Сергей Зверев - Жить и умереть свободным

• Название: Жить и умереть свободным
• Автор: Сергей Зверев
• Жанр: Криминальный детектив
• ISBN: 978-5-699-52669-7

Во время бунта на зоне в Хабаровском крае из мест лишения свободы бегут двое матерых уголовников. Они опытны, безжалостны, циничны и умны, да и терять им теперь нечего – руки у них по локоть в крови. Поселки по берегам Амура цепенеют от ужаса: ничего хорошего им этот побег не сулит. Территория возможных поисков огромна, поймать уголовников в тайге очень тяжело. Ситуацию усугубляют снежные заносы и пурга. Полиция практически расписывается в собственном бессилии. Однако в одном из зимовий живет недавно освободившийся зэк, у которого к сбежавшим свои счеты. Он из местных, потомственный таежный охотник-промысловик и следопыт. И прекрасно понимает, на какую наживку можно поймать беглецов. Но в довершение всего в крае объявляется амурский тигр-людоед…

---

Народ за столом напивался до помороков. Разухабисто гремела музыка, из-за столиков то и дело доносились нетрезвые мужские восклицания и глупый женский смех. Сизый табачный дым низко пластался над столами. Инцидент со старлеем был мгновенно забыт – тем более офицер уже тискал в пыльном углу какую-то прыщавую девку из солдатской столовой. Быстро одевшись, молодые покинули празднество. Никто и не заметил, как они ушли.

Несмотря на начало марта, Февральск лежал в глубоких снегах. Плотный, тугой ветер наметал поземку по протоптанным между сугробами дорожкам. Тишина царила удивительная – даже собаки не лаяли. Поселок спал.

– И как ты с этими алкашами работаешь – ума не приложу! – Каратаев обернулся в сторону столовой, окна которой мутно светились сквозь заснеженные деревья.

– А куда еще в нашем Февральске податься? – печально вздохнула Таня. – Особенно с моим медицинским дипломом. В поселковую поликлинику без блата не устроиться, да и вакансий там теперь нет. В аптеку – специальное образование надо. «Скорой помощи» у нас не предусмотрено. Диспансеров тоже. Вот и остаются эти вояки… Жить ведь на что-нибудь надо!

– Когда мы распишемся, будешь дома сидеть, к поступлению в мединститут готовиться, – серьезно пообещал Каратаев. – Ты ведь на фармакологический хочешь поступать?

– Я и сама об этом думала. Да только для учебы деньги нужны. И немалые. А где их взять? В гарнизоне мне их никогда не заработать. Направление от военной части на учебу мне тоже не дадут.

– О деньгах уж я как-нибудь позабочусь. А в гарнизон я тебя больше ни за что не отпущу! Сколько там у нас до росписи осталось?

– Три недели. И зачем только ты решил в Хабаре расписываться? Могли бы и тут, в Февральске…

– Чтобы вот такую публику на свадьбе терпеть?

– И то правда.

Под подошвами путников сухо хрустел наст, качались мерзлые ветки, и огромные тени, отброшенные светом лимонной луны, мгновенно растворялись среди бесконечных голубоватых сугробов.

– Миша, а нам сегодня тако-ое рассказали! – Дробязко доверчиво прижалась к Каратаеву. – Вроде бы неподалеку от Февральска объявился тигр-людоед. Даже какого-то бича из нашего поселка уже убил и съел. А еще говорили, что неподалеку от нашего поселка какой-то бунт на зоне произошел. В ста двадцати километрах от поселка. Это, кажется, та самая зона, куда тебя когда-то менты упрятали…

– Зон у нас на Дальнем Востоке – видимо-невидимо, – мягко напомнил охотник. – Но в ста двадцати километрах от Февральска есть только одна. Та самая. Значит, бунт… А когда, говоришь, он случился?..

* * *

Штыковой блеск прожекторов прорезал колючий орнамент проволоки. На огромном зоновском плацу чернели бесконечные коробки арестантов. Злобные овчарки рвали поводки, и горячая слюна брызжела с желтых клыков. Мощные электрические конусы выхватывали из утренней полутьмы цепь солдат внутренних войск и темно-зеленый БТР с эмблемой Внутренних войск. Пулеметный ствол его был красноречиво направлен на зэков…

…Бунтующая зона была усмирена со всей беспощадностью, на какую только способен сводный отряд Хабаровского ОМОНа и спецназа УФСИНа. Было все: стрельба на поражение, многочисленные трупы, невероятные бесчинства с обеих сторон, множество убитых, раздавленных и сожженных заживо. Мятеж был окончательно подавлен за четыре с половиной часа. Самых непримиримых арестантов, отстреливавшихся из трофейных «калашниковых», загнали в жилой блок и сожгли через окна из ранцевых огнеметов. Остальных, хорошенько отпрессовав, погрузили в многочисленные автозаки, перевезли на соседнюю зону, которую теперь предполагалось значительно «уплотнить».

И тут случился прокол. Когда пересчитали оставшихся в живых и приплюсовали к ним раненых и убитых, выяснилось, что не хватает двух арестантов: Иннокентия Астафьева и Виктора Малинина. Арестантов, живых, искалеченных и мертвых, пересчитали еще раз пятнадцать, и всякий раз цифры упорно не сходились. Двое зэков словно бы испарились, перейдя в иное измерение. По документам, оба они накануне бунта сидели в камере ШИЗО. Последний раз их видели во внутреннем дворике штрафного изолятора, как раз в тот момент, когда бульдозер сносил ограждения перед контрольно-следовой полосой. Однако контролеры ШИЗО клятвенно заявили, что никто из их подопечных за пределы дворика не выходил и что во время бунта они держали вверенный им объект под контролем.

И тут кто-то из «козлов» вспомнил, что вроде бы заметил, как Чалый рванул с зоны, а следом за ним подорвался и Малина. Но что случилось с беглецами потом, никто прояснить не мог. Да и никто не мог дать гарантий, что побег действительно произошел. Куда бежать с зоны? На сотни километров вокруг – тайга, сугробы и дикие звери…

На всякий случай сделали очередную перекличку оставшихся в живых арестантов. Но – тщетно: заключенных Астафьева и Малинина среди них не оказалось. Вот и оставался единственный выход: выстроить недавних бунтовщиков на заснеженном плацу, зловеще пообещав: мол, будете тут стоять и околевать, пока не отыщем тех негодяев. Или пока кто-то из вас что-нибудь не вспомнит и не сообщит нам.

Иней серебрил колючую проволоку. Ветер пронзительно завывал в трубах зоновской котельной. Зэковские прохоря печально поскрипывали на мерзлом плацу. Черный ворон сидел на высоченном заборе, словно знак беды.

Ближе к ночи один из арестантов попросился к ментам на переговоры – мол, имею сообщить нечто важное. Подполковник Киселев, еще не разжалованный и не отданный под суд, сразу же понял, что имеется в виду. Авторитетным уркаганам совершенно не хотелось гнобить свое здоровье на морозе из-за «шерстяного» Чалого и «козла» Малины. Видимо, оставшиеся в живых блатные выслали к нему гонца с неким компромиссным решением…

Усадив арестанта в теплом вагончике, подполковник собственноручно заварил ему чифиря и, подумав, даже налил стакан неразведенного спирта. После чего изготовился слушать.

– Короче, мент, есть такое предложение от очень авторитетных людей, – произнес гонец, осторожно дуя на обжигающий чифир. – Те дешевки позорные, конечно же, сбежали во время бунта. Мы это точно знаем.

– Откуда? – мгновенно воткнулся вопрос.

– От верблюда… – ощерил прочифиренные зубы уркаган. – Давай так: ты не задаешь мне лишних вопросов, а слушаешь и решаешь, надо оно тебе или нет.

– Вы, урки, просто цену себе набиваете, – недобро предположил Киселев. – На голый понт берете. Если твои авторитетные люди действительно знали, что те уроды сбежали, почему не сказали сразу? Или на плацу мерзнуть понравилось?

– Ну, у нас не прокуратура, у нас все по-честному, – последовало возражение. – Не только мы, но и многие люди заметили, когда они с зоны рванули. Сперва Чалый, а потом и тот чмошник запомоенный, из «козлятника»… Малина, кажется. Когда бульдозер на вышки пошел и пролом сделал. Люди даже видели, как по ним с вышек стреляли. Не веришь – опроси тех, кто тогда дежурил, тебе точно скажут. Но уйти далеко те гондоны не смогут по-любому. Тайга вокруг, сам понимаешь. Ближайший поселок отсюда – Февральск. Больше им идти некуда, не в тайге же сидеть до лета! Так что их надо по-любому только там искать. Или в Февральске, или в окрестностях. А потому давай так: мы засылаем «коней» в поселок, одному очень уважаемому человеку, который Февральск и держит в руках. Он находит и сдает Чалого с Малиной. Или живых… или мертвых. Тебе, как я понял, это уже без разницы, только бы их тушки начальству предъявить. Идет?

– А авторитеты твои… что за это хотят? – недоверчиво прищурился Киселев.

– Совсем немного, гражданин начальник! Куда меньше, чем сбежавшие уроды в натуре стоят.

– Да не темни ты, а говори конкретно! Мол, товарищ подполковник, мы за тех беглецов хотим того, того и того…

Посланец братвы ответил не сразу. Отхлебнул неразведенного спирта, издевательски неторопливо прополоскал им рот, проглотил, затем хлебнул горячего чифиря… Без разрешения взял дорогую сигарету из подполковничьей пачки, закурил и, наслаждаясь своей решающей ролью в судьбе Киселева, наконец промолвил:

– По бунту ведь скоро типа как суд будет, правда? Так вот, на этом суде не должны называться одни очень авторитетные люди. А эти авторитетные люди, в свою очередь, будут тебя отмазывать. Понял, куда я веду?

Поразмыслив, подполковник Федеральной Службы исполнения наказаний пришел к выводу, что теперь ему лучше всего согласиться. Ведь это было то самое предложение, от которого невозможно отказаться.

Суд по резонансному бунту, конечно же, был неизбежен. И отвечать за все пришлось бы ему, начальнику ИТУ. Побег двух арестантов стал бы для обвиняемого Киселева отягчающим обстоятельством. А их поимка – обстоятельством смягчающим. А уж если авторитетные люди клятвенно обещали не только отыскать беглецов и сдать, но и попытаться выгородить самого «хозяина» на процессе – грех было таким предложением не воспользоваться!