Владимир Сыромятников - 100 рассказов о стыковке

• Название: 100 рассказов о стыковке
• Автор: Владимир Сыромятников
• Издательство: Логос
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-94010-226-3

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.

В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.

Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.

Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.

Для широких кругов читателей.

---

Еще раз должен сказать: вокруг ЭПАСа тоже были разные люди, что подтверждают описываемые события. В Хьюстоне мы с Поделякиным жили вполне нормально. Он к нам не придирался и уж, конечно, не пытался на чем?то поймать. По утрам я кормил его традиционной кашей и водил купаться в холодной воде. Пару раз мы даже побывали в ресторане и познакомились с девушками. Одним словом, появилась возможность расслабиться.

В начале декабря Джек Уэйт организовал для нас поездку на юго–запад от Хьюстона, почти на границу с Мексикой. В тех малонаселенных районах Техаса, на побережье залива, была прекрасная охота на уток. Русские стреляли не хуже американского ветерана войны. Охота осталась в нашей памяти надолго, и не только благодаря пережитым эмоциям и фотографиям. Какое?то время спустя после возвращения в Москву на Поделякина как старшего по команде тоже «покатили баллон»: пробыл за границей дольше, чем было запланировано, в Америку ездил развлекаться, на кого?то охотился(?), не соблюдал устав и заповеди. К тому же обнаружили охотничьи и другие крамольные фотографии — с ногами?то на столе{!), можно сказать, в американском, порочащем советского человека стиле. Для серьезного дела всего этого оказалось все же недостаточно, но специальный помощник технического директора, профессиональный контрразведчик, тоже стал невыездным. Претендентов съездить поохотиться на уток, а заодно и «на ведьм», хватало.

Широко известно, что все советские люди, выезжавшие за границу, старались захватить с собой провиант. Это позволяло сэкономить валюту, чтобы истратить ее на дефицитные товары, ведь почти все в стране было в дефиците, одежда, в первую очередь детская и женская, радиоприемники и магнитофоны.

Продукты возили все. Как рассказывали мне сотрудники советского представительства в ООН, они наблюдали в нью–йоркском аэропорту такую необычную и одновременно характерную таможенную сцену. Известный советский кинорежиссер Сергей Герасимов, с медалью Героя Соцтруда на лацкане пиджака, подвергался экзекуции. Таможенный чиновник поднимал высоко над головой, так чтобы было видно всей очереди, одну за другой банки мясных консервов, батон колбасы, буханку хлеба, спрашивая каждый раз: «What is it?», — и демонстративно бросал их в корзину реквизированных вещей (ввоз мяса и хлеба в США был запрещен законом еще в XIX веке).

Не имея золотой медали, рядовые россияне часто оказывались более находчивыми. Они наклеивали на тушенку этикетки от рыбных консервов, а в критический момент могли, показывая на голову поросенка и не моргнув глазом, отвечать на американский вопрос так: это по–вашему — «фиш» (fish), по–нашему — лучшая рыба (значит — колбаса).

У наших заводчан, нередко выезжавших в качестве монтажников на космические международные выставки, сложилась практика отправлять свой провиант в контейнерах вместе с основным оборудованием и материалами. При подготовке к поездке на совместные отработочные испытания в 1973 году двое рабочих–сборщиков из моей команды предложили воспользоваться тем же способом. Это казалось естественным, так как в контейнерах отправлялось все необходимое, включая дополнительный груз для личного пользования. Туда входили такие предметы, как спецодежда, средства гигиены и профилактики, так называемые культ- и спорттовары. Наша поликлиника снабдила нас лекарствами первой необходимости, а профсоюзный комитет позаботился о досуге. Для нас приобрели спортивную одежду и обувь, футбольный мяч, который мы с таким упоением гоняли на техасских полях, шахматы и шашки и, конечно, пластинки с патриотическими песнями о войне и о подвигах советских космонавтов. При таком обеспечении ничего не стоило добавить к этому грузу и кое–какие продукты, чтобы сохранить, опять же привычное для многих, меню, например традиционную российскую кашу. Так же, как моя семья, члены команды, наверно, надолго запомнили традиционную утреннюю кашу как прекрасное дополнение к американским молочным продуктам и фруктам. В результате такого комбинированного снабжения практически никто из нас не заболел, не потерял, но и не прибавил в весе.

Конечно, мне хотелось, чтобы все было официально, чтобы провиант тоже был включен в перечень отправляемого груза. Я обращался к начальнику цеха Г. Маркову, главному инженеру ЗЭМа И. Хазанову и другим руководителям. Никто не возражал, но и никаких бумаг составлено не было. Отсутствие документов и послужило поводом для того, чтобы позднее начать разбирательство нашего «государственного преступления». Это случилось после второй поездки, после жаркого лета 1974–го.

Забегая вперед, надо сказать, что в качестве дополнительного аргумента в свою защиту мы приводили такой факт: американские специалисты из НАСА и фирмы «Рокуэлл» в своих служебных контейнерах тоже доставили в Москву большое количество личных вещей, включая продукты питания и питьевую воду. Даже туалетная бумага у них была своя, более мягкой, специфичной фактуры. С этим деликатным предметом был связан один интересный эпизод. Как?то в понедельник, обмениваясь впечатлениями о проведенном уик–энде, американцы активно обсуждали сенсационный успех одного из членов их команды, причем далеко не самого молодого и привлекательного. Как оказалось, накануне, во время экскурсии по древнему Кремлю, он познакомился с молодой американкой, к тому же дочкой миллионера. Ему даже удалось пригласить ее в гости, «в номера». И что бы вы думали, в чем оказалась главная причина такого успеха? Как излагал это Боб Уайт, приманкой стала та самая нежная туалетная бумага, которая не шла ни в какое сравнение с гостиничной, нашей российской, иногда похожей на наждачную, по крайней мере, по виду. Наверное, в память о тех непростых временах в наружном туалете моей дачи рядом с нормальной висит обрывок наждачной бумаги.

Остальные члены заморской команды были вынуждены довольствоваться искусственным заменителем, правда, тоже американского производства, доставленным вместе с летным оборудованием. Чтобы как?то скрасить двухмесячное пребывание вдали от дома, мужики (одинаковые во всем мире) разыгрывали друг друга. По вечерам они подсовывали в постель очередной жертвы тоски по дому надувную куклу размером в человеческий рост. Несмотря на то, что это была очень несовершенная, старомодная кукла (без подогрева, осцилляции и прочих сексуальных причиндалов), шутка имела успех. Боб Уайт решил даже оставить ее в Москве до следующего приезда по поводу советско–американской космической программы. Возможно также, что он побаивался везти свою фаворитку домой, хотя его жена Кэйт, казалось, не была чересчур ревнивой.

До сих пор эта «американка» хранится у меня на далеких антресолях. В отличие от нас она вроде бы не стареет, как не стареют все эти «пластик герлз». Правда, она безнадежно вышла из моды и уже не смогла бы конкурировать с новыми научно–техническими достижениями в этой очень продвинутой с тех пор области, как говорят, с незаменимыми спутницами современных моряков дальнего плавания,

Упомяну также еще об одном случае с пришельцами из другого мира в Москву. Как?то возвращаясь из самого злачного в те времена места нашей столицы — из своего американского посольства — поздно вечером домой в отель «Россия», Боб Белый, сев в такси, заказал; «Россия». «Да — Россия», — философски ответил водитель, расценив ситуацию по–своему. «Да — Россия» — стали говорить 20 лет спустя и мы, и американцы, и другие народы во всем мире.

Уместно рассказать еще об одном эпизоде нашей «разгульно–преступной» жизни в Хьюстоне летом 1974 года. Марианна Лавлиз, секретарь Дональда Уэйда, которая много помогала нам в офисе и иногда заботилась о нашем досуге, как?то предложила организовать экскурсию по ночному Хьюстону. Ее дальний родственник служил полицейским и хорошо знал эту часть жизни большого города. Понимая паши интересы и в каком?то смысле — возможности, необычный гид предложил небольшой тур по ресторанчикам трех основных типов: обычные, так сказать, классические, типа вестерн, с обстановкой и музыкой когда?то дикого Запада, и несколько фривольный, «на закуску». Что касается последнего, то даже мы, советские пуритане были несколько разочарованы, девушки не показали знаменитого американского стриптиза, пришлось довольствоваться созерцанием лишь topless show girls. Наш полицейский гид оправдывался: более интересные зрелища в Хьюстоне считались почти подпольными, поэтому он показывать их не решился, видимо, опасаясь то ли за нас, то ли за себя.

К часу ночи мы возвратились домой в холостяцкие апартаменты. Нас было только четверо в «закрытом» туре, и мы договорились никому об этом не рассказывать. Как выяснилось позже, это было очень разумное решение, не обсуждать наше ночное похождение ни на футбольном поле, ни в других местах. Когда через 20 лет я рассказал об этом своей жене, она сказала: «Правильно сделал. Я тут, в Москве, осталась одна с двумя твоими больными детьми, а ты там развлекался с девочками». Представляю другое: «ночная оргия» могла стать еще одним, возможно, главным криминалом в нашем деле. Мы не взяли с собой нашего переводчика, как известно переводить интимные ночные дела нет никакой нужды. В крайнем случае, как говорится в известном международном анекдоте, «если снятся сны на иностранном языке, надо ложиться спать с переводчицей». Что?что, а мы?то хорошо знали, что из этого могло получиться.