Сергей Марков - Путь к Большой Земле

• Название: Путь к Большой Земле
• Автор: Сергей Марков
• Издательство: Терра-Книжный клуб
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2002
• ISBN: 5-275-00659-4

Книга о безвестных сынах Отчизны, которые много столетий назад прежде иных знаменитых иностранцев проникали в далекие моря, открывали Русскую Америку.

---

Ф. Гельвальд, например, не сомневался в том, что Синдт — правда, годом позже — кружил в проливе между Азией и Америкой, плавал от островов Диомида до острова Святого Лаврентия. «Синдт действительно коснулся Американского берега», — пишет Ф. Гельвальд[82].

Он, вероятно, правильно подметил, что плавания Синдта, Чичагова и Креницына совпадают по времени. Что ж, здесь вполне возможна увязка их работ.

О Синдте надо искать новые данные, и только тогда можно будет установить важную для нас истину — достиг ли он берегов Большой земли.

В августе 1766 года отряд Петра Креницына отпраздновал в Охотске спуск новых кораблей на воду.

Это были бригантина «Святая Екатерина» длиною в шестьдесят футов и гукор «Святой Павел», бывший по килю лишь на пять футов короче.

Но оба они по своим размерам уступали кораблю Бичевина, на котором Гаврила Пушкарев свободно входил в глубокие заливы Аляски и без опаски в них отстаивался.

Кроме «Святой Екатерины» и «Святого Павла» Креницыну были переданы суда старой постройки — галиот «Святой Павел» и бот «Гавриил». Ими командовали штурманы А. Дудин-меньшой и А. Дудин-большой. Обоих звали Афанасиями, но кем они доводились друг другу — мы не знаем. Взяты они были в экспедицию в Петербурге, вместе со штурманами Яковом Шебановым и Михаилом Крашенинниковым. Всего на четырех кораблях ко времени выхода их из Охотска находились сто восемьдесят восемь человек.

Федор Плениснер, недавний главный командир в Анадырском остроге, находился в Охотске. Там же служил участник Великой Северной экспедиции Василий Ртищев. В Охотске была и Адмиралтейская контора, при которой числился Иван Синдт.

Здесь и «удлиняли» границы России на Восточном океане. Находясь в Охотске, П. Креницын и М. Левашев должны были знать о новом предприятии Ф. Пленнснера. В 1766 году он послал на Курилы сотника Ивана Черного и курильских тойонов Никиту Чикина и Чупрова.

Об этом походе потом писали японские историки.

ТРЕХКРАТНЫЙ ВОЗГЛАС «АГАЙ»

В пору октябрьских морских бурь Креницын и Левашев с обоими Дудиными отправились из Охотска

Искателям Новоприобретенных островов не везло, Петр Креницын никак не мог подойти к берегу Камчатки: трюмы бригантины заполнялись водой. Кое-как корабль добрался до устья реки Большой. Но Креницыну не удалось войти в реку. «Святую Екатерину» выбросило волнами на мель.

Мокрый снег, дождь, ветер и «великое волнение» моря не дали возможности и М. Левашеву укрыться в заливах Камчатки. Гукор оказался на мели — тоже невдалеке от большерецкого устья.

Дудин-большой было изловчился и прошел на «Гаврииле» в реку Большую, но налетел шторм, и бот выскочил на берег. Меньшого Дудина унесло бог весть куда, и о судьбе его галиота не было слышно до августа следующего года.

Собрав пожитки, разбросанные на месте кораблекрушения, для перевозки их в Большерецк, поставив караул возле судов, Креницын и Левашев стали устраивать зимовку на Камчатке.

Еще на месте гибели судов они вскрыли пакет с «Секретным прибавлением» и только тогда узнали, что должны встретиться с тремя кораблями, видом своим схожими с бригантинами.

В пакете нашли и шесть рисунков этих двухмачтовых кораблей. При встрече те и другие обязаны были подать знаки особым движением парусов, а в шторме и тумане — пушечными и ружейными выстрелами, как было расписано в условии

При сближении кораблей люди Креницына и Левашева троекратно прокричат «Агай». Если в ответ, как эхо, донесется то же слово, то камчатский отряд трижды выкрикнет: «Боже, помоги!» И если услышит в ответ: «Да поможет и нам!», Креницын и Левашев должны кричать: «Остров Умнак», — и ждать ответа с чичаговских кораблей: «Остров Оннекотан!»

Совсем по-другому Креницын и Левашев должны вести себя, когда им встретятся корабли какой-либо иной державы.

В этом случае надо держать язык за зубами. Но если противник будет силен и опасен, то ему нужно объяснить, что российский корабль, шедший от Камчатки к Анадырю, отхвачен от камчатских берегов западным ветром. Только и всего!

Слово «Агай», если читатель помнит, раздавалось в июле 1741 года, когда после исчезновения спутников Алексея Чирикова с корабля «Святой Павел» были усмотрены индейские челны, вышедшие из залива, куда были посланы Абрам Дементьев и Сидор Савельев. Об этом призывном крике вспомнили при сборах камчатского и шпицбергенского отрядов удивительной по замыслу экспедиции.

Понятен и возглас «Остров Умнак».

Но почему чичаговцы должны были кричать «Остров Оннекотан»? (Оннекотан лежит за пятым проливом Курильской гряды, над этим островом возвышается пик Креницына.)

Оннекотан «Секретного прибавления» причудливо вторгается в географию Аляски. Но ведь возглас должен иметь свой смысл! Ломоносовская символика была на чем-то основана.

Возможно, это указание на направление остальных русских исканий в Восточном океане, одновременных с великой попыткой охвата Северной Америки со стороны Колы и от Камчатки

Во всяком случае, Иван Черный, пройдя в 1766 году Оннекотан и другие Курильские острова, неустанно исследуя их, помнил наставление, данное ему в Болыперецкой канцелярии. В предписании вполне научно были изложены цели похода.

Имеют под собой почву и предупреждения по поводу возможной встречи русских с кораблями, при виде которых никак нельзя кричать ни «Агай», ни «Остров Оннекотан».

В начале 1766 года в Сибирь был отправлен указ Екатерины Второй. Она возводила в чин сибирских дворян казаков-мореходов М. Лазарева и Б. Васютинского, прощала меховую «десятину» Андреяну Толстых. Вместе с тем царица желала им удачи в новом походе к Андреяновским островам. В заключение Екатерина осведомлялась, не встречали ли русские мореходы европейцев у новых островов и не видели ли там остатков какого-нибудь разбитого корабля.

Может быть, это имело какую-то связь с вестью о судовой кокоре, найденной в 1763 году? Помните, как тревожился Ломоносов, думая, что Умнак и Уналашка находятся не в очень дальнем расстоянии от Нью-Йорка?

СТАРЕЦ САВИН ПОНОМАРЕВ

В ноябре 1766 года Петр Креницын сидел в избе Большерецкой канцелярии, напряженно слушая рассказ дряхлого и полуслепого казака Савина Пономарева. Ведь это он четыре года назад здесь же давал сведения для знаменитого «репорта» о плавании к Умнаку и Уналашке и тот же «пищик из казаков», Иван Рюмин, записывал рассказ Глотова и Пономарева.

Но тогда все было много толковее, теперь же старик Пономарев показался Креницыну и Левашеву «малоумным». Он, очевидно, боялся, что столичные офицеры обвинят его в нерадении при сборе ясака. Поэтому Пономарев заладил одно: умнакский ясачный сбор записан в книге. Большерецкой канцелярии. Печать и шнур на книге целы, в ней и надо справляться обо всем.

Ему растолковали, что дело совсем не в ясаке. Начался разговор о «Лесном острове»: сколько там живет народа и есть ли у него в обиходе палаши, зеркала и чернильницы; ходят ли тамошние мужики в портяных рубахах и как они между собою обращаются; почему Петр Шишкин показал на своей карте «Землю якуцкого дворянина»; когда, где и кем впервые обыскана эта Земля.

На все эти вопросы С. Т. Пономарев не ответил.

Оставили бы лучше его в покое! Никто не знает, как перед непогодой болит у него правое плечо, изувеченное когда-то каменной стрелой уналашкинского воина. И он безразлично отвечал, что по старости уже ничего содержать в памяти не может, не знает ни морского счисления, ни компаса мореплавания. Если бы его даже взяли и привезли к «означенным островам», он их все равно не смог бы теперь опознать.

Старик добавил, что Степан Глотов и Иван Соловей лучше его смогут все «всегда в тонкость доказать». Вот еще Петр Шишкин… Но ведь он убит на шестом от Уналашки острове!

Креницын был совсем сбит с толку, допросив и самого Ивана Рюмина, составлявшего когда-то «репорт» Глотова и его спутников.

Большерецкий «пищик» вдруг заявил, что ему никто никогда не говорил о дальних островах за Умнаком и Уналашкой, Унимаке, Алахшаке, Кадьяке, Шугачь Тане, Чихмиле-острове. Да, «репорт» записывал он при поручике Недозрелове и казаке Салманове, но ни о каких чернильницах и зеркалах он, Рюмин, не знает. Может быть, обо всем этом потом вписали в донесение Салманов и Недозрелое?

Так говорил морским офицерам «шельмованный казак» Иван Рюмин. Своими ответами он ошеломил Креницына и Левашева.

Креницын стал искать Степана Глотова и Ивана Соловьева. Они находились в то время в Нижне-Камчатске, куда был немедленно послан нарочный с «ордером» для привоза их в Болыперецк. А в Нижне-Камчатске еще не успели высохнуть чернила, которыми были написаны «репорты» Ивана Коровина и Ивана Соловьева, поданные ими Тимофею Шмалеву.

Что же было с кораблями Чичагова, Панова и Бабаева?