Владимир Сыромятников - 100 рассказов о стыковке

• Название: 100 рассказов о стыковке
• Автор: Владимир Сыромятников
• Издательство: Университетская книга Логос
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98704-307-7

В ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги «100 рассказов о стыковке и о других приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период от зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил свое обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится своими впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Российской академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Известный в мире специалист по космической технике, в области разработки и испытаний космических аппаратов, автоматических систем, космической робототехники, больших космических конструкций, основатель и руководитель отечественной школы стыковочных узлов космических аппаратов, получившей мировое признание. По мнению автора, эту книгу стоит прочитать каждому, кому интересна история космонавтики.

---

Надо сказать, что космический корабль в целом является отличным примером гибридной конструкции. Если к системе, представленной в предыдущем примере, добавить аппаратуру, основанную на других физических принципах, таких как радио, оптика, получится прекрасный гибрид. Разработка таких конструкций требует применения разнообразных инженерных и научных дисциплин, что усложняет задачу, но делает ее очень интересной. Здесь есть над чем работать, это неограниченное поле для совершенствования, для творчества. Вот, наверное, почему космическая техника, окруженная к тому же ореолом романтики полетов на высоких орбитах, так притягательна и будет привлекать молодых людей, стремящихся найти свой нестандартный, гибридный путь в этом неисчерпаемом мире.

В заключение хочется снова вернуться к стыковке, основной теме книги.

Мне долго не давала покоя проблема, как при помощи стыковочного механизма с тоненьким и маленьким штырем стыковать 100–тонные Орбитеры. Проблема несколько раз подогревалась специалистами НАСА, которые пытались склонить меня к использованию существующего «союзовского» механизма. Однако это было невозможно, штырек действительно тонковат для такой махины, как Орбитер Спейс Шаттл.

Требовалась какая?то гибридная идея, как поднять несущую способность штыря, его возможность поглощать энергию огромного корабля. Решение, основная концепция, пришли, как нередко бывало, неожиданно. Похоже, помогла обстановка, общение с молодыми аспирантами. Получился некий новый гибрид между АПАСом и старым, многократно использованным «штырем–конусом». На этот раз, в отличие от уже рожденных гибридных агрегатов, в которых использовались комбинация почти готовых узлов, в голове родился новый гибридный стыковочный механизм. К сожалению, к этому времени американцы потеряли интерес к заманчивому варианту. Наш «Буран» теперь уже не нуждался в дополнительных орбитальных возможностях.

Все?таки молодежь в чем?то превосходит нас, мое поколение. Короче, я обещал молодым ученым–предпринимателям не отдавать идею задарма, не дарить ее богатым американцам просто за так.

Я еще раз подумал о диалектике. Все?таки она часто давала правильные ориентиры, направляла мышление в нужном направлении. Именно это требуется от философии, науки всех наук, как нас учили в молодости. К сожалению, ее вместе с догмами социализма и коммунизма выбросили из обращения, как ребенка из лохани вместе с водой после купания. К сожалению, избавились не только от всех старых теорий, но и от практического опыта, как часто говорят у нас, не стали отделять мух от котлет.

5.5 МКС НА ОРБИТЕ. НАЧАЛО «НЕНАШЕЙ» ЭРЫ

Поздней осенью 1998 года началась новая эпоха в космосе. Этому началу предшествовала большая подготовительная работа и интенсивный предполетный период.

В октябре 1998 года после переговоров, споров и компромиссов, наконец согласовали даты запуска первых модулей Международной космической станции (МКС). В Москве и Хьюстоне работали политики и инженеры. На обоих полигонах, на Байконуре и во Флориде, начался завершающий этап подготовки. Штаб–квартира находилась в Вашингтоне. НАСА проявило настойчивость и последовательно вывело проект на задуманные рубежи. Кто платит, тот и заказывает музыку.

Вскоре объявили первые названия. Казенное сокращение ФГБ (американцы произносили его на свой лад: Эф–Джи–Би), сохранившееся с далеких времен челомеевских «Алмазов», превратилось в «Зарю». Подправленные по–нашему сокращения, так называемый НОД (узловой модуль NODE) и герметичный стыковочный адаптер РМА (pressurized mating adaptor) превратились в «Юнити», то есть «Единство». Под этими новыми названиями требовалось соединить их на орбите.

Наконец?то пришла пора провести предполетные испытания наших АПАСов, установленных на первом американском «самом стыковочном» модуле, том самом «Юнити». Об этих испытаниях мы давно беспокоились, прежде всего потому, что их проводили в последний момент прямо на Спейс Шаттле, стоявшем на пусковом столе, всего за месяц до старта. Как всегда, пришлось в последний момент преодолевать осложнения с оформлением командировки в США. Я вылетел во Флориду один, у остальных членов моей команды не было виз. В результате А. Мишин и В. Рыданов, два моих ветерана, и механик сборочного цеха В. Левченко прибыли в КЦК на пару дней позже. Но и я немного опоздал, испытания уже начались. Американцы торопилось, времени оставалось в обрез, работа шла по часовому графику, круглые сутки. Они не могли ждать, пока мы уговорим всех своих начальников, да и не хотели, потому что, постепенно осваивая нашу стыковочную технику, все меньше зависели от нас, от этих «непредсказуемых русских».

НОД с двумя РМА стоял вертикально рядом с Орбитером, открывшим створки отсека полезного груза, почти как в космосе. Вот только два АПАСа на самом Шаттле и на РМА-1 соединили при помощи наземных электрических кабелей. Чисто по–американски обеспечили чистоту вокруг рабочего места: огромное, гигантское сооружение, названное тоже на американский манер — канистрой, обеспечивало по–настоящему чистое помещение. Эту канистру привезли на старт вместе со Спейс Шаттлом на аполлоновском гусеничном «кроллере» и установили на пусковом столе. Все выглядело продуманным: кроллер остался стоять рядом, чтобы отвести канистру перед самым пуском на безопасное расстояние. У нас (нет — теперь не у нас, а на казахском Байконуре) таких чистых помещений даже в стационарных зданиях мне видеть не приходилось.

Испытания продолжались в течение нескольких дней. Мои ветераны, оперативно получив визы, успели на заключительный этап. Вопреки нашим опасениям все завершилось успешно, если не считать небольшого инцидента с технологическими электроразъемами, оставленными открытыми, без защитных крышек. Их не то забыли закрыть у нас на заводе, не то крышки просто потеряли здесь, в КЦК, сняв для подключения испытательных кабелей. Обсудив ситуацию и возможные варианты, переговорив несколько раз с Москвой и с Хьюстоном и, конечно, составив протокол, решили так и лететь в космос с «голыми» контактами. Из двух зол выбрали меньшее, хотя это и было против наших правил. Ждать «штатных» крышек из Москвы времени не оставалось, а заменители поставить побоялись: они могли соскочить при запуске.

О такой возможности нам напомнил серьезный инцидент, который произошел накануне, при пуске Спейс Шаттла «Дискавери» с Дж. Гленном, 77–летним ветераном–астронавтом. В эти дни опасность посадки Орбитера без крышки парашютного контейнера, отвалившейся перед отрывом ракеты от стартового стола, интенсивно обсуждалась специалистами.

В субботу 7 октября нас пригласили на посадку Спейс Шаттла. До этого мне лишь раз пришлось наблюдать за этой заключительной самолетно–космической операцией. Посадка, особенно после полета, за которым следила вся Америка, собрала довольно много народа. Спектакль уступал, судя по числу зрителей, лишь взлету. Ясное небо, прекрасная видимость способствовали успеху и удовольствию для собравшихся очевидцев. Прокатившись по полосе мимо нас, «Дискавери» благополучно остановился, и к нему потянулась вереница спецмашин, чтобы приступить к начальной фазе послеполетного обслуживания.

Через несколько часов в гостинице по НАСАвскому TV–каналу мы досматривали то, что не смогли разглядеть издали: и почетных гостей, и ветерана, ступавшего, как старый моряк на палубе качающегося корабля. На следующий день транслировали интервью с астронавтами и с группой поддержки. Слушая медицинского «пресс–атташе», который комментировал первые шаги ветерана на Земле, я думал: ведь Гленн был лишь сенатором, а если бы он стал президентом? Ведь это ж могло бы быть, как у нас, «получилось бы как всегда».

В понедельник мы начали выполнять дополнительное задание по замене привода на ЗИПовском АПАСе. Работа проводилась в корпусе горизонтальных испытаний, как раз рядом с Орбитером «Дискавери», который загнали сюда после приземления. Мне это было очень любопытно. Разговорившись с молодым инженером, я узнал интересные детали. Из показанной мне компьютерной фотографии следовало, что даже без крышки парашют выглядел неповрежденным, но не это было самым интересным. «Вам приходилось бывать рядом с Шаттлом сразу после посадки? — спросил американец. — Нет? А зря. узнали бы, чем пахнет космос. Эта штука еще долго газит после сверхгорячей атмосферы. Вот, колеса основного шасси приходиться менять после каждого полета, боимся за резину. А теперь без парашюта и колодки износились. Работы прибавилось». «А как же SSTO (одной ступенью на орбиту)?» — спросил я «А…» — и парень махнул рукой.

Накануне запуска ФГБ Европейское агентство (ЕКА) устроило нетрадиционно ранний торжественный прием. Европейцам не терпелось отметить предстоящее событие. На модуле улетала ДМС — их вычислитель, который наше агентство выменяло на стыковочные агрегаты (не мог не вспомнить). Другого времени просто не нашлось: в полночь гости, приглашенные на пуск, улетали на Байконур.