Роберт Сильверберг - Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик

• Название: Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик
• Автор: Роберт Сильверберг
• Издательство: Эя
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5-86892-099-6

Роман «Валентайн Понтифик» продолжает повествование о жизни лорда Валентайна, обретшего вновь трон и память. Но на него обрушились еще более тяжкие испытания. Некогда мирная процветающая планета Маджипура, Властелином которой он является, ввергнута в хаос, ей грозит голод. Как Маджипура вновь обрела покой и мир, чем закончились все испытания Валентайна, вы узнаете, прочитав роман.

---

— Да, я многое вижу, но будущее закрыто тьмой и облаками. Все смешалось в мире и стало вне моего понимания. Снова мировой порядок под угрозой, и Коронованный в отчаянии. Вот это я вижу. Почему ты в отчаянии, Валентайн? Почему так много страха в тебе? Ты сын Дамиандина и брат Вориакса, а они были мужчинами, не знающими страха, и отчаяние чуждо твой душе, как и моей, так мне всегда казалось.

— В мире большая беда, я узнал о ней, когда прибыл сюда, и эта беда увеличивается с каждым днем.

— И это причина для отчаяния? Да все это должно только увеличить твою решимость привести мир в порядок, ты это уже сделал однажды.

— Во второй раз за время моего правления я вижу, что Маджипура охвачена бедствием. Что я ясно вижу,— говорил Валентайн,— так это то, что мое правление не стало счастливым для народа. Я предчувствую, что эти болезни, и голод, и паническая миграция станут еще страшнее. Я боюсь, что какое-то проклятие лежит на мне.

Он увидел, как гневом сверкнули ее глаза, и это напомнило ему еще раз об огромной силе ее души, Самодисциплина и верность долгу были главными в личности Леди, несмотря на ее сердечность и мягкую внешность. Она была таким же яростным воином, как славная Леди Сиин древних времен, которая пошла на баррикады, чтобы отбить вторжение метаморфов. Эта Леди тоже была способна на такую доблесть, если бы в этом возникла необходимость. Она не прощала, и он это знал, своим сыновьям слабости, самосострадания, уныния, потому что ничего этого она не знала, не позволяя себе распускаться и в спокойное время и в годины бедствий. И, помня об этом, он почувствовал, как мрачное настроение начинает покидать его.

Леди сказала нежно:

Ты берешь на себя вину без надлежащей причины, Если проклятие висит над миром (а я думаю, что дело в этом) оно не лежит только на одном благородном и добродетельном Коронованном, но на нас всех. Нет причин обвинять тебя, меньше всего тебя, Валентайн. Ты не тот, кто несет это проклятие, а скорее один из тех, кто сумеет снять его с нас. Но для этого ты должен действовать, и действовать быстро.

— И что это за проклятие?

Приложив руку к брови, она сказала:

— У тебя есть серебряная диадема, такая же, как у меня Ты взял ее с собой в это путешествие?

— Она всегда со мной.

— Принеси ее сюда.

Валентайн вышел из комнаты и поговорил со Слитом, который ожидал за дверью. Тот передал его просьбу слугам, и вскоре пришел хранитель символа власти Коронованного, неся отделанную драгоценными камнями шкатулку, в которой лежала диадема. Леди отдала ее Валентайну, когда он впервые попал на Остров как паломник, в годы своей ссылки. С помощью диадемы, объединившись с разумом своей матери, он получил окончательное подтверждение тому, что простой жонглер из Пидруида и лорд Валентайн Маджипуры был одним и тем же лицом. С ее помощью и помощью Леди его утерянная память начала возвращаться к нему. И потом иерархиня Лоривада научила его, как, пользуясь диадемой, можно войти в транс и найти доступ к мыслям других. Валентайн не пользовался ею со времени своего вторичного восшествия на престол, так как диадема принадлежала Леди, а не Коронованному, и не годилось, чтобы святыня Маджипуры переходила из одних рук в другие. Теперь он снова прилаживал на голову отливающий металлическим блеском ободок, а Леди наливала ему в бокал темное ароматное сон-вино, как делала это давно, в той жизни, когда он был еще простым смертным. Вино было необходимо для открытия одного сознания другому. Он выпил его одним глотком, а она выпила свой бокал медленно, и они подождали с минуту, пока вино начало действовать. Валентайн ввел себя в состояние транса, которое во много раз увеличивало его и так сильную от природы восприимчивость. Леди взяла его руки в свои, переплетая их пальцы, чтобы дополнить контакт, и в его сознание хлынул такой поток образов и ощущений, что в первые мгновения он ошеломил и ослепил его, хотя Валентайн и знал, каким может быть это воздействие.

Его состояние полностью соответствовало тому состоянию которое Леди испытывала много лет ежедневно, когда она посылала в мир излучение своего духа тем, кто нуждался в помощи.

Валентайн не воспринимал отдельные индивидуальные сознания: мир был слишком огромен и достаточно перенаселен, чтобы получить такую точность попадания. Это было, наверное, возможно только при максимальном напряжении всех сил и полной сосредоточенности на чьем-то определенном сознании. Что он заметил, пока рыскал по сознаниям, как порыв горячего воздуха, оседлавшего тепловые течения неба, так это богатство ощущений: смутное опасение, страх, стыд, вину, неожиданно деформированное восприятие мира в острой зоне безумия, серое покрывало отчаяния. Он погружался глубже и видел структуру душ, черные хребты с прострелами ярко-красных пластов, острые зазубренные выступы. Устав, он поднимался в спокойное царство небытия и снова заставлял себя возвращаться. И вот уже он несется по гнетущим пустыням, которые излучали вызывающие оцепенение волны одиночества. Он промчался ураганом над сверкающим снежным полем духа и лугом, каждый стебелек которого сиял непередаваемой красотой. И он увидел места, где были сосредоточены болезни, и места, где поселился голод, и места, где правил король Хаос. И он почувствовал ужас, поднимающийся, как жаркий сухой ветер от больших городов, он понял, что в мире появилась какая-то новая грозная сила, несущая опасность необоримой беды. Невыносимая тяжесть опускалась на весь мир, и Валентайн почувствовал, как эта сила, медленно нарастая, пытается раздавить его, как букашку, попавшую в постепенно закрывающийся кулак, но рядом с ним его проводником была благословенная Леди — его мать, без которой он был бы испепелен силой страстей, излучаемых мировым разумом. Но она была рядом с ним, легко перенося его через темные места провалов и направляя его к верхнему порогу восприятия, который неясно вырисовывался перед ним, как громадные Деккеретские ворота Норморка, эти величайшие из ворот, которые закрыты только тогда, когда мир в опасности, нагнетающие страх и принижающие тех, кто приближается к ним. Но когда он подошел к этому порогу, то смог пройти через ворота самостоятельно.

В этом краю жила только музыка, музыка, ставшая видимой. Неустойчивый дрожащий тон которой простирался над пропастью, как самый слабый из качающихся мостов, и он ступил на этот мост и увидел всплески ярких звуков, наполнявших поток под ним, и острые, как кинжал, порывы ритмичной пульсации над головой, и линию неопределенных снижающихся к горизонту красных, пурпурных и зеленых поющих арок.

Потом все они пропали, как будто вспугнутые ужасным звуком, звуком, тяжесть которого превышала все допустимые пределы, черный Джаггернаут звука, объединивший в себе все ноты. Он катился по Вселенной и безжалостно давил все на своем пути. И Валентайн понял…

Он открыл глаза. Леди, его мать, спокойно стояла между двух ваз с танигалиями, наблюдая за ним. Она улыбалась ему, как она улыбалась когда-то своему спящему ребенку. Она отняла диадему от его лба и вернула в украшенную камнями шкатулку.

— Ты видел? — спросила она,

— Я давно знал об этом,— сказал Валентайн.— То, что происходит в Зимроеле, не цепь случайных событий. Существует проклятие, оно на всех нас уже тысячи лет. Мой урунский колдун Делиамбер сказал мне однажды, что мы прошли долгий путь, здесь, на Маджипуре, не заплатив хоть что-либо за первоначальный грех завоевателей. "Веками накапливались проценты",— сказал он. И теперь счет предъявлен к оплате. Это наше наказание, наше унижение, расплата за спокойно прожитые тысячелетия на чужой земле.

— Да, это так,— сказала Леди.

— Не самого ли Бога мы видели сейчас, мама? Кто же еще может держать мир в сжатой горсти, продолжай сжимать ее сильнее и сильнее? И тот звук, который я слышал, такой ужасной непомерной тяжести,— был ли это тоже Бог?

— Образы, которые ты видел, были рождены твоим собственным сознанием, Валентайн. Я видела другое. Бог не может быть снижен до чего-либо конкретного. Но я думаю, ты видел Божественную сущность.

— Я видел, как Божественное начало изгонялось из нас.

— Да это так. Но все это не безнадежно,

— Ты уверена, что еще не слишком поздно?

— Я уверена, в этом Валентайн.

Валентайн помолчал немного. Потом сказал:

— Пусть будет так. Я вижу, что нужно делать, и я сделаю это. Как символично, что я пришел к пониманию своего предназначения в Семи Стенах, в доме, который Леди Сиин построила в честь своего сына после того, как он разбил метаморфов! О мама, мама, что построишь ты, когда я добьюсь успеха и перечеркну то, что сделал лорд Стиамот?

— Еще раз,— сказал Хиссун, поворачиваясь лицом к Альзимиру и другому Посвященному в Рыцари,— наступайте на меня снова, но теперь оба сразу.

— Оба? — сказал Альзимир.