понимать душу и сердце своих коллег — немцев. Не зря немцы, после ухода Чхеидзе на пенсию, предложили ему открыть в Москве представительство своей фирмы «Саламандер». И было это в самые бурные, тревожные, перестроечные времена в России. Славный моряк, став деловым человеком, справился и с этой задачей.

Там же, в Японии, мы с женой подружились семьями с Александром Фрадкиным и его супругой. Александр — японист, знал язык, историю, нравы и обычаи японского народа. Был настоящим другом Японии, и японцы любили и уважали Фрадкин-сана. С помощью Александра я ближе познакомился с Японией. Мы вместе путешествовали по стране, любовались ее природой и достопримечательностями.