Вячеслав Удовик - Воронцов

• Название: Воронцов
• Автор: Вячеслав Удовик
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-235-02728-0

Предлагаемое вниманию читателей издание представляет собой жизнеописание генерал-фельдмаршала, светлейшего князя, новороссийского и бессарабского генерал-губернатора, наместника на Кавказе М. С. Воронцова (1782–1856). Личность этого человека вызывает самые противоречивые оценки историков и исследователей-пушкинистов. Первые, признавая в нем талант полководца и мудрого правителя, укоряют его за приверженность монархии и называют угодливым царедворцем. Вторые (по крайней мере большинство из них) игнорируют его заслуги перед Отечеством и видят в нем только врага великого поэта. Рассказывая о жизненном пути Воронцова, о его ратных подвигах и деяниях во славу России, автор книги опровергает распространенное и искаженное представление о нем как о расчетливом вельможе и гонителе Пушкина.

В Приложении приводится ценнейший исторический документ — кавказские письма М. С. Воронцова к А. П. Ермолову.

---

Действительно, бесчинства военных участились. На насилие и жестокое обращение солдат с жителями жаловались мэры городка Монтиньи и сел Сен-Мартен, Вандежен и Сен-Супле. А из Живе и Шарлемона сообщили префекту города Камбрэ о том, что прибытие русских «еще усугубило страдание жителей; многие из них покинули свои дома и можно ожидать массового бегства населения»4. Заместитель мэра этого города заявил генералу Г. И. Лисаневичу, что «русские военные части ведут себя не как дружеские войска, а с неограниченным произволом, будто бы они вступили в неприятельскую страну»5.

Необходимо было принимать меры. И командующий корпусом М. С. Воронцов принял их незамедлительно. За кражу со взломом один солдат был прогнан сквозь строй, а другой расстрелян. Так же строго были наказаны и другие грабители и насильники. Французы посчитали принятые М. С. Воронцовым меры излишне суровыми. Но командующий считал, что без таких мер дисциплину и порядок в корпусе в мирное время не обеспечить.

С большим трудом устанавливались добрососедские отношения между корпусом и местными властями. Причиной очередного конфликта стало, например, устройство в населенных пунктах, где находились солдатские казармы, русских бань. М. С. Воронцов говорил, что чистота — основа здорового и веселого духа воинов. По его распоряжению каждой воинской части было выделено 100 франков на устройство бани. Но местные власти долго отказывались давать разрешение на их строительство.

Русские бани казались французам чем-то странным, без чего можно было бы и обойтись. Особенно удивлялись они привычке русских окунаться после бани в холодную воду. А солдаты с нетерпением ожидали, когда в их части будет своя баня. Командир гарнизона городка Живе В. И. Левенштерн отметил, что русский солдат охотнее обойдется без кровати, чем без бани, и добавил насмешливо: «В отличие от французского солдата, который прежде всего стремится блестеть своей наружностью и моется очень редко»6.

Много споров вызывало качество поставляемых корпусу продуктов питания. Французские поставщики в стремлении нажиться шли на обман. Так, для увеличения веса, они подмешивали в муку и зерно песок. Мэру Мобежа было доложено, что в одной партии муки оказалось столько песка, что выпеченный из нее хлеб невозможно было разгрызть. В другой раз из 45 мешков зерна было извлечено 79 килограммов песка. Видя, что его протесты не принимаются во внимание, М. С. Воронцов решил отказаться от поставок муки и договорился с булочниками о покупки у них хлеба.

Более серьезными оказались конфликты с таможенниками. М. С. Воронцов обещал Веллингтону, что сделает все возможное, чтобы помочь французским таможенникам в их нелегком деле. Однако добрые отношения с ними никак не налаживались. Конфликт следовал за конфликтом. Так, таможенники остановили двух казаков, ехавших в свою часть. Один казак, не поняв, что хотят от него французы, не остановился и был убит таможенником выстрелом из ружья. В другом случае таможенники зарубили в деревенском кабачке нескольких невооруженных русских солдат. На крики прибежали товарищи убитых и разоружили таможенников. М. С. Воронцов отметил, что при этом солдаты проявили дисциплину — они не отомстили таможенникам, а передали их французским властям.

М. С. Воронцов не раз обращался к Веллингтону с жалобами на действия таможенников. Он предупредил, что хотя офицеры корпуса запрещают солдатам мстить обидчикам, раздражение против таможенников достигло такой силы, что может дойти до крайности и завершиться большой бедой. В конфликт пришлось вмешаться Ришелье. С этого времени таможенное начальство стало строго спрашивать со своих подчиненных за каждый случай столкновения с русскими. Однажды после третьего предупреждения таможенники выстрелили в двух русских драгунов и в их французского сообщника. Те действительно занимались контрабандой. Слава Богу, обошлось без человеческих жертв. Была убита только лошадь Но таможенники поспешили извиниться перед М. С. Воронцовым. А Михаил Семенович выступил в защиту провинившихся, которых уже успели уволить.

По существовавшим правилам провинившихся перед русскими французов судили французские суды, а русских, посягнувших на интересы французов, — русские суды. Однако французские судьи были явно пристрастны в решениях, всякий раз выгораживая своих соотечественников. Мельника и его слугу тяжело ранивших вилами нескольких русских, вообще не наказали. Дело было прекращено якобы из-за недостатка улик. Француза, избившего двух русских офицеров, приговорили… к одному дню заключения и к штрафу в один франк. Другой француз нанес три удара саблей русскому солдату и был оправдан судом присяжных.

М. С. Воронцов был крайне возмущен поведением французских судей. Тем не менее он не одобрял самосуда со стороны своих подчиненных. Правда, когда в одном городе вспыхнула драка, он отправил туда на постой 150 человек, заявив, что постой продлится до тех пор, пока ему не выдадут виновных.

М. С. Воронцов был недоволен и тем, как ведется судопроизводство в его корпусе. Причиной плохого судопроизводства было слабое знание аудиторами (так звали в то время судей) законов. Михаил Семенович не отрицал необходимости суровых наказаний за серьезные проступки, за трусость в бою, за грабежи, за воровство. Он и сквозь строй прогонял виновных, и подписывал смертные приговоры. Но степень наказания, говорил он, должна соответствовать степени вины. Наказывать провинившихся надо не по произволу, а по закону.

Узнав, что по новому распределению военного министерства судебная часть, или аудиториат, досталась в руки А. А. Закревского, Михаил Семенович поделился с другом своими соображениями о том, как улучшить в армии судебное дело. Законов и правил, говорит он, у нас достаточно. Но они почти не применяются. Это происходит от наших аудиторов. Вместо того, чтобы быть законниками, то есть чтобы быть специально подготовленными, они просто пережалованы из фельдфебелей и унтер-офицеров.

Михаил Семенович ссылается на Петра I, который говорил, что перед армейскими офицерами стоят свои задачи. Петр считал, что офицеры не могут быть судьями. Для решения судебных дел «должны быть в армии аудиторы, кои должны быть хорошие юристы и знать совершенно все права и законы». Однако «вместо того, чтобы иметь юриста понимающего, как общие права, так и дух и смысл законов, у нас аудитор, а иногда в отсутствие оных (что, впрочем, все равно) фельдфебели и унтер-офицеры из крестьян, чуть-чуть читать и писать умеющие, и привыкшие думать, а часто и чувствовать, что палка есть единственный закон и управления роты верх человеческого искусства».

Михаил Семенович считал, что для улучшения работы аудиторов необходимо «не производить в чин сей из унтер-офицеров за храбрость или за беспорочную 12 летнюю службу, сопряженную с умением грамоты, ибо сии качества, хотя и почтенные, не имеют никакого отношения с должностью указателя и блюстителя законов». Нужно, пишет он, «поставить аудиторов на лучшую ногу и дать им больше жалованья»7.

Командующий не ограничился добрыми пожеланиями. Он составил проект правил для военных судов корпуса, показал его служившему в корпусе по дипломатической части С. И. Тургеневу и попросил того высказать свои предложения. С учетом замечаний Тургенева М. С. Воронцов составил документ «Некоторые замечания о производстве в корпусе военных судов» и опубликовал приказом по корпусу.

А. П. Ермолов скептически отнесся к идее М. С. Воронцова реформировать в армии судопроизводство. Он продолжал мыслить по старинке и не хотел быть равным с нижними чинами перед законом. Услышав от А. А. Закревского, что будто бы в корпусе у Воронцова слабеет дисциплина и что нижние чины оказывают неповиновение, Ермолов написал: «Он русского солдата трактует на манер иностранный. Он ударился в законы и беда!» А в другом письме Ермолов с иронией называл Михаила Семеновича «величайшим из министров, военным законодателем»8.

Если порой М. С. Воронцова не понимали и не соглашались с ним даже самые близкие его друзья, то что можно было ожидать от тех, кто завидовал ему и кто интриговал против него? Требование Воронцова следовать законам завистники и интриганы трактовали как проявление его тщеславия, как желание быть во всем выше всех. А чиновники военного министерства видели в его критике армейского судопроизводства критику их самих. И это рождало в них желание мстить Воронцову.

Каждодневной заботой Михаила Семеновича было решение административно-хозяйственных вопросов. Он добивается увеличения жалования офицерам. Считая, что денежное обеспечение солдат тоже недостаточно, он старался улучшить их питание. «Гр. Воронцов так много выхлопотал для наших офицеров, — писал в своем дневнике С. И. Тургенев, — что они никогда не имели так много денег, как теперь здесь. Солдатам тоже во многих местах хорошо»9.