Хербьёрг Вассму - Стакан молока, пожалуйста

• Название: Стакан молока, пожалуйста
• Автор: Хербьёрг Вассму
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: ISBN 978–5–389–00104–6

Прославленная норвежка Хербьёрг Вассму получила за свои романы, переведенные на все европейские языки, множество литературных наград в разных странах: премию Северного Совета (которую называют «скандинавским Нобелем»), французскую премию Жана Моне, датскую — как самый читаемый иностранный автор. По ее бестселлеру «Книга Дины, снят фильм с Жераром Депардье, отмеченный призами па Монреальском фестивале (2002 г.) в номинации «Лучший фильм» и «Лучшая женская роль» (Мария Бонневи). Отважившись погрузиться в жизнь «дна», Вассму написала самую, наверно, жесткую из всех существующих книг о работорговле XXI века — «Стакан молока, пожалуйста. (2006 г.). Ее героиня — русская девушка с необычным именем Дорте. Оказавшись с семьей в Литве, пятнадцатилетняя Дорте после безуспешных попыток выбраться из нищеты, решается тайком от родных поехать за границу, где ей обещана работа официантки. Однако попадает она в руки циничных сутенеров, промышляющих экспортом проституток из Восточной Европы.

---

— Привет! Вот не ждал, что встречу тебя здесь! — сказал он, немного запыхавшись, словно занимался тяжелой работой. Потом подошел к ней. Совсем близко.

— Нет! Ты идешь к Юлии! — с трудом проговорила она и, словно защищаясь, загородилась руками.

— Но можно сначала немного поговорить с тобой?

— О чем поговорить?

Он проскользнул за ней в комнату. Потом закрыл дверь и загородил ее собой. Дорте оказалась в ловушке. Оба прислушивались к звукам, доносившимся из коридора. От яркой лампочки, горевшей под потолком, его глаза казались неестественно голубыми. Все было тихо.

— Можно, я сяду?

Она кивнула.

— Ты здесь работаешь?

— Мыть пол.

Он чуть не сел на кресло, из которого торчали пружины, но она предупредила его коротким «Нет!», и он сел в другое. Она расправила плечи, но осталась стоять.

— Я все думаю, каково тебе здесь приходится, — просто сказал он. Однако она не дала себя провести и промолчала.

— Успокойся! Я на твоей стороне. Хочу вам помочь, — тихо сказал он, глядя на дверь.

Она не подала виду, что поняла его, и стояла, как прежде. Одна нога у нее промокла. Подошва пискнула, когда Дорте пошевелилась. Поэтому она больше не двигалась.

— Ты беременна?

Дорте на мгновение охватил стыд. Он тут же отразился на лице. Ей было тяжело от его взгляда. И, словно поняв это, Улав встал и подошел к ней. Он был ненамного старше Николая. Рот у него был не такой, как в прошлый раз. Жестче. Наверное, он думал, что ее легко обмануть. Глаза казались чуть–чуть сонными, но когда он смотрел на нее, они становились беззащитными и в них появлялась как будто мольба. На нем были джинсы и куртка с вельветовым воротником, сильно потертая. Дорте узнала его серый шарф, длинный, несколько раз обмотанный вокруг шеи.

— Ты можешь мне верить, — сказал он, потому что она продолжала молчать.

— Я не принимать клиентов. Тебе идти Юлия! — твердо сказала она.

Он развел руками и сказал, что был здесь раньше один раз, но не видел тогда Дорте и что он живет на соседней улице. Словно он целыми днями только и делал, что сидел у окна и следил за теми, кто сюда приходит. Совсем как соседи дома в Литве.

— Ты боишься? — наконец спросил он.

Боишься! Он произнес это норвежское слово, и она сразу поняла, хотя не помнила, чтобы учила его специально. В конце концов она вернула ему это слово, будто не знала, что с ним делать. «Боишься?» Конечно, она боится. Но как долго человек может бояться?

— Ты здесь заперта, верно?

— У Артура ключ.

— Это он встречал тебя с велосипедом?

Не двигаясь с места, она кивнула, подбирая слова.

— Ты хотеть сказать полиция и нас забрать?

— Нет! Не вас, а этих мужчин!

Она покачала головой и попыталась объяснить ему, что забирают всегда только девушек. Это было трудно, и Дорте не была уверена, что он ее понял.

— У тебя так и нет телефона? — выдохнул он и взглянул на дверь.

Она глотнула воздуха, прикидывая, может ли он знать, что она украла телефон из кладовки Бьярне. Наконец она решилась. Быстро нашла в сумке телефон и постаралась объяснить, что он не работает.

— Он новый. Тебе нужна сим–карта и батарейки. Это тебе трудно понять… Не беспокойся, телефон я беру на себя. У тебя остался мой номер?

Она кивнула.

— Спрячь его! И телефон тоже. Ты живешь одна?

— Да. Артур тоже. Иногда.

— Он знает про телефон? — Когда она отрицательно замотала головой, он улыбнулся и сказал: — Хорошо! Хорошо! — Потом большими шагами подошел к окну и увидел, что его можно открыть. Подергал решетку, словно думал, что она шатается. — Я осторожно постучу в окно. Ты откроешь. Позвони мне, когда телефон заработает. Если Артур будет дома, сделай вид, что ничего не слышишь. Я постучу только один раз. Все поняла?

— Почему? Ты писать в газета? Полиция здесь?

— Нет! Я хочу помочь тебе… и другим. Положись на меня! Как, кстати, тебя зовут? — прошептал он.

— Дорте.

— Дорте, — повторил он и улыбнулся, глаза его тоже улыбнулись.

В это время хлопнула входная дверь. Послышался хриплый голос Вахты, ее шаркающие шаги целеустремленно приближались. В следующее мгновение Улав был уже за дверью, а Дорте успела спрятать телефон на дно сумки. В открытую дверь она видела, что Улав на лестнице столкнулся с Артуром.

— Какого черта тебе здесь надо? — раздался голос Артура.

— Прошу прощения! Я спустился по лестнице, вместо того чтобы подняться, и попал сюда. Такое бывает. Но женщина внизу дала мне понять, что я ошибся. Мне очень жаль!

И он исчез, а Артур крепко схватил Дорте за руку. Она убедила себя, что Артура бояться нечего. Но все было так странно, вдруг они как будто оказались врагами.

— Кто это был у тебя? По–моему, я его где–то уже видел, — проворчал Артур.

— Я не знать.

— Он уже бывал здесь раньше? А? Отвечай!

Дорте замотала головой и со стоном попыталась освободиться.

— Проклятая… чертова блядь!

— Пожалуйста… отпустить! — взмолилась она.

Артур разжал руку и оттолкнул ее от себя. Он как–то изменился. Она и раньше обращала на это внимание, но сегодня перемена была особенно явственна. Глаза. Артур был не просто пьян от пива, он стал похож на Макара. Лишь теперь Дорте почувствовала, что у нее промокли не только туфли, спортивные штаны тоже намокли и прилипли к щиколоткам. Когда дверь открывали, даже ненадолго, по комнате гулял ледяной ветер. Дорте хотелось спросить у Артура, нельзя ли достать обогреватель, но сегодняшний день для этого не подходил.

Он сбросил потрепанную кожаную куртку и устроился с последней банкой пива. Потертая тахта жалобно скрипнула. Артур как будто исчез, он сидел и пустыми глазами глядел в одну точку. Дорте сняла мокрые спортивные штаны, надела сухие носки и махровый халат. И свернулась калачиком на кровати под жестким одеялом.

Артур по–прежнему не двигался. Банка была уже пуста. Зловещее предчувствие Дорте заметно усилилось. В конце концов ей пришлось назвать его состояние словами, иначе она бы задохнулась. Пришлось спросить, почему у него такой вид, будто он принял наркотик. Но это была ошибка с ее стороны. Сперва он не ответил, однако весь напрягся, как натянутый лук, или приготовился ответить ударом на удар. Она подумала бы, что он вот–вот заплачет, если бы верила, что такое возможно.

— Я? Наркоту? На себя погляди! Чучело!

Дорте не знала, что означает слово «чучело», но вряд ли это был комплимент. А ведь они могли бы вместе поплакать, стать на свой лад товарищами. Кожу у нее на лице стянуло от засохшего пота. Волосы на затылке выбились из резинки. Единственное, что помогало Дорте не потерять рассудок, это мысль о телефоне, спрятанном в сумке.

Весь следующий день Артур провел дома. В последнее время он приходил домой днем только затем, чтобы что–нибудь забрать или выпить пива, которое, как он утверждал, всегда должно быть в холодильнике. Теперь он лежал на тахте с закрытыми глазами и открытым ртом. Дорте не знала, спит он или бодрствует, но пыталась держаться как можно тише, чтобы не раздражать его. Ведь думать можно незаметно. Слишком много всего случилось за один день. И Юлия, и Улав.

В следующий раз, когда Артур уйдет, она поднимется к Юлии. Поговорить. Хотя бы на минутку. Спросить, был ли Улав ее клиентом. Ведь она сама видела, как он отдавал Вахте деньги, но, может, он сделал это только затем, чтобы войти сюда. Неужели она не ошиблась в первый день, когда, услыхав крики, догадалась, что Артур привел ее в публичный дом? Что в ней такого, что ей попадаются только такие мужчины? Должно быть, в этой стране их пруд пруди. Они представлялись ей в виде лягушек, заселявших по весне глубокие лужи. Слизь и кваканье.

Стало темно, и ей пришлось зажечь свет, чтобы нарезать хлеб, но Артур вскочил и так закричал, что Дорте тут же погасила свет. Когда он наконец успокоился, ей все–таки удалось отрезать два ломтика хлеба. Она взяла их в кровать и легла, чтобы удержать тепло. О том, чтобы чем–то заняться, не могло быть и речи, уж лучше попытаться уснуть. Поскольку Артур был дома, она могла бы пожелать ему «спокойной ночи», но, пожалуй, этого делать не стоило.

Дорте проснулась от того, что Артур кричал на кого–то, кого она не видела. Она зажгла свет. Он, скорчившись, лежал в углу тахты. Было ясно, что он не понимает, где находится. Зрелище было жуткое, но Дорте уже устала бояться. Сначала она окликнула его, он ей не ответил, тогда она встала и села рядом с ним. Потрогала его за плечо и сказала:

— Ну, ну, успокойся! — но это тоже не помогло. Неожиданно он приник к ней, ругая при этом своего отца, который не желает его знать, и покойную мамашу, эту чертову блядь. Весь мир — бардак, заявил он. Ей было нечего ему возразить.

В комнате стоял ледяной холод. Дорте принесла одеяло с кровати и, чтобы согреться, укрыла им и пледом их обоих. Потом она заговорила по–русски обо всем подряд, в том числе и о том, чего не осмеливалась сказать ему по–норвежски. Он так плакал, что ее рука, обнимавшая его, все время вздрагивала. Вскоре халат у нее на груди, куда он уткнулся носом, промок насквозь. А она сидела и думала, решилась ли бы Лара довериться Улаву. Едва ли. Создание у нее в животе не шевелилось. Оно затихло.