Хербьёрг Вассму - Стакан молока, пожалуйста

• Название: Стакан молока, пожалуйста
• Автор: Хербьёрг Вассму
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: ISBN 978–5–389–00104–6

Прославленная норвежка Хербьёрг Вассму получила за свои романы, переведенные на все европейские языки, множество литературных наград в разных странах: премию Северного Совета (которую называют «скандинавским Нобелем»), французскую премию Жана Моне, датскую — как самый читаемый иностранный автор. По ее бестселлеру «Книга Дины, снят фильм с Жераром Депардье, отмеченный призами па Монреальском фестивале (2002 г.) в номинации «Лучший фильм» и «Лучшая женская роль» (Мария Бонневи). Отважившись погрузиться в жизнь «дна», Вассму написала самую, наверно, жесткую из всех существующих книг о работорговле XXI века — «Стакан молока, пожалуйста. (2006 г.). Ее героиня — русская девушка с необычным именем Дорте. Оказавшись с семьей в Литве, пятнадцатилетняя Дорте после безуспешных попыток выбраться из нищеты, решается тайком от родных поехать за границу, где ей обещана работа официантки. Однако попадает она в руки циничных сутенеров, промышляющих экспортом проституток из Восточной Европы.

---

— Еще далеко? — спросила она через некоторое время.

— Несколько километров. — Ответ выскочил из Макара, как черт из табакерки. Но, слава богу, он хоть что–то сказал. Воспоминание о его смехе постепенно стерлось. Голос его звучал лучше, чем смех.

— Людвикас, а где мой паспорт? Верни мне его, а то потом я забуду, — быстро проговорила она. Слишком быстро.

— Да не дергайся ты! Твой паспорт останется у меня, пока мы не сядем на паром. Я должен предъявить его вместе с билетом. У нас один групповой билет. Это гораздо дешевле, — сказал Макар.

Дорте не предполагала, что ее паспорт окажется у Макара. Но тут она ничего не могла поделать. Очевидно, билетами ведал он. Людвикас включил музыку на полную громкость, и она больше ни о чем не спрашивала. От жажды у нее саднило горло. Словно кто–то надраивал его ежиком для мытья керосиновой лампы.

— Мне хочется пить! — не выдержала она наконец.

— Нам тоже! — буркнул Людвикас почти дружелюбно. — Но мы уже скоро приедем.

Когда темнота покрыла землю и небо наверху казалось фиолетовым окном, до которого невозможно дотянуться, справа от дороги появилась изгородь. За изгородью по–прежнему шел лес, но более редкий и светлый — там были только лиственные деревья. Последнюю часть пути Дорте боролась с тошнотой, потому что ее спутники впереди без конца курили. Открытые окна не спасали. Дым все равно летел к ней на заднее сиденье. Один раз она вежливо попросила их курить поменьше, но Макар раздраженно велел ей замолчать. Она старалась не думать о том, как он ей не нравится. Однако это не помогло.

Наконец Людвикас свернул на покрытый ракушечником двор, окруженный тремя домами. Когда Дорте вышла из машины, темнота окутала ее влажным покровом. После жары и спертого воздуха в машине ей показалось, что на улице даже холодно. Удушливо пахло хвоей и землей. Запах был такой сильный, что Дорте захотелось плакать. Наконец–то она сможет напиться!

Неожиданно тишину нарушил злобный собачий лай. Из–за угла дома выбежала черная собака. Дорте в жизни не видела собак с такой большой головой.

И огромной пастью. Забыв гордость, Дорте мгновенно снова оказалась в автомобиле. Не успела она захлопнуть за собой дверь, как чудовище с разинутой пастью уткнулось носом в окно. Из пасти у собаки текла слюна. Судя по лаю, чудовище давно не ело и сильно проголодалось. К счастью, оно забыло о Дорте и бросилось к окну переднего сиденья. Очевидно, решило сожрать Людвикаса первым. Мощные когти скребли лак машины, красная пасть то и дело открывалась, скаля острые зубы. Из пасти летела вспененная слюна.

Дверь одного из домов резко распахнулась, на крыльцо вышел какой–то человек и позвал собаку к себе. Собака ответила только на третий зов и, виляя хвостом, побежала к нему. Зевая, она позволила надеть на себя ошейник с поводком.

— Фу, черт, ну и зверюга! — воскликнул Людвикас, все еще немного дрожа.

— Посторонним тут делать нечего, — заметил Макар и снова засмеялся своим противным смехом.

Мужчины вылезли из машины, но Дорте продолжила сидеть на своем месте.

— Давай выходи! — велел ей Макар, доставая из багажника их вещи.

— Я боюсь! Она может опять прибежать.

Людвикас и Макар поднялись на крыльцо и заговорили со стоявшим там человеком. Показав на Дорте они засмеялись. И опять ее охватило чувство, что ее просто не принимают в расчет. Она вдруг подумала, что не привыкла к мужскому смеху.

Человек на крыльце не смеялся. Он увел собаку куда–то за дом. Дорте подождала еще немного, но когда Людвикас нетерпеливо махнул ей, она заставила себя выйти из машины и быстро взбежала на крыльцо. Ее

снова окутал прохладный воздух. Одежда, давно прилипшая к телу, наконец отлипла. После духоты автомобильного плена и липкого сиденья ее кожа наслаждалась прохладой.

Они вошли в большой темный холл с развешанными по стенам охотничьими трофеями и оружием. Камин занимал всю стену холла. Посреди широкая лестница вела на второй этаж. Пахло так, как обычно пахнет в нежилых помещениях. Коричневые абажуры на кованых бра, темная мебель вдоль стен. Окон в холле не было, только двустворчатая стеклянная дверь.

Их провели на кухню с длинным столом посередине. Две молодые женщины, немногим старше самой Дорте, и мужчина с сонным дряблым лицом ели за этим столом. Пахло пиццей, пивом и едко — остывшей золой. И еще чем–то, напоминающим ароматизированные сигареты. На кухне было как в церкви, где люди не знают друг друга и не проявляют друг к другу никакого интереса, а просто сидят и ждут конца службы. в стене, у которой стоял кухонный стол, словно черные зеркала, темнели два высоких окна.

Человек, что увел собаку, показал им их места за столом. Он не поздоровался с Дорте. Но повелительно кивнул одной из девушек У нее были красивые темные волосы и пухлые, красные губы. Глаза были прикрыты, казалось, она вот–вот заснет. Однако девушка тут же встала, как по команде, и, не говоря ни слова, принесла три стакана и три тарелки. Поставив их перед вновь прибывшими, она снова села на свой крайний стул. Никто не сказал «Привет!», не протянул руку, чтобы поздороваться. Все искоса смотрели на приехавших, точно опасались, что те пожаловали за кем–то из них. Или сердились на что–то, случившееся до их приезда, а может, просто оттого, что им помешали спокойно закончить трапезу.

Дорте взяла свой стакан и нерешительно подошла к мойке набрать воды. Все следили за ней глазами, кроме Хозяина Собаки. Он смотрел сквозь нее. Встретиться с ним глазами было невозможно. Зрачки у него были как иглы. Она отвернулась от него, дала стечь воде, чтобы та пошла похолоднее, и набрала полный стакан. Руки ее трепетали, как тряпки на ветру. В эту минуту она поняла, что боится чего–то, чего еще даже не осознала. Ее мысли словно парализовало. Однако она обхватила стакан обеими руками и выпила воду, став ко всем спиной.

Отец сидел в своем кресле, он закрыл книгу о духовных силах, положил очки на стол и провел рукой по глазам. «В некоторых первобытных обществах шаманы вызывают душу тех, кто им не нравится, и вселяют ее в куклу. Потом они протыкают куклу иголками, чтобы навредить или убить».

Дорте обернулась. Мужчины смотрели на нее, но девушки сидели с опущенными глазами.

— Садись и ешь! — приказал Хозяин Собаки по–русски. Голос у него был низкий и властный, казалось, ему хочется, чтобы этот ужин поскорее закончился. И чтобы Дорте побыстрее вымыла посуду.

Другие девушки смотрели в свои тарелки. Дорте мечтала, чтобы кто–нибудь сказал что–нибудь обычное. Может быть, смешное. Но все молчали. Все над чем можно было смеяться, как будто исчезло. Присутствующие сосредоточились только на еде. Может, эти люди стесняются еще больше, чем она? Может, человек, почти приказавший им есть, просто невоспитан и поэтому не знает, как ведут себя в таких случаях? Может, все остальные молчат, потому что не хотят раздражать его или боятся поставить его в неловкое положение?

Было похоже, что тут никто не знает друг друга. Макар и Людвикас тут тоже были чужие, не только она. Этим, наверное, и объяснялось странное поведение присутствующих. Видно, никто не объяснил Хозяину Собаки, что все было бы гораздо проще, если бы он вежливо обращался с людьми.

Как всегда говорил отец, когда Вера на кого–нибудь сердилась: «Эти люди — твое собственное отражение, той тебя, какой ты не хочешь быть». Дорте села на указанное ей место, взяла кусочек пиццы, откусила и начала жевать с закрытым ртом. Проглотив, она обратилась к темноволосой девушке, которая подала им тарелки и стаканы:

— Меня зовут Дорте, а тебя?

Темноволосая глубоко вздохнула и уже хотела ответить, но, видно, передумала. Бросив взгляд на Хозяина Собаки, девушка стала молча разглядывать свою тарелку.

Она держала ее обеими руками и чуть–чуть приподняла над столом, на тарелке все еще лежал большой кусок пиццы. Потом девушка поставила тарелку на стол и сложила руки на коленях.

— Забыла свое имя? — спросил Хозяин Собаки голосом робота.

— Ольга, — прошептала она едва слышно и наклонилась над столом.

Дорте обернулась к другой девушке. У той были длинные светлые волосы, почти скрывавшие ее лицо. Она как будто спала. Но из–под волос блестели широко открытые глаза.

— Марина, — быстро ответила та, начала собирать тарелки и ставить их в мойку.

— Этот большой дом ваш? — спросила Дорте через некоторое время, кивнув Хозяину Собаки.

Воцарилась тишина, и Дорте решила, что ее вопрос бестактен. Все опустили глаза. Хозяин Собаки, откинувшись на стуле, пил пиво. Пока он со свистом цедил напиток сквозь зубы, полоскал им горло и только потом глотал, его взгляд был прикован к чему–то вне комнаты.

В конце концов Дорте ответил Людвикас:

— Мы сняли его у одного знакомого.

— Мы останемся здесь до утра? — спросила Дорте, еще надеясь, что их пребывание в этом доме не выйдет за рамки обычного.