Олег Болтогаев - Лопушок

• Название: Лопушок
• Автор: Олег Болтогаев
• Жанр: Эротика

---

Олег Болтогаев Лопушок

Часть первая

Я умирал от любви.

Как случилось, что я в неё влюбился?

Хорошо это помню, только объяснить всё равно не сумею.

Да и что объяснять-то?

Тогда я, восьмиклассник, был увлечён встречами со своей одноклассницей. Наши свидания были довольно регулярными и сильно напоминали какую-то восточную песню. В том смысле, что каждый вечер всё происходило на удивление одинаково. После кино, где мы сидели в совершенно разных местах зала: она со своими подружками, а я среди своих корешей, так вот, после кино, каким-то звериным чутьём я определял куда и с кем она пошла, и догонял их, стайку громко разговаривающих девчонок, и молча шёл сзади, безошибочно выделяя в темноте её, мою Джульетту, она же, словно чувствуя мой страстный взгляд, начинала говорить и смеяться громче других. Ирка знала, что я иду следом.

Постепенно девчонок становилось всё и меньше, так как та или иная оказывалась у своего дома. Но вот и моя Ирка пришла. Скрипела калитка, но я знал, что всё это ложь, игра, сладкий обман… От меня требовалось только одно — не шуметь, чтобы папочка или мамочка моей пассии, упаси боже, не проснулись, чтобы не залаял старый, глухой пёс, чтобы всё было тихо-тихо и тогда… Спирало дыхание от одной мысли, что моя девочка где-то здесь, что в дом она не пошла, что она не меньше меня хочет и ждёт. Хочет и ждёт. Хочет и ждёт нашей тайной встречи.

Я тихо подходил к забору. Тотчас же Ирка неслышно выходила из-за куста сирени, я открывал калитку и хватал её за руку. Она приглушённо хихикала, а я, дрожа от страсти, тянул её за собой. Быстро, словно боясь опоздать, мы шли прочь от дома. Уходили мы недалеко. У нас было место, где, как мне казалось, нам никто не мог помешать. Собственно, мыслей об этом, о том, что кто-то нам помешает, не было. Говорили мы мало, а если и говорили, то только об одном. Я требовал, а она возражала. Я настаивал, а она пыталась меня отталкивать. Я знал все её застёжки и пуговицы, пожалуй, даже лучше, чем собственные. Я бросал на траву свой жалкий пиджачишко и почти насильно усаживал на него Ирку, пытался целовать, но она не давалась, сжимала губы, отворачивалась и тихо смеялась. Я жадно сжимал её упругую грудь, Ирка охала, а я валил её на спину, она брыкалась, не давая моей руке залезть к ней под юбку. От этих брыканий подол сбивался кверху, так что когда я скашивал взгляд вниз, то жар жуткой похоти охватывал меня. Я видел девичьи бедра, оголённые до самых трусиков, резинки и застежки её чулок, и уже не было на свете силы, способной содрать меня с тела моей девочки.

Фамилия у Ирки была немецкая — Зоммер, что означает «лето».

Её матушка была русской, а отец — настоящим немцем.

Уж не знаю, что там у Ирки было с наследственностью и какая кровь, немецкая или русская, доминировала, но характер у неё был на удивление педантичным.

Она ежедневно меняла свои смешные короткие штанишки, так что я, в конце концов, мог, не заглядывая в календарь, сказать, какой сегодня день недели. Для этого мне было достаточно скользнуть рукой вверх по иркиному бедру, смять её короткую юбочку и увидеть, какого цвета трусики она нынче надела.

В понедельник — белые.

Во вторник — жёлтые.

В среду — красные.

В четверг — чёрные.

В пятницу — сиреневые.

В субботу — голубые.

В воскресенье — лиловые.

Ирка пыталась освободиться из моих объятий, но я держал её крепко.

— Давай ляжем, ну, пожалуйста, — бормотал я так, словно был пьян.

— Только понарошку, — шептала она совершенно ровным голосом.

Знамо дело! Мы уже столько раз делали понарошку. Похоже, Ирке это нравилось. Почему-то не было и мысли попытаться раздеть её. Я наваливался на девчонку, пытаясь коленом раздвинуть её ноги, и когда мне это удавалось, то сквозь все преграды, создаваемые одеждой, я чувствовал, что мой разгорячённый жезл туго давит на её живот, в его таинственную, вожделенную, нижнюю часть, защищённую от бешеного молодецкого напора только моей одеждой и тонкими иркиными трусиками.

Я опускал руку вниз и торопливо расстёгивал брюки, чтобы выпустить на свободу моего героя. Ему, похоже, не был страшен ни мороз, ни ветер. Нежная кожа касалась тонкой ткани, это был тот предел, который позволяла мне моя пассия.

И я начинал двигаться, или это природа заставляла меня двигаться, мне вдруг становилось невообразимо хорошо, уткнувшись в девичью в шею, я шептал слова любви и благодарности, что-то предельно простое и незамысловатое.

Ирка терпеливо сносила мои бесстыдные и бесплодные толчки, а я задыхался и, наверное, пришиб бы свою подружку, если бы в эту минуту она вдруг оттолкнула меня. Но Ирка лежала спокойно, я стонал, меня пронзала невыносимая, сладостная дрожь и вот поток моих чувств выплескивался из меня, я резко дёргался, рычал, мне почему-то так хотелось укусить мою девочку за ухо, в шею, в плечо, словно сквозь сон я слышал, что она тоже тихо охает и жарко дышит.

И вот всё прошло, и я откатывался от неё. Она же ещё некоторое время лежала, ноги её были бесстыдно раздвинуты и слегка согнуты в коленях. Потом Ирка садилась и заботливо приводила себя в порядок. А я, жарко дыша, откидывался на спину и смотрел вверх, в чёрное, ночное небо и думал только об одном.

Зачем она мне? Я ведь ни капельки не люблю её. Есть только вот эта короткая минута животной страсти, неужто всё из-за неё? Ужасно. Ужасно.

Потом мы вставали, я встряхивал свой пиджак и провожал Ирку до калитки. Она поворачивалась ко мне, видимо, ждала, что я её поцелую, но, видит бог, теперь мне этого совсем не хотелось.

— Пока, — говорил я тихо.

— Пока, — отвечала Ирка и не уходила.

— Завтра выйдешь? — спрашивал я, чтоб не молчать.

— Выйду.

— Тебе, наверное, пора? — направлял я её на путь истинный.

— Да. Я пошла, — грустно шептала она.

— Иди, а то завтра не отпустят, — продолжал бубнить я.

— Да, я пойду. До завтра, — вздыхала Ирка и шла к дому.

Я тоже топал домой и чувствовал себя выжатым лимоном.

Мне не нравилась такая «любовь».

Наши встречи всё продолжались и продолжались. Медленно, но верно, мы двигались по пути, указанному природой. Всё чаще и чаще я пытался раздеть Ирку. Громко сказано. Я пытался лишь снять с неё трусики. Она не давалась, я злился на девчонку, наша борьба была уже нешуточной, но Ирке удавалось отстоять своё, исконное.

А ещё у нас было жутко мало времени. Почему-то мы встречались только после кино, Причём, само, так сказать, свидание, длилось минут двадцать, не больше. Строгие иркины родители разрешали своей дочке задерживаться после окончания фильма не больше, чем на полчаса. Вот и выходило, десять минут дорога, плюс, двадцать минут волнительной борьбы на моём пиджаке.

Но однажды настал вечер, когда я, после жаркой возни, сделал, ставшую уже обыденной, попытку стянуть с неё трусики. Я был готов к своему традиционному поражению, но тут, странное дело, она вдруг закрыла лицо ладонями и перестала меня отталкивать. У меня спёрло дыхание. Сердце моё застучало так, что я почувствовал его толчки где-то в горле.

Мои руки предательски задрожали, я, словно мелкий воришка, осторожно и бережно потянул книзу её трусики, но Ирка никак не реагировала.

Бог мой, да неужели?

Я видел её ослепительно белый живот и вожделенный, тёмный треугольник в его нижней части. Он манил меня.

«Сейчас всё случится», — подумал я.

И стал торопливо расстёгивать свои брюки.

«Но ведь у меня нет презерватива», — мелькнула практичная мысль.

«Я буду осторожен. Пусть это наконец произойдёт», — радостно подумалось мне.

Но ничего не случилось.

Потому что я услышал, что по тропинке кто-то идет. Прямо на нас. Дернул же меня чёрт расположиться не там, где всегда. На миг я, словно мышка, замер, надеясь, что пронесёт, но нет. Человек шёл к нам и, видимо, он уже нас видел.

Я сел так, чтобы прикрыть телом Ирку, она же, поняв в чём дело, тоже начала торопливо и суетно приводить в порядок свою одежду.

Мужчина, теперь я видел, что это мужчина, остановился в метре от нас.

— Что? Жмёмся? — громко спросил он.

— Жмёмся, — согласился я с ним.

Мужчина был мне незнаком.

Какого чёрта он подошёл к нам?

Я мог бы запустить в него камнем.

В аккурат влепил бы в лоб.

Но камня под рукой не было.

Да и не за что, вроде, — камнем-то.

— Девушка, не верьте ему, он козе алименты платит, — сказал мужчина.

А вот теперь было, за что — камнем.

Половинка кирпича отлично подошла бы к его наглой роже.

Но Ирка вдруг захихикала.

Я растерялся и не знал, что делать.

Мужчина повернулся и тихо исчез в ночи, словно его и не было.