Антология - Русский романс

• Название: Русский романс
• Автор: Антология
• Издательство: Правда
• Жанр: Лирика
• Год: 1987

Предлагаемый вниманию читателей сборник — одна из самых полных антологий русского романса, охватывающая два с половиной века развития этого жанра (XVIII — первая половина XX века). В книгу включены стихотворения Жуковского, Пушкина, Тютчева, Фета, Полонского, Блока, Есенина и многих других известных и неизвестных поэтов, нашедшие свою вторую — музыкальную — жизнь в творчестве русских композиторов.

Составитель Вадим Львович Рабинович.

---

(Перевод из Донаурова)

Пара гнедых, запряженных с зарею,
Тощих, голодных и грустных на вид,
Вечно бредёте вы мелкой рысцою,
Вечно куда-то ваш кучер спешит.
Были когда-то и вы рысаками,
И кучеров вы имели лихих,
Ваша хозяйка состарилась с вами,
          Пара гнедых!

Ваша хозяйка в старинные годы
Много хозяев имела сама,
Опытных в дом привлекала из моды,
Более нежных сводила с ума.
Таял в объятьях любовник счастливый.
Таял порой капитал у иных;
Часто стоять на конюшне могли вы,
          Пара гнедых!

Грек из Одессы и жид из Варшавы,
Юный корнет и седой генерал —
Каждый искал в ней любви и забавы
И на груди у неё засыпал.
Где же они, в какой новой богине
Ищут теперь идеалов своих?
Вы, только вы и верны ей доныне,
          Пара гнедых!

Вот отчего, запрягаясь с зарёю
И голодая по нескольку дней,
Вы подвигаетесь мелкой рысцою
И возбуждаете смех у людей.
Старость, как ночь, вам и ей угрожает,
Говор толпы невозвратно затих,
И только кнут вас порою ласкает.
          Пара гнедых!

1870-е годы

402. «Я ждал тебя… Часы ползли уныло…»[412]

Я ждал тебя… Часы ползли уныло,
Как старые, докучные враги…
Всю ночь меня будил твой голос милый
          И чьи-то слышались шаги…

Я ждал тебя… Прозрачен, свеж и светел,
Осенний день повеял над землей…
В немой тоске я день прекрасный встретил
          Одною жгучею слезой…

Пойми хоть раз, что в этой жизни шумной,
Чтоб быть с тобой, — я каждый миг ловлю,
Что я люблю, люблю тебя безумно…
          Как жизнь, как счастие люблю!..

КОНСТАНТИН ФОФАНОВ (1862–1911)

403. «Звезды ясные, звезды прекрасные…»[413]

Звезды ясные, звезды прекрасные
Нашептали цветам сказки чудные,
Лепестки улыбнулись атласные,
Задрожали листы изумрудные.

И цветы, опьяненные росами,
Рассказали ветрам сказки нежные,
И распели их ветры мятежные
Над землей, над волной, над утесами.

И земля, под весенними ласками
Наряжаяся тканью зеленою,
Переполнила звездными сказками
Мою душу, безумно влюбленную.

И теперь, в эти дни многотрудные,
В эти темные ночи ненастные,
Отдаю я вам, звезды прекрасные,
Ваши сказки задумчиво-чудные!..

1885

ПЕТР ВЕЙНБЕРГ (1831–1908)

404. «Он был титулярный советник…»[414]

Он был титулярный советник,
Она — генеральская дочь;
Он робко в любви объяснился,
Она прогнала его прочь.

Пошел титулярный советник
И пьянствовал с горя всю ночь —
И в винном тумане носилась
Пред ним генеральская дочь…

<1859>

АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВ (1830–1891)

405. Кокетка[415]

Говорят, что я кокетка,
Что любить я не хочу,
И видали, как нередко
Равнодушием плачу.
А видали ль, как я плачу,
Невозможность полюбя,
Силы девственные трачу,
Полны дивного огня?
А видали ль, как украдкой,
Затаив порыв страстей,
Я целую образ сладкий,
Счастье, жизнь души моей?
А видали ль, к изголовью
Как приникнув в море грез,
Обольется сердце кровью,
Глаза выноют от слез?

1850-е годы

406. Зацелуй меня до смерти![416]

Зацелуй меня до смерти —
От тебя и смерть мила;
Не на горе же, поверьте,
Жизнь от бога нам дана!

Без любви и жизнь не в радость,
Без объятий нет любви;
Я изведал жизни сладость,
Я узнал весь жар в крови!

Умирать ведь нам не надо!
Так уж лучше, через край
Выпив сладостного яда,
На земле изведать рай!

К жизни той близка дорога!
Я мгновения ловлю —
Зацелуй меня до смерти,
И я смерть благословлю.

1850-е годы

АЛЕКСАНДР ПОРЕЦКИЙ (1819–1879)

407. Пойманная птичка[417]

«Ах, попалась, птичка, стой!
        Не уйдешь из сети,
Не расстанемся с тобой
        Ни за что на свете!»

— «Ах, зачем, зачем я вам,
        Миленькие дети?
Отпустите полетать,
        Развяжите сети!»

— «Нет, не пустим, птичка, нет,
        Оставайся с нами:
Мы дадим тебе конфет,
        Чаю с сухарями!»

— «Ах, конфет я не люблю,
        Не хочу я чаю,
В поле мошек я ловлю,
        Зернышки сбираю…»

— «Там замерзнешь ты зимой
        Где-нибудь на ветке,
А у нас-то! В золотой
        Будешь жить ты клетке!»

— «О, не бойтесь: в теплый край
        Улечу зимою;
А в неволе — светлый рай
        Будет мне тюрьмою!»

— «Птичка, птичка, как любить
        Мы тебя бы стали!
Не позволили б грустить:
        Всё б тебя ласкали».

— «Верю, детки; но для нас
        Вредны ваши ласки, —
С них закрыла бы как раз
        Я навеки глазки!»

— «Правда, правда, птичка, ты
        Не снесешь неволю…
Ну так бог с тобой, лети
        И живи на воле!»

<1864>

ЛЕВ МОДЗАЛЕВСКИЙ (1837–1898)

408. Вечерняя заря весною[418]

Слети к нам, тихий вечер,
На мирные поля;
Тебе мы поем песню,
Вечерняя заря.

Темнеет уж в долине,
И ночи близок час;
На маковке березы
Последний луч угас.

Как тихо всюду стало,
Как воздух охладел!
И в ближней роще звонко
Уж соловей пропел.

Слети ж к нам, тихий вечер,
На мирные поля!
Тебе поем мы песню,
Вечерняя заря.

<1864>

АРСЕНИЙ ГОЛЕНИЩЕВ-КУТУЗОВ (1848–1913)

409. В четырех стенах[419]

Комнатка скромная, тесная, милая;
Тень непроглядная, тень безответная;
Дума глубокая, песня унылая;
В бьющемся сердце надежда заветная;

Тихий полет за мгновеньем мгновения;
Взор неподвижный на счастье далекое;
Много сомнения, много терпения…
Вот она, ночь моя, — ночь одинокая!

<1874>

410. «Меня ты в толпе не узнала…»[420]

Меня ты в толпе не узнала —
Твой взгляд не сказал ничего;
Но чудно и страшно мне стало,
Когда уловил я его.

То было одно лишь мгновенье —
Но, верь мне, я в нем перенес
Всей прошлой любви наслажденье,
Всю горечь забвенья и слез!

<1874>

411. Над озером[421]

Месяц задумчивый, звезды далекие
С темного неба водами любуются;
Молча смотрю я на воды глубокие —
Тайны волшебные сердцем в них чуются.

Плещут, таятся ласкательно-нежные:
Много в их ропоте силы чарующей,
Слышатся думы и страсти безбрежные,
Голос неведомый, душу волнующий.

Нежит, пугает, наводит сомнение:
Слушать велит ли он? — С места б не двинулся!
Гонит ли прочь? — Убежал бы в смятении!
В глубь ли зовет? — Без оглядки бы кинулся!

Между 1872 и 1874

412. Трепак[422]