Ричард Эванс - Третий рейх. Зарождение империи. 1920–1933

• Название: Третий рейх. Зарождение империи. 1920–1933
• Автор: Ричард Эванс
• Издательство: ООО «Агентство прав «У-Фактория»; ООО «Издательство Астрель»
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9757-0507-5; 978-5-271-30535-1

Предлагаемая книга открывает трилогию Ричарда Эванса, посвященную истории Третьего рейха. Она повествует о нелегком времени, пережитом Германией после Первой мировой войны, когда в атмосфере политического хаоса, экономических бедствий, массовых беспорядков и идеологической поляризации общества зарождалось тоталитарное нацистское государство. Изначально не представлявшие серьезной политической силы, нацисты в очень короткий срок установили в Германии однопартийную диктатуру и ввергли страну в глубочайший моральный, социальный и культурный кризис. Автор рассказывает о том, как это случилось, и пытается ответить на вопрос, был ли приход Гитлера к власти неизбежным и почему на протяжении 1920-х годов граждане свободной Веймарской республики все больше склонялись к идеалам авторитаризма.

Трилогия Ричарда Эванса — захватывающее и в то же время крайне подробное и исторически достоверное повествование о самой трагической эпохе в немецкой и европейской истории прошлого века.

---

Заговорщики заручились поддержкой «Стального шлема» и его лидеров, Франца Зельдте и Теодора Дюстерберга, в своем намерении сместить Шлейхера и заменить его рейхсканцлером, которого они сочтут более приемлемым. Насчитывавшие полмиллиона человек, стальные шлемы потенциально были грозной боевой силой. Однако они были глубоко расколоты изнутри, их лидеры Зельдте и Дюстерберг были на ножах друг с другом и хронически не могли решить, принимать ли на выборах сторону нацистов или консерваторов. Их приверженность идее «быть выше партий» являлась источником постоянных внутренних споров, вместо того чтобы быть объединяющей силой. В этой ситуации многие ведущие фигуры ветеранской организации с определенным успехом высказались за возврат к действиям, связанным с соцобеспечением, военным тренировкам, к «защите» восточных границ Германии за счет широкого присутствия военизированных отрядов и другим практическим задачам. Стальные шлемы считали себя в первую очередь армией резерва, которую при необходимости можно призвать для пополнения рядов официальных вооруженных сил, численность которых была не больше одной пятой от их собственной благодаря ограничениям, установленным Версальским мирным договором. Катастрофическое поражение Дюстерберга на президентских выборах убедило многих в разумности ухода с политического поля боя.

Его прошлое прусского офицера было причиной недоверия к нацистам, которых он считал слишком грубыми и неорганизованными, чтобы быть стоящими партнерами. Однако собственное положение Дюстерберга было подорвано обнародованием шокирующего для многих стальных шлемов факта о том, что он имел еврейские корни. Поэтому человеком, выступившим от имени стальных шлемов в заговоре по устранению Шлейхера в начале 1933 г., стал Зельдте[729].

Сам Папен, хотя и находился в центре заговора, очевидно, не подходил на роль нового канцлера, поскольку за предыдущие несколько месяцев от него отвернулись практически все в окружении Гинденбурга, и у него не было массовой поддержки в стране. Лихорадочные переговоры наконец привели кпланусделать канцлером Гитлера, которого станут контролировать большинство консервативных коллег-министров. Этот план следовало претворить в жизнь как можно скорее ввиду слухов о том, что Шлейхер в сотрудничестве с начальником Руководства сухопутных войск, генералом Куртом фон Хаммерштейном, готовил контрпереворот. Он, вероятно, намеревался установить авторитарное корпоративное государство, ликвидировать рейхстаг президентским указом, передать управление армии и разом подавить сопротивление и нацистов и коммунистов. «Если новое правительство не будет сформировано к 11 часам, — сказал Папен Хугенбергу и лидерам „Стального шлема“ 30 января, — поднимется армия. Над нами висит угроза военной диктатуры под началом Шлейхера и Хаммерштейна»[730].

Слух разошелся, поскольку в политических кругах было известно, что неудача Шлейхера в попытке заручиться поддержкой парламента не оставляла ему других вариантов, кроме как просить президента о самых широких, внеконституционных полномочиях для преодоления кризиса. Когда тот пришел к Гинденбургу с этой просьбой, старый президент и его окружение увидели в этом свой шанс избавиться от раздражающего и ненадежного интригана и отказались. Некоторые считали, что, получив отказ, Шлейхер и армия возьмут ситуацию в свои руки и так или иначе захватят власть, к которой стремились. Однако Шлейхер и армия рассматривали возможность путча только на крайний случай возвращения Папена в рейхсканцелярию, и то только потому, что считали, что назначение Папена может привести к началу гражданской войны. Однако. Шлейхер очень желал избежать возникновения такой ситуации и теперь считал назначение рейхсканцлером Гитлера приемлемым решением в том, что касалось армии. «Если Гитлер хочет установить диктатуру в рейхе, — сказал он в доверительной беседе, — то армия станет диктатурой внутри диктатуры»[731]. Когда президент отказал ему в возможности управлять вне рамок конституции, Шлейхер вынужден был подать в отставку. В окружении Гинденбурга уже некоторое время обсуждалась возможность назначить Гитлера вместо него. Наконец примерно в полдвенадцатого утра 30 января 1933 г. Гитлер принес присягу рейхсканцлера. В правительстве, главой которого он стал, численно доминировали Папен и его коллеги-консерваторы. Радикальное крыло изрядно сократившейся Националистической партии было представлено Альфредом Гугенбергом, который стал главой министерства экономики и министерства продовольствия. Барон Константин фон Нойрат, бывший министром иностранных дел при Папене и Шлейхере, остался на этом посту, как и граф Лутц Шверин фон Крозиг, сохранивший пост министра финансов, а немногим позже было решено оставить в должности министра юстиции Франца Гюртнера от националистов. Военное министерство перешло в руки Вернера фон Бломберга. Франц Зельдте, представлявший «Стальной шлем», возглавил министерство труда.

Только два из главных министерств страны перешли нацистам, но в обоих из них им достались ключевые посты, что Гитлер сделал непременным условием сделки: министерство иностранных дел, которое возглавил Вильгельм Фрик, и сама рейхсканцелярия, перешедшая под начало Гитлера. Герман Геринг был назначен рейхсминистром без портфеля и действующим министром внутренних дел Пруссии, что давало ему прямой контроль над полицией в большей части Германии. Таким образом, нацисты могли манипулировать ситуацией, связанной с обеспечением правопорядка, в своих интересах. Даже если бы они действовали самым неумелым образом, вскоре для штурмовиков открылась бы возможность выплеснуть на улицы новую волну насилия против своих оппонентов. Франц фон Папен стал вице-канцлером и продолжал править Пруссией в качестве рейхскомиссара, формально являясь начальником Геринга. В окружении друзей Папена, мнению которых полностью доверял рейхспрезидент Гинденбург, Гитлера и нацистов — грубых, необразованных, неопытных в управлении — можно было бы легко контролировать. «Вы неправы, — высокомерно ответил Папен скептически настроенному помощнику, который высказал свои опасения по этому поводу. — Мы использовали его в наших целях»[732]. «В течение двух месяцев, — конфиденциально заявил Папен обеспокоенному знакомому-консерватору, — мы задвинем Гитлера так глубоко в угол, что он и пискнуть не сумеет»[733].

Глава 5 Рождение Третьего рейха

Начало террора

I

То, что назначение Гитлера рейхсканцлером не было обычной переменой в правительстве, стало совершенно ясным, когда Геббельс организовал факельное шествие коричневых рубашек, стальных шлемов и людей из СС через Берлин, которое началось в семь часов вечера 30 января 1933 г и закончилось далеко за полночь. Одна пронацистская газета в порыве энтузиазма указала число маршировавших 700 000 человек[734]. Более правдоподобным, чем эта довольно фантастическая цифра, был отчет другой газеты, в котором парад одобрительно назывался «незабываемым зрелищем», в котором в общей сложности приняли участие 61 000 человек, из них 18 000 коричневых рубашек и членов СС, 3000 стальных шлемов и 40 000 гражданских лиц, по третьей оценке в более враждебно настроенном источнике, число маршировавших в униформе составляло не более 20 000. Толпы любопытных зевак высыпали на улицы, чтобы посмотреть марш. Многие из них приветствовали проходивших участников. Это зрелище было типичным для сценических постановок, которые Геббельс отточил до совершенства в последующие годы. Наблюдая за маршем на улице Берлина, молодой Ганс Иоахим Хельденбранд оказался в месте, где штурмовики останавливались, чтобы заменить гаснущие факелы на новые. Всматриваясь в их лица в течение вечера, он начал замечать одних и тех же людей, появляющихся рядом с ним снова и снова. «Ты, — сказал ему отец, — сейчас видишь мошенничество. Они постоянно ходят кругами, чтобы создавалось впечатление, что их сотни тысяч»[735].

Когда колонны в военных униформах проходили мимо, старый Гинденбург подошел к окну на первом этаже своей официальной резиденции, чтобы принять приветствие. Чтобы символизировать относительные позиции националистов и нацистов в новом правительстве, Геббельс поставил людей CA во главе парада, а за ними пустил стальных шлемов. Пока в течение нескольких часов Гинденбург чопорно стоял у окна, его внимание начало теряться, а в мыслях он возвращался к славным первым дням Первой мировой войны. Один из его помощников позже рассказывал английскому писателю Джону Уилеру-Беннету:

Коричневые рубашки шли неуклюжей походкой, а за ними серыми рядами шагали стальные шлемы с четкостью, рожденной дисциплиной. Старый маршал смотрел на них из своего окна, как во сне, потом поманил стоявших сзади него через плечо. «Людендорф, — сказал старик, — как хорошо маршируют ваши люди, и как много пленных они захватили!»[736]