Энтони Хоуп - Царственный пленник

• Название: Царственный пленник
• Автор: Энтони Хоуп
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-7141-0025-5

В книгу входят исторические романы видного английского писателя XIX века Энтони Хоупа: «Приятель фаворитки», «Царственный пленник». Произведения Хоупа характеризуются прежде всего увлекательностью сюжета, выписанностью характеров, энергичностью действия.

---

Я оценил похвалу, но предмет разговора мне не нравился; я сказал:

– Брат мой вернулся, я слыхал. Он совершил далекую экскурсию, не правда ли?

– Да, он здесь! – отвечала она, слегка хмурясь.

– Он не может долго оставаться вдали от Стрельзау, как видно, – заметил я, улыбаясь. – Что ж, мы рады его видеть. Чем он ближе к нам, тем лучше!

Принцесса взглянула на меня с веселым блеском в глазах.

– Почему, Рудольф? Не потому ли, что вам легче…

– Следить за ним? Может быть, – сказал я. – Чему вы радуетесь?

– Я не сказала, что радуюсь! – отвечала она.

– Но другие говорят это о вас!

– Много есть дерзких людей! – сказала она с восхитительной надменностью.

– Вероятно, вы хотите сказать, что я из их числа?

– Ваше величество не может быть дерзким, – отвечала она, приседая с притворным уважением, но прибавив лукаво, спустя минуту: – Только разве…

– Что ж, только когда?

– Только, если вы скажете мне, что меня хоть на секунду интересует, где находится герцог Стрельзауский!

Право, мне было жаль, что я не король.

– Вам все равно, где брат Майкл?

– О, брат Майкл! Я зову его герцогом Стрельзауским!

– Но при встречах вы называете его братом Майклом?

– Да, по приказанию вашего отца!

– Понимаю. А теперь по моему?

– Если таково ваше приказание!

– Без сомнения! Мы все должны быть любезны с нашим дорогим Майклом!

– Вы, вероятно, прикажете мне принимать также его друзей?

– Шестерку?

– Вы также зовете их таким образом?

– Чтобы следовать моде, зову. Но я приказываю вам принимать только тех, кого вы пожелаете!

– Исключая вас!

– За себя я прошу. Приказывать я не могу!

Пока я говорил, на улице послышались крики. Принцесса подбежала к окну.

– Это он! – вскричала она. – Это – герцог Стрельзауский!

Я улыбнулся, но ничего не сказал. Она вернулась на свое место. Несколько минут мы сидели молча. Шум на улице стих, но я слышал шаги в первой комнате. Я начал говорить об общих вопросах. Так прошло еще несколько минут. Я спрашивал себя, куда девался Майкл, но думал, что мне не следует в это вмешиваться. Внезапно, к большому моему удивлению, Флавия, всплеснув руками, спросила взволнованным голосом:

– Неужели с вашей стороны благоразумно сердить его?

– Что? Кого? Каким образом сержу я его?

– Заставляя его ждать!

– Милая кузина, я вовсе не желаю заставлять…

– Так что ж, может он войти?

– Конечно, если вы желаете!

Она с любопытством посмотрела на меня.

– Какой вы смешной, – сказала она. – Ведь нельзя было доложить о нем, пока я сижу с вами!

Вот прекрасное преимущество королевского достоинства!

– Великолепный этикет! – вскричал я. – Но я совершенно забыл; а если бы я сидел с кем-нибудь другим, о вас можно было бы доложить?

– Вы знаете также хорошо, как и я. Обо мне всегда можно доложить, потому что я королевской крови! – и она продолжала с удивлением смотреть на меня.

– Я никогда не был в состоянии помнить все эти глупые правила, – сказал я довольно неудачно, внутренне кляня Фрица, который ничего не сказал мне о них. – Но я заглажу свою ошибку!

Я вскочил, открыл дверь и вышел в первую комнату. Михаил сидел у стола с мрачным нахмуренным лицом. Все присутствующие стояли, исключая дерзкого мальчишки Фрица, который, развалившись покойно в кресле, заигрывал с графиней Гельгой. Он вскочил при моем входе с почтительной живостью, которая еще более подчеркнула его прежнюю небрежность. Мне было нетрудно понять, почему герцог не любил Фрица.

Я протянул руку, Майкл взял ее, и я обнял его. Потом я повел его с собой во вторую гостиную.

– Брат, – сказал я, – если бы я знал, что вы здесь, вы бы не ждали и минуты, и я попросил бы у принцессы разрешения ввести вас к ней!

Он холодно поблагодарил меня. У этого человека было много качеств, но он не умел скрыть своих чувств. Даже совершенно посторонний человек заметил бы, что он ненавидит меня и ненавидит сильнее всего рядом с принцессой Флавией; но я убежден, что он старался скрыть свои чувства и уверить меня, что он искренно верит, что я король. Я не знал всего, конечно; но даже если король умел притворяться еще сильнее и умнее меня (а я начинал гордиться своим исполнением этой роли), Майкл не мог этому верить. А если он не верил, как его должно было приводить в ярость то, что я называл его – Майкл, а ее – Флавией.

– У вас ранена рука, государь! – заметил он с участием.

– Да, я играл с одной полукровной собакой (я хотел рассердить его), а вы, брат, знаете, что у них нрав злой!

Он горько улыбнулся, и его темные глаза остановились на мне с минуту.

– Но разве укус опасен? – вскричала Флавия тревожно.

– На этот раз нет, – сказал я. – Если бы я дал возможность укусить себя глубже, тогда другое дело, кузина!

– Неужели собаку не убили? – спросила она.

– Еще нет. Мы ждем, чтобы убедиться, вреден ли ее укус!

– А если вреден? – спросил Майкл со своей горькой улыбкой.

– Ей раскроят голову, брат! – ответил я.

– Вы не будете больше играть с ней? – спросила Флавия.

– Может быть, и буду!

– Но она может еще укусить!

– Без сомнения, она попытается! – сказал я, улыбаясь.

Тут, боясь, что Майкл скажет что-нибудь такое, на что я должен буду рассердиться (так как хотя я мог показывать ему свою ненависть, но по виду должен был казаться дружелюбным), я стал восхищаться прекрасным состоянием его полка, выразившего искренне верноподданническое чувство при моей встрече в день коронации. Потом я перешел к восторженному описанию охотничьего павильона, который он одолжил мне. Но он внезапно поднялся. Его самообладание ускользало из его власти, и, извинившись, он простился с нами. Впрочем, подойдя к дверям, он остановился и сказал:

– Трое из моих друзей очень желают чести быть вам представленными, государь. Они здесь, в первой комнате!

Я немедленно присоединился к нему и просунул руку под его локоть. Выражение его лица было слаще меда. Мы вышли в первую комнату совершенно по-братски. Майкл сделал знак, и три человека выступили вперед.

– Эти господа, – сказал Майкл с любезностью, полной достоинства, которую он легко и грациозно умел выражать, – самые верные и преданные слуги вашего величества, а мои самые верные, преданные друзья!

– Благодаря второй, также, как и первой причине, – сказал я, – я очень рад их видеть!

Они подошли один за другим и поцеловали мне руку: – Де Готэ, высокий худощавый молодец, с торчащими вверх волосами и подкрученными усами; Берсонин, бельгиец, осанистый человек средних лет с лысой головой (хотя ему было немного более тридцати лет), и последний англичанин, Детчард, с узким загорелым лицом и коротко остриженными светлыми волосами. Он был хорошо сложен, широк в плечах и узок в бедрах.

«Хороший боец, но плохой знакомец», – определил я его. Я заговорил с ним по-английски, с слегка иностранным произношением и, клянусь, он улыбнулся, хотя немедленно скрыл улыбку.

«Итак, мистер Детчард посвящен в тайну!» – подумал я.

Отделавшись от моего дорогого брата и его друзей, я вернулся проститься с кузиной. Она стояла на пороге. Я простился с ней, взяв ее за руку.

– Рудольф, – сказала она очень тихо, – будьте осторожны, пожалуйста!

– Почему?

– Вы знаете: я не могу сказать. Подумайте о том, что жизнь ваша дорога!

– Кому?

– Руритании!

Был ли я прав, или не прав, играя эту роль? Не знаю; зло лежало и в том, и в другом, а я не смел открыть ей правды.

– Только Руритании? – спросил я тихо.

Внезапный румянец разлился по ее несравненному лицу.

– И вашим друзьям также! – сказала она.

– Друзьям?

– И вашей кузине, любящей подданной! – прошептала она.

Я не мог говорить, поцеловал ее руку и вышел, проклиная себя, потом позвал господина Фрица, который, не обращая внимания на слуг, играл в веревочку с графиней Гельгой.

– Что же делать, – сказал он, – нельзя же только заниматься заговорами! Иногда любовь берет верх!

– Начинаю думать, что это правда! – отвечал я; и Фриц, шедший рядом со мной, отступил почтительно назад.

IX НОВОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ ЧАЙНОГО СТОЛА

Если бы я посвятил читателей в мелкие подробности моего существования в то время, они показались бы поучительными людям, мало знакомым с дворцовой жизнью; если бы я открыл некоторые тайны, которые узнал тогда, они могли бы быть полезны государственным людям Европы. Но я намерен ничего не рассказывать. Я очутился бы между Сциллой скуки и Харибдой нескромности и сознаю, что лучше всего мне строго придерживаться подпольной драмы, которая разыгралась вне политики Руритании. Я могу только сказать, что тайне моего обмана часто грозило разоблачение. Я делал ошибки, со мной случались неудачи: требовались весь такт и вся любезность, которыми я располагал, чтобы загладить кажущиеся пробелы памяти и большую забывчивость по отношению к старым знакомым, в чем я попадался часто. Но я избегнул разоблачения, что приписываю, как сказал раньше, более всего смелости моего предприятия. Я убежден, что с этим необъяснимым физическим сходством было гораздо легче избежать короля Руритании, чем моего ближайшего соседа.