Филип Дик - Скользя во тьме

• Название: Скользя во тьме
• Автор: Филип Дик
• Издательство: Ред Фиш, ТИД Амфора
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-483-00095-1

Philip K. Dick A Scanner Darkly (1977)

Филип К. Дик «Скользя во тьме» («Помутнение») Пер. с англ. — М. Кондратьев

Ближайшее будущее. Боб Арктур ведет иллюзорное существование в непрекращающихся наркотических видениях. Когда-то они создавали для него теплый мир эйфории и покоя, теперь же все изменилось, и прежняя безмятежность мало-помалу сменяется кошмаром.

Боб уже знает, что его видения вышли из-под контроля. Но он также знает, что и сам он не тот, за кого себя выдает. Он — не наркоман. У него есть и другая ипостась, которая никак не связана с травой, колесами, дурью. Видения — это не видения. Реальность — не реальность. Он — не он.

Нужно только понять, какое из его воплощений главное.

---

— А видела ты когда-нибудь фильмы про старых курильщиков опиума? Типа как в прежние времена в Китае? Или про курильщиков гашиша в Индии в наше время? На кого они со временем становятся похожи?

— Я не собираюсь жить долго, — сказала Донна. — И что с того? Не хочу тут долго болтаться. А ты? Чего ради? Что в этом мире такого? А ты когда-нибудь видел… Блин, а как насчет Джерри Фабина? Посмотри на любого, кто подсел на Вещество С. Правда, Боб, ну что в этом мире такого? Это же просто остановка в пути — остановка, где нас наказывают, потому что мы родились порочными…

— А ты и впрямь католичка.

— Пойми, нас здесь наказывают. Так что, если можно время от времени ловить кайф — блин, надо это делать. На днях, когда я ехала на работу, меня чуть не отоварили. Я врубила восьмидорожечный стереокассетник, курила гашишную трубку и в упор не заметила того старого мудака в «форде-императоре»…

— Ты тупая, — произнес Арктур. — Как пробка.

— Я, знаешь ли, собираюсь умереть молодой. Так или иначе. Что бы я ни делала. Скорее всего, на автостраде. Между прочим, на моем «эм-джи» почти никаких тормозов. И меня в этом году уже четырежды штрафовали за превышение скорости. Так что мне теперь надо отправляться в школу вождения. Полный облом. На целых шесть месяцев.

— Значит, в один прекрасный день, — заключил он, — я тебя больше не увижу. Да? И уже никогда не увижу.

— Из-за школы вождения? Нет, через шесть месяцев…

— Из-за мраморного одеяла, — пояснил Арктур. — Под которое ты ляжешь раньше, чем тебе по блядскому закону штата Калифорния будет позволено купить банку пива или флакон бухалова.

— Да! — с энтузиазмом воскликнула Донна. — «Южный Комфорт»! Вот бы прямо сейчас! Может, возьмем литровый флакон «Южного Комфорта» и посмотрим «Планету обезьян»? А? Там еще типа восемь серий осталось — в том числе и та…

— Послушай, — обратился к девушке Боб Арктур, беря ее за плечо; она инстинктивно отпрянула.

— Нет, — отрезала она.

— Знаешь, — продолжил он, — что тебе должны хотя бы однажды разрешить сделать? Разрешить тебе хоть раз законно войти в магазин и купить там банку пива.

— Зачем? — удивленно спросила Донна.

— Как подарок, — объяснил он. — За все хорошее.

— Меня однажды обслужили! — в восторге воскликнула Донна. — В баре! Я тогда принарядилась и была типа с компанией. Барменша спросила, что я хочу, а я сказала: «Я бы выпила „коллинз“ с водкой». И она меня обслужила. Это в «Ла-Пасе» было. Там вообще клевое местечко. Можешь поверить? Про «коллинз» с водкой я из рекламы запомнила. Так что, если меня в баре кто о чем спросит, я отвечу как полагается. Веришь? — Она вдруг прямо на ходу взяла его под руку и притянула к себе, чего никогда раньше не делала. — Я такого кайфа в жизни не испытывала.

— В таком случае, — сказал Арктур, — ты, похоже, получила свой подарок. Свой единственный подарок.

— Ага, я врубаюсь, — заверила Донна. — Правда врубаюсь! Потом ребята из той компании сказали, что мне следовало заказать какую-нибудь мексиканскую выпивку вроде текилы, потому что это был типа мексиканский бар — там, при ресторане «Ла-Пас». Ладно, в другой раз буду знать. Я так это в своих банках памяти и записала. А знаешь, Боб, что я собираюсь в один прекрасный день сделать? Я собираюсь перебраться на север, в Орегон, и жить там в снегу. Каждое утро я буду лопатой убирать снег с передней дорожки. У меня там будет маленький домик и огород с овощами.

— Для этого тебе придется нешуточно экономить, — заметил Арктур. — Откладывать все, что зарабатываешь. Это недешево.

Взглянув на него, Донна вдруг засмущалась и промямлила:

— Он все для меня устроит. Как там его зовут…

— Кто?

— Ну, он. — Донна нежным голосом делилась своим секретом. Сообщала его Бобу Арктуру как своему другу — человеку, которому она могла доверять. — Мистер Тот Самый. Я знаю, как он будет выглядеть. Он будет сидеть за рулем «астон-мартина» и увезет меня в нем на север. А там будет маленький домик в снегу, к северу отсюда. — Немного помявшись, она сказала: — Снег очень милый, правда?

— А сама ты как думаешь? — спросил Арктур.

— Я никогда не видела снега, если не считать одного раза в горах Сан-Берду, но он был грязный и с ледяной коркой, и я тогда просто по-скотски навернулась. Я не такой снег имею в виду. Я имею в виду настоящий снег.

С какой-то особенной тяжестью на сердце Боб Арктур спросил:

— Ты правда уверена? Это действительно будет?

— Обязательно! — Донна кивнула. — Так карты говорят.

Дальше они шли молча. Назад к ее дому, чтобы забрать «эм-джи». Донна, погруженная в свои мечты и планы, и он — Боб Арктур. Боб Арктур? Тут он вспомнил Барриса и Лакмана, Хэнка и безопасную квартиру. И еще Фреда.

— Слушай, брат Донна, — спросил он, — можно я поеду с тобой в Орегон? Когда ты все-таки туда отправишься?

Донна мягко, с особенной нежностью ему улыбнулась и ответила:

— Нет.

Тут Арктур, зная Донну, понял, что она не шутит. И что потом ничего не изменится. Его затрясло.

— Тебе холодно? — спросила она.

— Ага, — кивнул он. — Очень холодно.

— У меня в машине хорошая печка, — сказала Донна. — Когда будем в киношке, согреешься. — Она взяла его ладонь, сжала ее, немного так подержала а затем вдруг отпустила.

Но подлинное ее прикосновение, в самом его сердце, помедлило. Так там и осталось. И все последующие годы его жизни без нее, когда он больше ее не видел и не слышал, ничего о ней не знал, жива она или мертва, счастлива или несчастна, это прикосновение всегда жило внутри него, никуда не уходило. Одно-единственное прикосновение ее ладоней.

* * *

Той ночью Боб Арктур притащил к себе домой симпатичную наркоманку по имени Конни. Конни сидела на игле и согласилась, чтобы он в обмен на пачку с десятью ампулами мекса ее трахнул.

Невысокая и худенькая, с длинными прямыми волосами, девушка сидела на краю кровати, расчесывая свои стремные волосы. Она была у него впервые. Арктур познакомился с Конни на торчковой тусовке и толком ничего про нее не знал, хотя уже несколько недель таскал с собой ее телефон. Сидя на игле, Конни, разумеется, была фригидна, но никакого облома это не сулило. Пусть в смысле собственного удовольствия она была к сексу равнодушна, зато ей было совершенно без разницы, какой это вид секса.

Это было очевидно с первого же взгляда. Полуодетая, с заколкой во рту, Конни сидела, скинув туфли, и бессмысленно глазела перед собой, очевидно, пропуская в голове очередной глючный номер. В лице ее, впрочем, худом и вытянутом, чувствовалась сила; пожалуй, решил Арктур, из-за резких линий выдающихся скул. На правой щеке У Конни был прыщ. Несомненно, она его даже не замечала; прыщи для нее значили никак не больше, чем секс.

Наверное, Конни просто не видела разницы. Для нее, давно сидевшей на игле, прыщи и секс были почти одно и то же — или даже совсем одно и то же. Дурацкая мысль, подумал Арктур. Подлинный идиотизм — заглядывать в голову наркоманки.

— У тебя тут зубная щетка есть? — спросила Конни. Она уже понемногу начинала клевать носом и шамкать, как обычно делали такой поздней ночью наркоманы. — А, хрен с ней. Зубы как зубы. Я их завтра… — Дальше Конни так понизила голос, что Арктур уже ее не слышал, хотя по движению губ знал, что она по-прежнему что-то бубнит.

— Знаешь, где ванная? — спросил он.

— Какая ванная?

— Где моются. Тут, в доме.

Приподняв голову, Конни возобновила свое рефлекторное расчесывание.

— А что там за парни так поздно сидят? Забивают косяки и болтают без умолку? Наверное, они тут с тобой живут. Точно живут. По ним заметно.

— Двое из них тут живут, — уточнил Арктур.

Ее глаза дохлой рыбы уперлись в него.

— Ты голубой? — спросила Конни.

— Стараюсь им не быть. Поэтому сегодня ты здесь.

— Ты что, пытаешься с этим бороться?

— Можешь не сомневаться.

Конни кивнула.

— Думаю, я скоро выясню. Если ты скрытый гей, ты, наверное, захочешь, чтобы я взяла инициативу на себя. Ляг, я все сделаю. Хочешь, я тебя раздену? Ладно, просто лежи, я все сделаю. — И она потянулась к его ширинке.

Позднее, в полумраке, он дремал от своего дозняка. Конни храпела рядом на спине, вытянув руки поверх одеяла. Боб Арктур смутно ее видел. Эти торчки, подумал он, спят как граф Дракула. Смотрят прямо вверх, а потом вдруг садятся, точно машина, которую перевели из положения А в положение Б. «Кажется… уже… день…» — говорит торчок — или, вернее, кассета, что у него в голове крутится, проигрывая ему инструкции. Разум торчка подобен музыке, которую слушаешь по радиочасам… порой она звучит мило, но лишь затем, чтобы заставить тебя что-то сделать. Музыка из радиочасов должна тебя разбудить; музыка из торчка должна заставить тебя стать тем средством, благодаря которому он сможет заполучить еще наркоты. Или на что ты еще там сгодишься. Он, машина, включит тебя в свой механизм.