Дина Сабитова - Где нет зимы

• Название: Где нет зимы
• Автор: Дина Сабитова
• Жанр: Детская проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91759-048-6

У Павла и Гуль были бабушка, мама и чудесный старый дом свидетель истории их семьи. Но все меняется в одночасье: бабушка умирает, мама исчезает, а дети оказываются в детском приюте. В новом романе для подростков Дина Сабитова, лауреат премии «Заветная мечта» за повесть «Цирк в шкатулке», говорит о настоящих ценностях: только семья и дом в современном мире, как и сто лет назад, могут дать защиту всем людям, но в первую очередь тем, кто еще не вырос. И чувство сиротства, одиночества может настичь не только детей, оставшихся без родителей, но любого из нас, кто лишен поддержки близких людей и родных стен. Павел тринадцатилетний подросток, но именно его Сабитова наделяет его почти инстинктивным чувством ответственности за семью. Он уверен, что пока стоит на месте их Дом, они с Гуль не сироты. И эта убежденность помогает преодолеть детям все препятствия, чтобы в итоге вернуться в него.

---

— Первый раз слышу подобную просьбу. Все умоляют перевести их в класс «А», он уже просто-таки переполнен… Если вы решили освободить место — конечно, переведем.

Но тут она вдруг спохватилась:

— А вы ребенку кто — бабушка? Родители возражать не будут?

— Не будут, — вздохнула Шура.

Мама, конечно, не возражала бы. Ей, наверное, вообще все равно: в школу-то меня тоже бабушка записывала. Но первого сентября мама обещала найти время и проводить меня в школу.

Вот так и получилось, что мы с Шурой пошли в класс «В». И завуч с нами.

— Софья Тимофеевна, мы переводим к вам из «А» вот эту девочку. По желанию родителей.

Учительница Сонькина оказалась вовсе не такой, как я думала.

Высокая, с черными волосами, распущенными по плечам, и черными глазами.

Есть такая сказка про Беляночку и Розочку, так вот учительница Сонькина была похожа на Розочку из этой сказки.

И отчество у нее — Феевна!

Миша сидел на второй парте в первом ряду. У окна. Но в окно не смотрел. И на меня не смотрел. Рядом с ним сидела толстенькая девочка с косой, и они пинали друг друга ногами под партой. Я видела, пока стояла перед всеми, держась за Шурину руку.

Бабушка шепотом что-то сказала учительнице Сонькиной.

И толстенькую девочку вдруг пересадили на первую парту в средний ряд. Девочка со своего нового места показала Мише язык.

А меня посадили на ее место.

— Ты на музыку еще ходишь? — спросила я.

— Меня мама в музыкальную студию записала, — сказал Миша. — Там будет хор, музлитература и сольфеджио. Но сольфеджио мне не нравится.

— Ты же не пробовал! — удивилась я.

— Все равно не нравится. Заранее, — мрачно ответил Миша.

С этой минуты мы с Мишей Гуренковым стали совсем друзьями.

Лялька

Такой простой вопрос: кто вы? Ответите? Три ступеньки ответа. Если спросить Ее, она скажет:

— Я — Гуль.

А потом скажет:

— Я девочка.

А потом еще:

— Я человек.

Достаточно.

Спросите меня про это.

Кто ты?

И я вам скажу:

— Я — Лялька.

А вот дальше ничего не добавлю.

Ведь самая большая проблема — это уши.

Не смейтесь.

Я объясню про уши.

Спросите меня про уши — и я вам объясню.

Знаете, в чем проблема?

Я объясню — но вы меня, скорее всего, не услышите.

До сих пор только два человека на свете слышали, что я говорю. Теперь остался один.

Даже Паша не слышит меня.

Иногда в дождь Она сидит на крыльце дома. На верхней ступеньке. Куда не долетают холодные капли. В ярких синих резиновых сапожках сидит Она на крыльце дома и молча смотрит на серое небо и сизые тучи.

И я говорю Паше:

— О чем она думает? Ей грустно? Она сидит на крыльце уже час. Там сыро. Она простудится. Иди позови ее. Налей ей чаю с молоком. И дай ей булки с маслом и вареньем.

Но Паша продолжает читать нерусскую книгу. Книга называется «Заблудившийся автобус». Наверное, это сказка. Такое название — я думаю, что сказка. Паша листает словарь и грызет карандаш. Паша включает настольную лампу, потому что буквы в его книге мелкие, а в комнате темно. Паша не замечает, что Гуль уже второй час сидит в сумерках на крыльце и дышит сырым воздухом.

— Паша-а-а! — кричу я изо всех сил.

Я не отчаиваюсь, я все время с ним разговариваю. Потому что надеюсь, что он однажды меня услышит.

Но Паша не слышит.

Наверное, у него неправильные уши.

Спросите меня про уши.

И я вам расскажу, как я родилась.

Были лоскуты фланели и шерстяная пряжа, и был шелк, и был тонкий фетр, и было два обрывка кружева, и были разноцветные пуговицы, и было утро, и был вечер. И был день первый.

У всего есть причина. Есть причина у снега, у плохого настроения, у подгоревшей каши, есть причина у разбитой чашки, у каркающей вороны, у темноты.

У меня тоже есть причина.

Я появилась потому, что на свете есть такая болезнь — ветрянка.

Когда у человека ветрянка, то у него температура и он спит весь день.

И Гуль спала весь день.

Весь тот первый день, когда Шура взяла фланель, и пряжу, и шелк, и фетр, и все остальное взяла тоже Шура — и иголку, и нитки.

А вечером, когда Гуль проснулась, Шура пришла к ней и посадила перед ней на одеяло меня.

— Ой, кто это? — спросила Гуль.

— Это Лялька, — ответила Шура. — Ее зовут Лялька, и она твоя.

Я не знаю, как люди узнают свое имя.

То, что меня зовут Лялька, я узнала от Шуры.

Шура сделала последний стежок, перекусила нить, положила меня на стол прямо перед собой и неторопливо расправила складки моего платья.

— Ты — Лялька. Сейчас Гуль проснется, и я подарю тебя ей.

Она хорошая, моя Гуль. Она тебе понравится.

— Лялька. Подходящее имя.

— Я тоже думаю, что подходящее.

И я поняла, что Шура меня слышит.

Гуль мне понравилась. Вся в ветрянке и в зеленке, растрепанная и в старенькой пижамке — Гуль была самая лучшая на свете девочка.

А я понравилась Гуль.

— Шура… — сказала Гуль, трогая пальцем пуговицы у меня на платье, — Шура, а Лялька — она кто?

…Есть игрушечные зайцы и кошки, мишки и мышки.

Есть просто зверушки с круглой мордочкой. Пока не увидишь их уши, не сумеешь определить, кто это.

По ушам все ясно.

Длинные узкие у зайца.

Круглые маленькие у медведя.

Круглые большие у мыши.

Треугольные у кошки.

Вы скажете, что есть еще хвост? Хвост — деталь вовсе не обязательная.

Все дело в ушах.

Я ведь обещала вам объяснить все про уши?

Так вот, никто не знает, какие у меня уши.

Шура сшила роскошную шляпу — с лентами, цветами и кружевами. Большую шляпу надела мне на голову Шура, и под шляпой были скрыты мои уши ото всех. Только мы с Шурой знали, что я за зверь.

И шляпа была пришита крепко-накрепко, чтоб никто ее не снял.

Даже Гуль.

— Лялька — она просто Лялька, и все тут. Так и отвечай тем, кто будет спрашивать, — улыбнулась Шура. А на следующее утро Гуль сказала мне:

— Вот, Лялька, ты такая красивая: у тебя тут и кружавчики, и пуговка перламутровая. А у меня ветрянка. Видишь, я вся в пятнышках. Ужасно, да?

— Нет, Гуль, ты тоже очень красивая. А ветрянка пройдет.

— Я тебе скажу, кто красивый. Красивые должны быть беленькие-беленькие и с голубыми глазами. А я — видишь какая? Глаза черные, волосы черные…

— Глупости. Ты что, не встречала красавиц с черными волосами?

— Наша учительница Софья Феевна — с черными волосами и красивая, да! Думаешь, я тоже буду красивая, когда вырасту?

— Ты уже красивая. Только глупая. Почему ты меня не слушаешь, я ведь правду говорю.

Вместо ответа Гуль поцеловала меня в нос.

С Гуль тоже можно разговаривать.

А больше ни с кем.

Никто меня больше не слышит.

Зато я слышу всех.

У меня было два любимых существа: Шура и Гуль.

Теперь осталась только Гуль.

Мне нравится Паша, потому что Паша любит Шуру и Гуль. И Паша со мной разговаривает. Невпопад, конечно, потому что он не слышит, что я ему отвечаю. Но он старается.

Он относится ко мне серьезно.

У Паши и Гуль есть мама.

Когда она бывает дома, она все время в плохом настроении.

Когда она в плохом настроении, она начинает прибираться в комнате Гуль.

Когда она прибирается в комнате Гуль, она берет меня за ноги и кидает в ящик с игрушками.

Вниз головой.

— Вечно тут как в хлеву, — говорит мама.

Мама много говорит, когда думает, что ее никто не слышит.

— Как я все это ненавижу, — говорит мама.

— Как я устала, — говорит мама.

— Сил больше нет, — говорит мама.

И еще какие-то слова она говорит, я не все понимаю.

— Ты бы чаще бывала дома. Дети совсем заброшены, — это Шура появляется в дверях комнаты и оглядывает то, как мама наводит злой порядок.

— За что тебя жалеть, — говорит Шура.

— Ты сама сделала так, чтоб в твоей жизни не было ни покоя, ни счастья, но ведь ты же можешь все исправить, — говорит Шура.

— Дети у тебя прекрасные. А ты все мечешься, мечешься, — говорит Шура.

В ответ мама кричит. Потом плачет. Потом садится и смотрит в одну точку. А потом опять уходит из дома.

Шура достает меня из ящика с игрушками, расправляет мое платье и сажает меня на кровать.

— Знаешь, Лялька, — грустно говорит Шура, — я не понимаю, зачем ей дети. Как-то так вышло, что они у нее есть — и такие чудесные. Но, кажется, ей в этой жизни нужно что-то совсем другое.

— Знаешь, Лялька, — еще говорит Шура, — это хорошо, что дети такие самостоятельные. Потому что я ведь старая уже, понимаешь, я уже очень старая.

— Знаешь, Лялька, — добавляет Шура, — я не понимаю, почему она такая выросла. Я ее люблю, но ей ничего не надо. И я уже не умею с ней разговаривать.