Георгий Байдуков - Чкалов

• Название: Чкалов
• Автор: Георгий Байдуков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

Имя Чкалова навсегда вошло в историю советской авиации, в историю нашей страны. Валерий Чкалов испытывал самолеты и не одному из них дал путевку в долгую жизнь. Он внес много нового в тактику воздушного боя, и его маневры применяли наши летчики на фронтах Великой Отечественной войны. Чкалов первым совершил беспосадочные перелеты через Ледовитый океан на Дальний Восток и в Северную Америку. Книга написана другом Валерия Чкалова, членом его экипажа во время перелетов на остров Удд и через Северный полюс Героем Советского Союза Георгием Байдуковым.

---

Жукову нравился полет, но вот крен заложил Чкалов чересчур уж большой, глубокий. Очень лихо на первый раз. И снова инструктор его властно отчитывает. Опять Чкалов повернул раскрасневшееся лицо и уже более смело улыбается, больше глазами, крича в телефон: «Понял, выполняю…»

На планировании и посадке Чкалов снова подзажал управление, а к тому же шланговый телефон разъединился около его пробковой каски, и инструктор никак не мог помочь ученику. Сели хорошо, но немного «промазали», то есть коснулись земли, уже пройдя посадочный знак.

Инструктор потребовал от ученика не применять силу — иначе поломаешь все управление — и не планировать на такой бешеной скорости перед посадкой. Он объявил: общая оценка — «хорошо». Чкалов радостно басом ответил: «Ясно, исправлюсь».

Неуемная жажда к полетам на высший пилотаж, или, как раньше его называли, воздушную акробатику, у Чкалова была поразительная. И он научился делать фигуры: перевороты, бочку, иммельман[3], мертвую петлю, виражи, боевой разворот и другие — настолько красиво, что, сам большой мастер этого труднейшего вида полета, Жуков, наблюдая пилотаж Чкалова, говорил его товарищам: «Вот так и вы действуйте. Артист просто! А все трудом заработал…»

Жуков дал Чкалову следующую выпускную характеристику: «Закончил обучение с аттестацией «очень хорошо». Как летчик и человек очень спокойный. Медленно схватывает, но хорошо усваивает. Нарушений дисциплины не наблюдалось».

Затем Валерий Павлович перешел продолжать курс фигур высшего пилотажа к инструкторам Лапину и Трофимову.

Как-то, вылетев на самолете-истребителе «мартинсайд» для выполнения ряда упражнений на пилотаж, Чкалов на вираже сделал невероятно большой крен и, перетянув ручку, потерял скорость. Машина завертелась в крутом правом штопоре[4] на довольно малой высоте. Все замерли, боясь, что ученик не успеет вывести машину из бедственного положения.

В самый критический момент «мартинсайд» остановил вращение, еле-еле успел, не доходя до земли, набрать скорость и стал управляем. Но летчик не повел самолет на посадку — он снова полез вверх и, теперь явно умышленно, опять же с небольшой высоты, ввел истребитель в штопор, но уже левого вращения. На сей раз он успел вывести самолет из штопора у самой земли, выправив машину буквально на бреющем полете.

Все бежали к месту посадки, чтобы узнать, кто это и что за фигуры проделывал на «мартинсайде».

Чкалов, вылезая из машины, хлопал самолет по фюзеляжу, крича мотористу: «Ну и хороша твоя машинка…»

А на машине нашли оборванную обратную стальную ленту, стягивающую бипланового типа коробку крыльев истребителя. Поражались, как же мог выдержать перегрузку летчик, если не выдержала сталь!

В мае 1924 года Чкалов окончил московскую школу и получил направление в Серпуховскую высшую авиационную школу стрельбы, бомбометания и воздушного боя.

Аттестат зрелости

Начальник серпуховской школы Федор Алексеевич Астахов, человек строжайших правил, никогда не прощавший нарушений уставов и воинского порядка, знал, что к ним из московской школы прибывает новая группа учлетов и в числе их Чкалов, о котором уже тогда ходили в авиации слухи как об очень способном человеке.

По заведенному ритуалу начальник школы приглашал всех вновь прибывших курсантов для ознакомительной беседы.

Изучая предварительно личное дело Чкалова, Астахов натолкнулся на слова: «увлекается в полете». Что за «увлечение», начальнику школы было неясно, так как вместе с тем Чкалов характеризовался как выдержанный, хладнокровный и целеустремленный командир.

Курсант Чкалов отвечал на все вопросы начальника школы спокойно, с оттенком некоторого юмора, что всегда любил Астахов, старый, еще первой империалистической войны летчик, ставший в революцию на сторону большевиков и командовавший авиационным отрядом при разгроме Колчака.

Начальник школы остался доволен официальной частью беседы и, незаметно перейдя на товарищеский тон, тактично коснулся темы «об увлечениях в воздухе», давая понять, что в их школе настолько сложна программа подготовки летчика-истребителя, что ученику заниматься своими экспериментами явно нецелесообразно и просто недопустимо. В доказательство начальник привел трагические примеры, когда виновниками катастроф оказывались только сами летчики, нарушившие наставления по производству полетов и инструкцию школы.

— Неорганизованное же и своевольное «творчество», кроме вреда и крови, ничего хорошего не даст, — сказал Астахов Валерию Чкалову.

Начальник рассказал в заключение, что в школе недавно введена новая методика обучения воздушному бою. Этот сложный процесс сначала расчленяется на элементы, и, пока каждый из них не будет глубоко теоретически, а затем в полете изучен, до тех пор переход к следующему элементу воспрещен. Только после того, как курсант хорошо овладел всеми элементами в воздухе, преподается весь сложный комплекс полета, применяемый в бою.

К концу беседы начальник ясно понял, что чкаловский темперамент следует вводить в нужное русло и тогда из нового курсанта можно сделать хорошего летчика-истребителя. Для этого следует, пожалуй, Чкалова определить в группу летчика-инструктора Михаила Михайловича Громова, великолепнейшего летчика, прекрасного педагога, ж в то же время душевного человека.

Начальник, объявив свое решение, встал, показывая этим, что беседа закончена, но увидел, что курсант как-то странно поглядывает на него.

— Что вам неясно?

Чкалов пробасил, по-волжски окая:

— Рассказывал мне летчик с колчаковского фронта, когда я еще мальчишкой работал в Канавине, что вы будто на «ньюпоре» или «сопфиче» среди тайги с железнодорожной дрезины летали?..

— Бывало всякое.

— А я вот не поверил.

— Где-то между Томском и Красноярском нам было необходимо провести разведку. Аэродром в этом районе найти и построить быстро не смогли. Вот и надумали: поставить «сопфич» на вагонетки, прицепить сзади них железнодорожную дрезину, вывести этот своеобразный поезд на вершину подъема и пустить вниз, под уклон. И когда сцепка разовьет скорость больше 60 километров, мой «сопфич», работая до этого на малом газе и удерживаемый низкими колодками, теперь при полных оборотах легко поднимется с вагонетки.

Чкалов восхитился:

— Так это же как с катапульты!

Начальник улыбнулся и, прощаясь с курсантом, подтвердил:

— Да, есть сходство, хотя и очень далекое.

Летчик-инструктор Михаил Михайлович Громов обучал курсантов технике воздушного боя сначала по отдельным элементам, затем переходил к комбинациям фигур, оттачивая их до абсолютного совершенства, до такого уровня, когда ученик начинает делать упражнения почти автоматически.

Когда инструктор показывал группе пилотаж, Чкалов, хлопая ладонью по колену, шумно и восторженно говорил:

— Вот это художник! Настоящий бог…

Кто-то из товарищей зло заметил:

— Ты еще помолишься ему…

— А такому и руки целовать не стыдно, — отрезал Чкалов, неотрывно следя, как мягко и в то же время мгновенно переворачивается истребитель то вправо, то влево, то вверх, то вниз. Фигуры были связаны единым замыслом, и их композиция выражала одно стремление — атаковать противника быстрым, неожиданным и безошибочно точным маневром.

Вспоминая о тех далеких днях, бывший инструктор серпуховской школы, а ныне выдающийся летчик Герой Советского Союза М. М. Громов так характеризует Чкалова в своем рассказе «Самородок»: «Чкалов неизменно оказывался первым на всех стадиях обучения воздушному бою. Он не знал никаких колебаний: сказано — сделано. Он шел, как говорится, напролом. Самые смелые решения он приводил в исполнение раньше, чем могло бы появиться чувство страха. В решительную минуту он отбрасывал все, что ему мешало достигнуть успеха. Все силы его могучей натуры устремлялись в одном направлении — к победе. Быстрота действий у этого человека равнялась быстроте соображения. Он действовал так решительно, что, в сущности говоря, и времени не оставлял для сомнений. В ту минуту, когда истребители внезапно вступали в схватку, рискуя, несмотря на тысячу предосторожностей, столкнуться в воздухе (а летали тогда без парашютов), — в эту минуту иные все же побаивались. Чкалов просто не умел бояться. Виртуозным маневром ошеломлял «противника», сваливался ему на голову, заходил в хвост и добивался победы».

В ноябре 1924 года Чкалов получил звание летчика-истребителя, распростился с Серпуховом и убыл в строевую часть.

Глава 3 Летчик-истребитель

Вступление в строй

Мечта волжского паренька из села Василева сбылась: в руках у него аттестат зрелости — отныне Валерий Чкалов летчик-истребитель Военно-Воздушных Сил Красной Армии.