Екатерина Морозова - Истерический роман № 1

• Название: Истерический роман № 1
• Автор: Екатерина Морозова
• Жанр: Научная Фантастика

---

Видел Мистериозус нормально, но голова слегка болела, наверно, оземь грохнулся.

– Сейчас утро или вечер?-спросил он на русском, потом на английском, потом на латыни, потом на немецком 21 века, потом на немецком 14 века, потом наконец на уухенском.

– День. Гипердолго спишь, гипердолго даже для гипермена.-ответили ему. Он живо встал. Выйдя на улицу, Ганс увидел бегущего к нему со всех ног и крыльев дракона, и Ризенкрылью, пытающуюся его догнать.

– Мамочка, не мешай!-вопил он.-Аккуратно, у меня зубы коренные режутся!

– ЧТО?!?!?!-возопил Мистериозус гипергромко. Его облизали и высушили крохотным язычком пламени.-Почти не обгорел. Дайте крем для загара! Черт, опять забыл, что это еще анахронизм.

Его ученые речи слушала толпа из всего Уухена. Яна и Квинта уже просили перевести. Ян что-то сочинял, а призрак расплывался в районе плеч, что означало "не знаю". Ганс попытался вспомнить какой-нибудь анекдот из жизни филологов, но вспоминать на 13 веков вперед с переводом на древнеуухенский было сложновато. Показать им что-нибудь эдакое он тоже не мог, так как Искроног либо удрал, либо в будущем.

Януарий шепнул ему на ухо, что неплохо бы поработать словарем. Мистериозус ответил, что у него нет толкового словаря, да и его автора поблизости незаметно. В ответ Ян разразился потоком слов-паразитов на уухенском, латыни и местном абракадабрийском. Тьфу, не латыни, а… забыл. Теперь очередь Ганса просить перевода.

От попыток переварить неученые долитературные (и потому нелитературные) речи голова Мистериозуса перегрелась. Это заметил Терций и завис над ним.

– Спасибо, извини, забыл твое имя.

– Терций Квинт.

– Терцквартаккордов в роду не было?

– Забыл, что это значит, о мистер гиперзаковыристо выражающийся!-схитрил призрак.

Между троицей состоялся на древней латыни, как ее там… После этого Ганс запомнил древнюю латынь и забыл остальное. Еще пришлось объяснять завороженным слушателям, как устроен кулер, и Квинт его изобразил. Уухенцы же перестали чесать языками и стали чесать в затылке.

Пережаренная голова Мистериозуса сварила такой силлогизм: "Призрак-кулер. Кулер-часть компьютера. Призрак-часть компьютера!", что он и изрек, предоставив переводчикам и остальным переваривать особенно твердый кусок гранита науки.

Приближалось время ужина. Дракон успел уже слетать в лес на охоту и нажарить добычи, поел сам, оставил людям, свернулся калачиком рядом с гнездом Ризенкрыльи и крепко заснул. Захотев поесть чего-нибудь помягче гранита и выразив свое желание на всех знакомых ему языках (а их много!), прежде чем добрался до немецкого, Ганс жадно накинулся на печеную дичь. Потом все заснули. Мистериозус тщетно старался храпеть поменьше, но все равно всем снились кошмары про хрюкающих свиней, рычащих зверей и ругающихся Мистериозусов.

Утром к Гансу подлетел дракон:

– Папочка. Зуб болит!

– Я не стоматолог! Ладно, загляну к тебе в пасть.-Там зуб просто треснул от какой-то неудачной кости. Одолжив у кого-то оружие, наиболее походившее на пинцет, и прокалив его на драконьем огне, Мистериозус совершил свой единственный подвиг, попавший в местных летописях в раздел стоматологических. Зуб он сунул в карман. Пригодится, если захочется куда-нибудь в другое время.

Удивленные уухенцы впервые самостоятельно перевели незнакомое слово, а пациент взлетел и признательно уронил на землю кучку в форме сердечка. Все ахнули, а кое-кто и уухнул.

Глава 24.

Снова гипермен.

Уухенцы сказали, что Искроног куда-то подевался. Больше было похоже на то, что они его продали. И вообще пора было линять из Уухена. Местный диалект отличался примитивностью, под стать контингенту. Познания бывшего монаха в латыни простирались не очень далеко. Ганс несколько вечером записывал, как сумасшедший, и вот уже записывать стало нечего. Информация иссякла.

К тому же уухенцы снова стали смотреть на него, как на врага. Потому, наверное, что уухенки все как одна смотрели ласково и впервые в истории сложили народную песню, в русском переводе известную под названием "Я за то люблю Ивана, что головушка кудрява".

Да, пора было покидать Уухен, но жаль было прощаться с VIII веком, ведь этот город – пока единственное место на земле, где Мистериозус мог ухнуть так глубоко в толщу столетий. Когда он ехал на поиски следов города, максимум, на что он надеялся – повстречать призраков, а вовсе не живых носителей языков раннего Средневековья! И только благодаря случайно купленным драконьим зубам встреча чудом состоялась.

Вот бы остаться в том же веке, но попасть в какой-нибудь монастырь, а еще лучше – в Аахен, еще не испорченный многовековой ученостью, увидеть двор Карла Великого! Но как? Даже спросить некого. Ризенкрылья-мл. занята высиживанием яиц, Ризенкрылья-ст. – советами Ризенкрылье-мл. и воспитанием дракоши, которого она назвала Недозубчиком. Вон он порхает над лесом, малявчик. Кстати, у Ганса в кармане лежит его зуб, но кто знает, он же расщеплен, вдруг зависнешь с ним в расщелине между двумя эпохами…

Мистериозные размышления были прерваны варварскими криками. Этот атаман уухенцев решил, что для полной крутизны ему остро не хватает гансовым гиперборейских ботинок. А добычу атаману обычно было сподручней снимать с мертвых врагов.

Раздумывать было некогда. Даже некогда было проверить, с собой ли зубная щетка, расщепленный зуб и филологические записи (случайно все это таки было с собой в карманах куртки).

– Недозуб, ко мне! – заорал Ганс.

Дракончик подлетел к нему, на ходу раскидывая уухенских воинов, Ганс запрыгнул ему на спину, и они взмыли высоко в небо, не забыв напоследок опалить атаману волосы, бороду и спалить дотла всю одежду. А что не зарился на чужие ботинки!

Уухенцы эпически посылали ими вослед стрелы.

– Не достанут, кишка тонка, – презрительно сказал Недозуб и добавил кое-что на остготском, что совсем не порадовало бы обеих Ризенкрылий.

– Эх, недовоспитывали тебя, рановато удирать пришлось, – подумал Ганс. А вслух спросил. – Куда полетим?

– Хочу, но надо бы полететь в такое место, где на тебя не будут охотиться.

– Тогда монастыри тоже не подходят, монахов учат, что змеи и драконы – воплощение дьявола.

– И что, все верят?

– Есть один монастырь, где нормально относятся. Мы их, соответственно, тоже не обижаем.

– Где это?

– В горах.

– Полетели туда, ладно? Как он, кстати, называется?

– Серпентстырь, дорога к нему вокруг горы по серпантину, настоятель – отец Сервилий.

– Это скорее на тему оленей.

– Олени там только ручные, к сожалению, есть их запрещается. А так не скучно, святой Георгий в гости заглядывает.

– Что?!!

– На тренировочные бои с драконами, чисто по-дружески, чтобы быть в форме, если Сатана опять змеем вырядится. Ой, говорят, весело бывает! – и дракончик чуть не закувыркался в воздухе.

– Тише ты. Кто тебе про все это порассказал, Недозубик ты мой недовоспитанный?

– Бабушка Ризенкрылья. Держись крепче, включаю форсаж и реактивную тягу, а то долго лететь, надоест.

Что за этим последовало, лучше не уточнять.

Глава 25.

Серпент стырь!

Недозуб медленно снижался. Показалось что-то, похожее на монастырь. Монахи занимались хозяйством, не глядя наверх. Каждый занят делом, о религии и не думают.

Ганс заволновался. Надо было искать место для снижения, а везде кишели монахи. Пришлось просто снижаться, пытаясь распугать их. Но не тут-то было!

– Серпент стырь! Серпент стырь!-загремело отовсюду. Монахи стали готовить арканы, сети и тому подобное.

Вмиг монастырь изменился. Теперь жизнь кипела только там, куда падала тень дракона. Мистериозус потянул дракона за левый клык, тот повернул налево. Ганс потянул за шерсть на загривке, он понесся вперед. Мистериозус научился управлять этой гигантской летающей чешуйчатой зажигалкой!

Но радоваться было некогда. Недозуб снизился прямо перед бегущим узнать, в чем дело, настоятелем.

– Гости, значит, пожаловали?-осведомился он.-Молодой человек в неземной одежде верхом на драконе… Уж не с неба ли вы?

– Можно сказать и так.-уклончиво заметил Ганс.-Пролетали.

Старичок бухнулся на колени и стал молиться. Мистериозус записал все в книжечку. Тут настоятель его потряс:

– Смилуйся, ангел! Даруй нам хотя бы низшую милость: автограф.

Опять, что ли, проблемы с языком? Вроде нет.

– Индульгенцию, что ль, написать?-допустил он анахронизм.

– Ты говоришь на неземном языке! Даруй нам милость-автограф.

Ганс повиновался и написал следующее:

"ПРИКАЗ

Я, Ангел на небе, а на земле Йоханнес Мистериозус, высочайше повелеваю отцу Сервилию усмирить своих буйных монахов, ибо дракон мой есть дракон священный и поимке не подлежит.

Подпись: Г. М. Истериозус "