Тони Молхо - Три грации

• Название: Три грации
• Автор: Тони Молхо
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7024-2628-0

Это, конечно, маловероятно, но… неужели древние греческие боги продолжают властвовать над смертными? А как бы иначе смешной козлоногий бог Пан превратил нью-йоркского врача Джуди, немолодую секретаршу Рахель и юную эфиопку Ясмин, случайно наткнувшихся на его грот, в озорных и пылких вакханок? А превратив, помог им выдержать водоворот страстей и обрести возлюбленных в таких приключениях, о которых они и не подозревали, отправляясь на несколько дней отдохнуть в тихий сельский домик…

---

Постояв, как кот, в тягостном раздумье, она решила, что, если нельзя сейчас обозревать окрестные виды, то стоит осмотреть хотя бы дом, в котором она собирается провести несколько ближайших дней. Поэтому, накинув теплую шаль, предусмотрительно уложенную в одну из объемистых сумок, она вышла на разведку. Ее дверь, как и двери других комнат, выходила в коридор, и на одной из дверей красовалось изображение сауны и бассейна.

Несказанно обрадовавшись, гостья открыла ее и оказалась в прелестном маленьком зале, посередине которого светился неземным сиянием квадратный бассейн, наполненный голубой прозрачной водой, угол зала кипел от пузырящейся пены джакузи, а на противоположной стене висел большой деревянный градусник и виднелась запотевшая стеклянная дверь — сауна.

Отлично! Именно то, что сейчас нужно! — обрадовалась искательница тишины и заторопилась к себе в комнату — переодеться в купальник. Когда же она вернулась и потянула на себя дверь сауны, то обнаружила внутри еще двух дам — те, бедняжки, тоже желали согреться. Дружески закивав, они подвинулись, освобождая место третьей гостье, и Джуди ничего не оставалось делать, как, благодарно улыбнувшись, усесться между ними, хотя она и предпочла бы поплавать в одиночестве в хрустальном бассейне. Все-таки шумная, суматошная жизнь среди множества самых разнообразных людей утомила ее настолько, что побыть в одиночестве хотя бы в отпуск было ее сокровенной мечтой.

Сидеть в тесной парилке и молчать невозможно. Познакомились. Учтиво улыбаясь, поговорили о погоде: какая ужасная буря! Как некстати! И ведь прогнозировали прекрасную погоду на выходные! Ах, эти метеорологи всегда врут!

— А вы знаете, дорогие мои, — улыбаясь, сказала Рахель, учтиво переводя взгляд своих светлых голубых глаз от одной гостьи к другой, — я читала, что в Англии вышел проект, обязывающий тех, кто прогнозирует погоду, одеваться в соответствии с их собственным прогнозом, а не с реальной погодой.

— Прекрасная мысль, — горячо поддержала Джуди, — хотела бы я сейчас видеть того, из телевизора, в пляжном костюме под нашим проливным дождем.

Ясмин, блеснув глазами, весело засмеялась и засияла белоснежными зубами на темном лице. Она подтянула свои стройные ноги к самому подбородку — в маленькой сауне для троих было тесновато.

Рахель деликатно вжалась в самый угол, а Джуди заметила:

— О, my dear, с вашими ногами нужно ходить по подиуму, а не жаться в парилке! — Она честно старалась говорить на правильном иврите, но от усталости американские слова полезли сами собой.

Ясмин, благодарно улыбнувшись, скромно промолчала, но Рахель подбодрила девушку:

— Вашими ногами можно сделать состояние! Главное — не стесняться!

— А я и не стесняюсь! — неожиданно и с вызовом ответила черная Венера. — И, если честно сказать, уже однажды использовала их!

— Как?! — дружно воскликнули дамы.

Джуди, искренне заинтересовавшись, мигом забыла про неловкость и свой акцент:

— Расскажите!

— Ну… — замялась Ясмин.

Видно было, что она сожалеет, что откровенные слова легкомысленно сорвались у нее с языка. Все-таки они только что познакомились, и рассказывать, по-видимому, пикантные подробности она стеснялась.

Но милых дам это только раззадорило:

— Мы тут одни, — подначивала ее пожилая леди, — уж если я не стесняюсь, так вам сам бог велел гордиться своими ногами.

Всем известно, что незнакомым людям мы склонны рассказать больше, чем знакомым и, тем более, родным. Приглушенный свет, жаркая атмосфера и физическая близость в тесной сауне способствовали откровенности. Поэтому озорная Ясмин, шаловливо улыбнувшись и блеснув ослепительными глазами, начала свое повествование.

— Не сердитесь, если мой рассказ будет слишком длинным, но я так люблю вспоминать начало моей первой и единственной любви, что могу часами говорить о своем — увы! — потерянном возлюбленном. — Светлая улыбка как яркое облачко осветила весь облик девушки, она глубоко вздохнула и подалась вперед, как бы представив, что ее милый рядом, совсем близко, так, что можно прижаться к нему, провести ладонью по прохладной смуглой коже, почувствовать трепет наливающихся силой мышц и сладость темных, красиво очерченных губ…

Несколько лет назад, когда я еще оканчивала школу и готовилась к выпускным экзаменам, мне надо было сделать проект по «дизайну». Этот курс я и мои подружки по классу очень любили — не столько из-за самого предмета, сколько из-за учителя, преподававшего его. Он бы молод, высок и строен и отличался какой-то внутренней мужественностью, делавшей его похожей на античного бога. Его родители были, пожалуй, выходцами из Йемена, и он был высок и тонок, как и все жители Аравии, но атлетически развитая мускулатура делала его прекрасным, как Аполлон. Мы все трепетали, когда он смотрел на нас своими темными, удлиненными глазами, наполовину скрытыми длинными и пушистыми, как у девушки, ресницами под широкими разлетающимися бровями, и казалось, его жгучий восточный взгляд проникает в самую душу.

Ему было за тридцать или около того, но он имел репутацию девственника. Как нам было известно — а слухи по школе разносятся со скоростью пожара, — он не был в связи ни с одной из учительниц и, что еще более странно, ни с одной из учениц, хотя почти все мы были влюблены в него по уши и мечтали о том, как бы уединиться с ним.

Это делало его еще более привлекательным и желанным в наших глазах, особенно по сравнению с учителем физкультуры, который не упускал случая положить свои волосатые руки куда не надо и так и ел глазами наши юные тела. По сравнению с мясистыми клешнями физкультурника длинные смуглые руки моего Итамара казались воплощением мужской красоты и пределом мечтаний, но никакие мои усилия хоть сколько-нибудь ему понравиться не приводили к вожделенному результату.

Я влюбилась в него в ту самую секунду, как увидела, но стеснялась хоть как-нибудь выразить ему свои чувства. Иногда мне казалось, что он обращает на меня свой задумчивый взор, иногда даже — что он обращает на меня внимание, но от робости я не смела и подумать об этом — кто я такая, чтобы мой Принц заметил невзрачную ученицу! Доведенная до предела невысказанной страстью, на уроке и дома я грезила только об одном — остаться с ним наедине, — а там будь что будет!.. Но девичья скромность мешала исполниться заветной мечте. Моя подружка Наома была смелее и раскованнее, поэтому я рассказала ей о своей любви и попросила посоветовать, что делать, чтобы хоть как-то приблизиться к моему прекрасному возлюбленному.

По «дизайну» каждая из нас должна была сделать выпускную работу и тем окончить курс обучения. Темой работы была реклама какого-нибудь бытового предмета: чашки, стола, телевизора — кто что выберет.

Это был последний шанс привлечь внимание нашего учителя, и я не могла упустить его. Каждый из учеников выбрал свой повседневный предмет, а мы с Наомой задумали дьявольскую композицию — ведь терять мне было нечего. С разрешения ничего не подозревающего учителя я взяла самые скромные вещи — стул, занавеску и фрукты, составила композицию, сфотографировала ее и к нужной дате представила большой постер. Именно этот постер и должен был привлечь внимание моего возлюбленного, и именно с ним я связывала отчаянную надежду приблизиться к нему. Огромный плакат был настолько откровенным, что я постеснялась предъявить его перед классом и выбрала время, когда Итамар был один в учительской. Наома пошла со мной — для моральной и физической поддержки, голова моя шла кругом от оглушительной дерзости плаката.

— Вот мой проект… — Набравшись смелости, я протянула преподавателю свернутую трубкой огромную фотографию. Наома подпихнула меня сзади, и я шагнула вперед на ватных от ужаса ногах. — Вы хотите посмотреть?

— Да, конечно! — закивал он, обращаясь в то же время к кому-то по телефону: — Погоди, я перезвоню тебе. — Он положил трубку и повернулся к нам, дружески улыбаясь, готовый к рассмотрению проекта.

От влюбленности и страха руки не слушались меня, голова кружилась, и больше всего на свете мне хотелось провалиться сквозь землю. Решительная Наома помогла мне развернуть громадную, в рост человека, фотографию, и по мере того, как мы раскатывали упругую трубку, лицо Итамара меняло выражение и цвет.

На черно-белой фотографии спинкой вперед стоял кухонный стул. По обеим сторонам его блестящих никелированных ножек располагались голые, широко расставленные ноги девушки, сидевшей на стуле верхом. Сама девушка не была видна — ее скрывали густые складки занавески, спускающейся с головы и доходящей до самого сиденья и целиком укрывающей ее как паранджа. Выше, в красиво уложенных складках занавески, проступал лишь алый рот — единственное цветное пятно на черно-белой фотографии, — с прекрасной сочной клубничиной, зажатой между пламенеющих губ. Вся композиция из стула, занавески, девушки и клубничины была обрамлена старинной тяжелой рамой в ажурных финтифлюшках. Стройные, точеные, словно шахматные фигурки, ноги девушки были черные, а рот со спелой клубничиной — кричаще-красный. Все прочее — хромовые ножки стула и тяжелые узорчатые складки занавески были серебристо-серыми.