Карло Маури - Когда риск - это жизнь!

• Название: Когда риск - это жизнь!
• Автор: Карло Маури
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1986

Автор — итальянский альпинист и путешественник рассказывает о своих спортивных и исследовательских маршрутах в Альпах, Гималаях, Австралии, Юж. Америке, Арктике и Антарктике.

---

На борту некогда скучать. Сегодня с фотоаппаратом в руках я целое утро выжидал, когда можно будет сфотографировать золотых макрелей, которые из-под «Тигриса», где они прячут свои великолепные разноцветные тела (это их крест, как сказала бы моя мать), набрасываются на стаи летучих рыб. Охота происходит на бешеной скорости. Летучие рыбы покрывают по воздуху расстояние в сотни метров, и макрели идут за ними под самой поверхностью воды, словно торпеды, и никогда не остаются без добычи.

Снова наступил штиль, и мы сидим, как в зале ожидания, где движется только время.

Пакистанское побережье всего в 20 милях от нас, но при таком движении нам до него не дойти. Тур предложил решить возникшую проблему с помощью весел, но эта идея никого не вдохновляет.

27 января.

Вместе с Рашадом дежурим на вахте с 4 до 6 часов. Едва выбравшись из рубки, замечаю по левому борту серебристую линию, — по-видимому, пакистанскую землю, а также мутное от песка море, из чего с уверенностью делаю вывод, что мы находимся вблизи побережья. Мы не имеем навигационной карты индо-пакистанского побережья, однако силы природы несут нас именно туда, прямо на высокие рифы, обрамляющие бухту Ормара, где, убрав парус, мы бросаем оба якоря. Волны и сильный ветер треплют ладью. Мы не уверены, удержат ли якоря, и действительно, лодку медленно сносит к берегу, о который с шумом разбиваются морские валы. Делаем попытку зацепиться веслами за мелкое дно, однако оно оказывается слишком твердым. Остается положиться на удачу. Целую ночь с тревогой вслушиваемся в бьющиеся о берег волны в 200 метрах от нас и на рассвете, к великому счастью, обнаруживаем, что якоря прекрасно держали лодку в море, не дав ей разбиться о скалы. Шторм постепенно утихает, можно спокойно глядеть на сухой сверкающий берег, где шествуют караваны верблюдов и стада коз. В резиновой лодке отправляемся на разведку. Ступив на землю, расходимся в разных направлениях, чтобы познакомиться с Ормарой, а заодно и передохнуть от долгого принудительного совместного житья на «Тигрисе».

Добираюсь, утопая по колено в ослепительно белом песке, до соломенных хижин, которые замечаю лишь в последний момент, поскольку их соломенный цвет сливается с таким же цветом гор, богатых ископаемыми, минералами, поднятыми со дна моря в результате вулканической деятельности. Под лучами палящего солнца, среди низких хижин из пальмовых листьев бродят редкие люди. Ко мне приближаются трое мужчин. Сначала они разглядывают меня, а затем знаками дают понять, что готовы помочь мне поднести сумку с фотоаппаратами. Я вызываю в них гораздо большее любопытство, чем они во мне. Мужчины ведут меня к своим хижинам — не столько показать их мне, сколько показать меня своим сородичам.

Мы идем по песку, где нет ни тропинок, ни следов человека: следы тех, кто прошел тут перед нами, занесло ветром. Зелени никакой, за исключением двух пальм. Наверное, когда-то сюда ветер принес пару семян с далеких берегов. Кажется, будто эти люди уцелели после кораблекрушения и живут здесь наподобие Робинзона Крузо. Каждая семья должна полностью обеспечить свою жизнь: выстроить собственный дом, заниматься рыболовством, держать кур, коз, овец, а некоторые счастливчики — даже ишака или верблюда. Здешние люди должны уметь лечить себя, шить себе одежду из цветной ткани, которую доставляют сюда кочующие купцы, должны уметь консервировать (без всяких холодильников) излишки, возникающие в период хорошего урожая. Козам на вымя они надевают что-то вроде лифчика, чтобы голодные козлята не высасывали все молоко, которое предназначено детям. Еще два года назад во всем селении Ормара не было питьевой воды и жители употребляли морскую, черпая ее из выкопанного на самом берегу колодца. Сегодня тут существует водопровод; по нему вода поступает издалека — за 25 миль, наполняя большую цистерну, к которой непрекращающейся процессией идут мужчины с верблюдами и ишаками, несущими пластмассовые бидоны, подходят группами женщины в цветных одеждах с глиняными или алюминиевыми сосудами на голове.

Вчера вечером меня остановил какой-то человек, осветивший мое лицо электрическим фонарем. Он, видимо, охранял своих людей, которые затем появились из темноты. Окружив меня, они знаками потребовали объяснить, кто я такой и что мне надо. Я, в свою очередь, дал им понять, что хочу переговорить с местным главным учителем школы, который, по моим расчетам, должен говорить по-английски. Его вызвали по телефону, и спустя пять минут появился главный учитель в сопровождении нескольких, тоже пожилых, людей. Учитель действительно говорит по-английски. Он приглашает меня в чайхану на чай и рассказывает, что в Ормаре до сих пор был только один европеец, добравшийся сюда с суши за 600 километров из Карачи.

В обществе этих людей, бедных материально, но богатых духовно, нечего опасаться, что останешься без еды, даже если нет денег. Из каждой хижины выходит ее обитатель, предлагая чай, чапати (хлеб), яйцо.

В день нашего отплытия сотни мужчин, а также дети под руководством своего учителя собираются на берегу возле «Тигриса» и прощаются с нами, исполняя особый танец под аккомпанемент барабанов. Среди танцующих нет женщин, они не должны показываться на людях: наверное, очень красивые…

В золотисто-фиолетовом цвете заката на мозаике лиц этих мусульманских жителей Ормары я как бы прочитываю приключения различных народов, которые, пройдя через моря и океаны, оказались здесь и, соединившись друг с другом, оживили пустыню. Я думаю об этом потому, что и мы с нашим «Тигрисом», ладьей прошлого, очутились в Ормаре не по своей воле. И если бы норвежский корабль «Ясон» не пришел за нами из Карачи, если бы не было дороги, соединяющей Ормару со всем прочим миром, если бы не радио у нас на борту — одним словом, если бы мы на самом деле были точно такими же, какими были шумеры, и находились бы в их условиях, то вполне вероятно, что нам пришлось бы остаться в Ормаре и смешаться с местным населением, чтобы выжить.

Разумеется, люди прошлого путешествовали со своими женщинами и семьями, как и подобает настоящим обитателям Земли, которые, где бы они ни очутились, хоть в пустыне, способны, не дрогнув, продолжать свое существование. На наших же современных кораблях путешествуют одни мужчины, будто женщинам этого не дано. И мы, оторвавшись от своих семей, стремимся к абстрактным целям, к каким-то своим заветным, причем точно известным вершинам, откуда мы обязательно вернемся к тем, кто нас ждет. Мы по-прежнему находимся во власти греческих утопий, и в каждом из нас, мужчин, отражается Одиссей, а в наших женщинах — Пенелопа, героические, но самоуничижительные собирательные образы мужчин и женщин.

Мы устремляемся в сторону Карачи, находящегося в 140 милях к востоку. Долина Инда представляет собой один из крупнейших центров Древнего мира. Археологи раскопали недавно в нескольких районах Месопотамии древнейшие печати из Долины Инда и высказали предположение, что между этими двумя географически отдаленными цивилизациями существовала культурная связь по меньшей мере 4000 лет назад. Недавно было установлено, что крупные города Мохенджодаро и Хараппа имели связь с городами на побережье океана.

3 февраля.

Вся наша экспедиция едет на автобусе осматривать Мохенджодаро — город, существовавший за 2500 лет до нашей эры. Мы проезжаем мимо мощного исламского форта Кот-Диджи, расположенного в археологическом районе; сделанные в нем находки относятся к доисторическому периоду.

Когда едешь по долине Инда, история возникает перед тобой не в виде научных открытий, памятников или музеев. Она прочитывается в различных слоях земли, скопившихся здесь в результате речных разливов, один на другом, постепенно похоронив под собой прошлое. Историю видишь и чувствуешь в человечности местных жителей, которые глядят на меня, словно из другой эпохи, так же, как смотрели на меня мои родители, отчего я чувствовал себя их сыном. Наше вчера — Азия, наше сегодня — Европа, неужели наше завтра — Америка?! А может быть, Европа всегда находится в настоящем, подвергаясь воздействию как вчерашнего, так и завтрашнего…

Множество людей, обрабатывающих поля, мелиорированные с помощью вод Инда, шагающих по пыльным дорогам к базару, есть сохраняющийся в тысячелетиях неизменный образ здешнего человека. Несмотря на то, что поверх телеги, которую тащат быки, лежит радиоприемник. Мне кажется, что всё приходящее к этим людям извне усваивается ими, обратный же процесс почти невозможен.

И действительно, сельская телега, которую тащит пара быков, точно такая же, какой пользовались 5000 лет назад. Такую же глиняную модель мы видим в музее Мохенджодаро, фантастическом кирпичном городе с бассейнами, санитарно-гигиеническими приспособлениями, домами и улицами, построенными за тысячи лет до римлян и красноречиво свидетельствующими о том, что в этих местах люди были «цивилизованными» задолго до нашего нулевого года.