Русин - Второе нашествие янычар. История создания «национально свидомых»

• Название: Второе нашествие янычар. История создания «национально свидомых»
• Автор: Русин
• Жанр: Публицистика

Уважаемый читатель.

Книга «Второе нашествие янычар» посвящена украинцам: времени и месту их появления на территории Малой Руси; причинам их появления; целям, для которых они были созданы; методике их создания; создавшим их «родителям»; геноциду карпатских русинов, сопровождавшему создание украинцев. Рассматривается проблема идеологии «украинства», носителями которой являются национально озабоченные представители украинцев, ее значение для восточнославянского суперэтноса. Описывается современный этап развития «украинства» в Малороссии.

Объясняются причины, по которым украинцы, как нация, не имеют исторических перспектив, и в скором будущем должны сойти с исторической сцены.

Возможно, построение этого обзора вызовет нарекания у профессионалов, но цель его была одна — донести до читателя проблему и предложить методы ее решения.

Отдельно стоит сказать об основном недостатке работы — отсутствии ссылок на цитируемые работы, фрагменты из которых я постарался стилистически подравнять. Это объясняется очень просто. Поначалу эта работа задумывалась только для себя. Как «личное оружие» для отражения «наездов» обнаглевших донельзя «титульных» соотечественников. Но практика показала, что применение этих знаний является не только эффективным «личным оружием», но и с успехом может использоваться в качестве «оружия массового поражения» представителей вида Maidaun vulgaris ukrainicus (Даун обычный, подвид украинский). Которые являются всего лишь «иванамиродстванепомнящими», предавшими своих русских предков (и при этом еще имеющими наглость называть себя «титульной нацией»). Одним словом — янычарами.

Поэтому я и решил поделиться этой работой с другими.

Любознательный читатель сможет самостоятельно ознакомиться с первоисточниками, перечень которых расположен в конце работы.

---

Со всех концов Руси на строительство флота сгоняли рабочих, а на флот рекрутов. Это приобрело такие масштабы, что села пустели — оставшийся народ ударялся в бега, беглецы сбивались в разбойничьи шайки. Россия подверглась тотальному разорению, и все больше стала походить на «просвещенную» Европу (только близ Торжка, Пскова, Кашина и Ярославля насчитывалось 89 086 пустых дворов).

Желая привить в России судостроение по западному образцу, «великий и мудрый царь» указом от 28 декабря 1714 года запретил ходить в море на судах прежнего строя. Максимум через три года все русские суда должны были быть уничтожены. К счастью, как и все другие, не менее «мудрые» указы, выполнялись они «со скрипом» или, ввиду их полного идиотизма, не выполнялись вовсе. Неудовольствие народа становилось повсеместным, но повсюду бродили наушники и соглядатаи. Они подслушивали и доносили «куда следует». За одно неосторожное слово людей хватали и тащили в Преображенский приказ, ведавший политическим сыском. Там несчастных подвергали неслыханным мукам.

Бессмысленно переведя дубовые и сосновые леса, Петр, как всегда, бросился в другую крайность: издал драконовские законы против «губителей леса». На окраинах лесов были поставлены виселицы, на которых вешали крестьян, срубивших не то дерево, которое разрешалось.

Народ роптал: «С тех пор, как Бог этого царя на царство послал, так и светлых дней мы не видывали: все рубли, да полтины, да подводы, нет отдыха крестьянству. Это мироед, а не царь — весь мир перевел, переводит добрые головы, а на его кутилку и перевода нет!»

Начались народные бунты, сперва на окраинах, но потом вылившиеся в восстание под руководством Емельяна Пугачева. Все они подавлялись с неслыханной жестокостью и подлостью. Мятежникам, как правило, обещали прощение, если они покорятся, однако вместо обещанного прощения мятежников отправляли в Москву и после страшных пыток убивали.

Здесь уместно вернуться несколько назад и упомянуть о восстании стрельцов в 1698 году. Стрельцы восстали в защиту престола и алтаря против царя нечестивого, который ко всему прочему еще и лишил стрельцов бывших привилегий. Восстание было подавлено, в Преображенском приказе были устроены четырнадцать застенков, в которых стрельцов пытали с неслыханной жестокостью: в Преображенском селе ежедневно курилось до 30 костров с угольями для поджаривания стрельцов. Сам царь с видимым удовольствием присутствовал при этих истязаниях. Пытали не только стрельцов, но и их жен и детей.

30 сентября 1698 года к месту казни отправляется первая повозка осужденных. Приговоренных везли на Красную площадь в санях попарно, с зажженными свечами в руках. Клали по пятьдесят человек вдоль бревна таким образом, что бревно служило плахой. Головы стрельцов полетели от топора, которым орудовал сам царь (что до него не делал ни один из московских царей, даже Иван Грозный). Его приближенные — Голицын, Меншиков, Ромодановский также собственноручно рубят головы. Только утонченные иностранцы Лефорт и Бломберг отказались от этой работы и ограничились созерцанием. Став палачом сам, Петр сделал палачами и придворных: Каждый боярин должен был отсечь голову одного стрельца: 27 октября для этой цели привезли сразу 330 стрельцов, которые и были казнены неумелыми руками бояр, Петр смотрел на зрелище, сидя в кресле, и сердился, что некоторые бояре принимались за дело «трепетными руками».

Больше недели продолжалась эта кровавая вакханалия: 11 октября — 144 казни; 12 октября — 205; 13 октября — 141; 17 октября — 109; 18 октября — 65; 19 октября — 106.

Сто девяносто пять стрельцов было повешено у ворот Новодевичьего монастыря и перед кельей царевны Софьи; трое из них, повешенные подле самых окон, так что Софья могла легко достать до них рукой, держали в руках челобитные, адресованные царевне.

Но этого Петру было мало. Перед стрелецкой казнью он приказал вырыть из могилы гроб умершего двенадцать лет назад Милославского. К месту казни гроб везли на свиньях, а установили его таким образом, чтобы кровь казненных стрельцов лилась на останки Милославского.

Тела казненных стрельцов сваливали в те ямы, куда сбрасывали трупы животных. Повешенных стрельцов Петр запретил снимать, и они в течение нескольких месяцев болтались в петлях.

Многие из стрельцов были казнены по-новому, по заморскому: их колесовали. Это была первая из «прогрессивных» реформ, примененная Петром по возвращении на родину.

По «Уложению Царя Алексея Михайловича» смертная казнь в Московской Руси полагалась за 60 видов преступлений (по современному ему французскому законодательству за 115). Петр же ввел смертную казнь за двести видов преступлений — цивилизовав таким образом «дикую Россию».

В армии Петр вводит «палочную дисциплину», введенную европейцами в наемных войсках, для «повышения их боеспособности». Результатом этой «дисциплины» было то, что наемники боялись капральской палки больше, чем неприятельского штыка.

Здесь стоит упомянуть и о военных «успехах» Петра, которые также впечатляют.

Северная война (со шведами) была начата, когда Карлу XII было всего 18 лет и длилась 21 год, хотя Россия превосходила Швецию по военному потенциалу примерно в десять раз. Редкая война была так плохо обдумана и подготовлена, и редкий военачальник был бестолковее и трусливее Петра.

Наиболее впечатляет бой под Нарвой, где Петр (которому было уже 28 лет), узнав о приближении восьмитысячной шведской армии во главе с восемнадцатилетним мальчишкой, в панике бросает свою тридцатипятитысячную армию накануне боя, будучи заранее уверен в том, что она будет разбита почти в пять раз слабейшим противником, и даже не попытавшись отвести ее.

За одиннадцать лет до этого, в августе 1689 года Петр точно так же повторяет свой «подвиг» и отходит на «заранее подготовленные позиции», когда, узнав о заговоре Софии и бросив свои потешные войска, которых было около тридцати тысяч, в панике полуголый скачет в Троицкий монастырь. Где, разразившись рыданиями, умоляет игумена оказать ему защиту от Софии, с ее тремя сотнями стрельцов. В результате этого испуга (как потом выяснилось, необоснованного) Петр несколько повредился здоровьем: появились подергивания щеки, непроизвольные движения головы и некоторая неправильность походки. Он, по тогдашнему выражению, «голову запромётывал и ногою запинался».

Примерно так же дело обстояло во время гродненской операции. Петр, располагая втрое большими силами, думал только о спасении своей армии, и сам составил план отступления, приказав взять с собой «зело мало, а по нужде хотя и все бросить». В марте, в самый ледоход, когда преследовавшие Петра шведы не могли перейти Неман, русское войско, утопив в реке до ста пушек с зарядами «с великою нуждою», но благополучно отошло к Киеву…

Но незадолго до Полтавской битвы шведский обоз из 5 тысяч повозок, груженных продовольствием и боеприпасами, в сентябре 1708 года был захвачен старомосковской конницей под командованием Шереметьева, которая уже дважды била шведские войска (в 1701 году под Эрестдорфом и в 1702 году в Гуммельсдорфе). И которая в промежутке между Нарвой и Полтавой, пройдя по Лифляндии и Ингрии, завоевала Ниеншанц, Копорье, Ямбург, Везенберг, Дерпт, захватив почти всю Прибалтику. Потеря шведского обоза оставила Карла почти без пороха и совсем без артиллерии.

К Полтаве пришло 30 тысяч отощавших, обносившихся, деморализованных шведов. Этот сброд два месяца осаждал Полтаву, штурмуя ее за это время три раза. Полтаву защищал 4-х тысячный гарнизон генерал-майора Келина, которому помогали 4 тысячи вооруженных чем попало обывателей. Петр привел к Полтаве около 50 тысяч человек свежей армии с большим количеством артиллерии. Потом началось Полтавское сражение с голодными, деморализованными шведами, не выиграть которое было просто невозможно, тем более, что войсками командовал не Петр, а Шереметьев, воевода московской школы, уже не раз бивший шведов.

Самым большим позором русской армии под командованием Петра стал Прутский поход. Такого армия не испытывала никогда в своей истории. Надеясь на турецких христиан, на обещанную молдавскую поддержку, летом 1711 года самоуверенный Петр напал на Турецкую Империю. Неподготовленная и малочисленная русская армия не могла нанести туркам сколько-нибудь заметного урона. Особенно если учесть военный «гений» Петра. Турецкий визирь быстро окружил русскую армию, и хотя первая атака была отбита, судьба сражения была решена: спастись у нашего войска шанса не было. Петр Великий проявил привычную для себя твердость духа: плакал и писал завещания, предлагал отдать Карлу обратно всю Прибалтику (не Петром завоеванную!). Просто удрать Петр не мог, хотя он и умолял предводителя молдавского войска Никульче помочь ему с его новой женой Екатериной убежать домой — молдаванин отказался. Тогда Петр через своего приближенного еврея Шафирова за 150 тысяч рублей подкупил визиря, а его пашей — в соответствии с их рангом. Мир при Пруте был установлен на таких условиях: Петр уступил Азов со всем побережьем, обязываясь срыть там русские городки, и отдал большую половину Азовского флота. Обещал не вмешиваться в польские дела и предоставил шведскому королю свободный проход в свое отечество. Победители были настолько любезны, что охраняли путь отступления петровской армии…