Роберт Сильверберг - Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик

• Название: Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик
• Автор: Роберт Сильверберг
• Издательство: Эя
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5-86892-099-6

Роман «Валентайн Понтифик» продолжает повествование о жизни лорда Валентайна, обретшего вновь трон и память. Но на него обрушились еще более тяжкие испытания. Некогда мирная процветающая планета Маджипура, Властелином которой он является, ввергнута в хаос, ей грозит голод. Как Маджипура вновь обрела покой и мир, чем закончились все испытания Валентайна, вы узнаете, прочитав роман.

---

Он быстро вернулся домой, где Хсама готовила завтрак.

— Где Симуст? — спросил Этован.

Гайрожка ответила, не поднимая головы:

— Он в нийковом саду, сэр.

— Нийки давно погибли, Хсама.

— Да, сэр. Но он в нийковом саду. Он провел там всю ночь.

— Иди за ним. Скажи, что я хочу его видеть.

— Он не пойдет, сэр. Если я пойду за ним, то сгорит завтрак.

Этован Елакка, удивленный отказом Хсамы, не нашелся, что сказать. Потом решив, что в это время перемен ничему не стоит удивляться, он коротко кивнул, повернулся и, ничего не сказав, вышел снова из дома.

Быстро, как мог, он взобрался по склону, и путь его лежал мимо безжизненных полей стаджи, через абсолютно безлистные кусты глейна, по сухой пыли, оставшейся от хингамортов, пока наконец он не вошел в нийковый сад.

Погибшие деревья были такими легкими, что их мог выкорчевывать и ветер. Большинство из них упало, а те, что еще стояли наклонились под опасным углом, словно какой-то великан шутливо задел их кончиками пальцев. Сначала Этован Елакка не заметил Симуста, и только присмотревшись, он увидел, как тот бесцельно бродит по роще, пробираясь среди накренившихся деревьев и останавливаясь только для того, чтобы столкнуть какое-нибудь из них. И так Симуст провел всю ночь? Поскольку гайроги спали в основном только во время зимней спячки, длившейся несколько месяцев, Этован Елакка никогда не удивлялся тому, что Симуст работал ночью, но такая бесцельность поведения была не свойственная ему.

— Симуст?

— А, сэр. Доброе утро, сэр.

— Хсама сказала, что ты здесь. У тебя все в порядке, Симуст?

— Да, сэр. У меня все хорошо, сэр.

— Ты уверен?

— Очень хорошо, сэр. Все на самом деле очень хорошо.— Но словам Симуста недоставало уверенности.

Этован Елакка сказал:

— Может, ты спустишься со мной? Я хочу тебе кое-что показать.

Гайрог, казалось, внимательно обдумывал предложение. Потом он медленно подошел к тому месту, где его ждал Этован Елакка. Змеевидные кольца волос Симуста и прежде никогда не бывшие спокойными, теперь шевелились в нервных порывистых судорогах, и от его мощного чешуйчатого тела исходил запах, который был известен Этовану Елакке, знакомому с изменчивостью запахов гайрогов: запах большой беды и дурных предчувствий. Симуст работал у него двадцать лет. Этован Елакка никогда раньше не замечал, чтобы от него исходил такой запах.

— Сэр — сказал Симуст.

— Что беспокоит тебя, Симуст?

— Ничего, сэр. У меня все хорошо, сэр. Вы хотели что-то показать мне?

— Посмотри,— сказал Этован Елакка, доставая из кармана длинный конусообразный зуб, который он нашел на грядке пинпины. Он протянул его Симусту и сказал: — Я нашел это, когда обходил сад полчаса назад. Я подумал, может быть, ты знаешь, что это такое.

Зеленые, без век, глаза Симуста беспокойно забегали:

— Это зуб молодого морского дракона, сэр. Так я думаю.

— Ты думаешь, это он и есть?

— Я совершенно уверен, сэр. Там были и другие?

— Довольно много. Я думаю еще штук восемь.

Симуст начертил в воздухе ромб.

— Они расположены в таком порядке?

— Да,— сказал Этован Елакка, нахмурившись.— Откуда тебе это известно?

— Это обычный порядок. О, сэр, это знак опасности, большой опасности!

Этован Елакка в раздражении произнес:

— Ты сознательно говоришь загадками, не так ли? Какой обычный порядок? Опасность от кого? Ради, Леди, Симуст, скажи мне простыми словами, что ты знаешь об этом?

Запах гайрога стал еще более едким, он говорил в сильном смятении. Страх и замешательство слышались в его голосе. Симуст, казалось, с трудом подбирал слова.

— Сэр,— сказал он,— вам известно, куда ушли те, кто работал у вас?

— В Фалкинкип, я полагаю, искать там работу на ранчо. Но какое это имеет…

— Нет, не в Фалкинкип, сэр. Дальше на запад. В Пидруид, вот куда они ушли. Ждать прихода драконов.

— Что?

— Как сказано в Апокалипсисе, сэр.

— Симуст…

— Вы ничего не знаете об Апокалипсисе?

Этован Елакка почувствовал, что им овладевает гнев, который он редко испытывал в своей спокойной, наполненной простыми радостями жизни.

— Я ничего не знаю об Апокалипсисе,— ответил он с едва сдерживаемой яростью.

— Я расскажу вам, сэр. Я расскажу вам все.— Гайрог помолчал долю секунды, словно приводя в порядок свои мысли. Потом он глубоко вздохнул и сказал: — Есть старинное поверье, сэр, что в определенный богами день в мир придет огромная беда, и вся Маджипура будет повержена в хаос. И тогда морские драконы покинут море, выйдут на землю и объявят начало новой эры. Они произведут огромные трансформации в нашем мире. И это время известно, как время Апокалипсиса.

— Чья это фантазия?

— Да, вы это хорошо назвали, сэр. Это или миф, или, если хотите, сказка. Это не научное предсказание. Мы знаем, что морские драконы не могут выйти из воды. Но поверье широко распространено среди людей, и они верят в него.

— Кто эти люди?

— Бедные люди, главным образом. В основном лимены, хотя некоторые другие расы также верят в Апокалипсис, сэр. Я слышал, что эта вера распространена среди некоторой части хьертов и скандаров. Она не очень популярна среди людей, особенно благородного сословия, таких, как вы, сэр. Но я скажу вам, что многие говорят теперь, что время Апокалипсиса пришло, что болезни на земле и недостаток продуктов первый его знак, что Коронованный и Понтифик скоро будут смещены и начнется царствование водяных королей. И те, кто верит в это, сэр, идут теперь в города побережья — Пидруид, Нарабаль, Тиль-омон, чтобы видеть, как водные короли выйдут на берег, и первыми склонить колени перед ними. Я знаю, что это правда, сэр. Это происходит во всей провинции, и, насколько мне известно, это происходит во всем мире. Миллионы начали свой переход к морю.

— Поразительно,— сказал Этован Елакка,— как мало я знаю, уединившись в своем крохотном мирке! — Он провел пальцем по краю зуба дракона до его острия и сильно надавил, пока не почувствовал боль.— А это? Что означают эти зубы?

— Как я понимаю, сэр, они размещают их тут и там, как признаки Апокалипсиса и как отметки, показывающие путь к берегу. Несколько разведчиков движутся впереди огромного количества паломников, направляющихся на запад, и размещают зубы, отмечая путь, а после за ними по этому пути следуют остальные.

— Откуда они знают, где размещать зубы?

— Они знают, сэр. Я не знаю, откуда им это известно. Возможно, знание приходит во сне. А, может, водные короли направляют им мысленные послания, как Леди или Король Снов.

— Так, значит, скоро здесь пройдет орда странников?

— Думаю, да, сэр.

Этован Елакка постучал зубом по ладони.

— Симуст, почему ты провел ночь в нийковом саду?

— Пытался набраться мужества, чтобы рассказать вам все это, сэр.

— Почему для этого требуется мужество?

— Потому, что, я думаю, мы тоже должны бежать, сэр. А я знаю, что вы не хотите убегать. Мне не хочется оставлять вас, но я не хочу умирать. И я думаю, что мы умрем, если еще останемся здесь.

— Ты знал, что у нас в саду тоже разместили зубы дракона?

— Я видел, их там укладывали, сэр. Я разговаривал с разведчиками.

— Когда?

— В полночь, сэр. Их было трое, два лимена и хьерт. Они сказали, что четыреста тысяч паломников идут сюда с восточной стороны Ущелья.

— Четыреста тысяч паломников пройдут по моей земле?

— Думаю да, сэр.

— Ведь ничего не останется после того, как они пройдут, не так ли? Они пройдут, как стая саранчи. Они уничтожат все запасы продуктов, которые у нас есть, разграбят дом, убьют любого кто попадется на их пути. И не из злобы, а всего лишь на волне общей истерии. Тебе это тоже так видится, Симуст?

— Да, сэр.

— Нельзя терять больше времени,— сказал Этован Елакка.— Ты должен был забрать свою жену и уйти еще ночью, когда увидел, как раскладывают зубы. Уходи! Уходи немедленно!

Он скатился вниз по склону и, когда снова проходил через сад, вернул на место драконий зуб, туда, где он нашел его, на грядку пинпины.

Позже утром гайрог и его жена пришли к нему и умоляли пойти вместе с ними… они едва не плакали, так казалось Этовану Елакке, хотя он знал, что глаза гайрогов не имеют слезных желез… но он стоял на своем, и в конце концов они ушли без него. Елакка позвал остальных, кто оставался еще верным ему, и отпустил их, отдав им все деньги, которые были под рукой, и большую часть продуктов из кладовой.

В этот вечер он сам готовил ужин впервые в своей жизни. Ему показалось, что для новичка он проявил неплохое умение. Он открыл последнюю бутылку огненного вина и выпил немного больше, чем обычно позволял себе. То, что происходило с миром, было непонятно ему и с трудом воспринималось, но вино немного успокоило его. Как много тысячелетий спокойствия позади! Какая приятная, гладко отрегулированная жизнь была у него! Понтифик и Коронованный, Понтифик и Коронованный, ничем не возмущаемая последовательность, движущаяся от Горы Замка к Лабиринту, управление государством, ставящее своей целью благо всех, хотя, конечно, некоторые имели больше, чем другие, и все же никто не голодал, никто не нуждался. И вот наступил конец. С неба падает ядовитый дождь, увядают сады, гибнут посевы, начинается голод, в атмосфере страха и обреченности возникают новые религиозные верования, голодные обезумевшие толпы рвутся к морю. Знает ли об этом Коронованный? Знает ли Леди Острова? Король Снов? Что делается, чтобы поправить все это? Да и что можно сделать? Смогут ли помочь добрые сны Леди наполнить пустые желудки? Смогут ли угрожающие сны Короля повернуть толпы назад? Сможет ли Понтифик, если он на самом деле существует, выйти из Лабиринта и сделать возвышенное заявление? Сможет ли Коронованный проскакать из провинции в провинцию, призывая к терпению? Нет! Нет! Нет! Все кончено, подумал Этован Елакка. Как жаль, что эти события двинулись на него сейчас, не могли подождать еще двадцать лет или, возможно, тридцать, так, чтобы он мог тихо умереть в своем саду, а сад еще был бы в цвету.