Владимир Кравченко - Через три океана

• Название: Через три океана
• Автор: Владимир Кравченко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

26 декабря. Собирались простоять в Суде не более четырнадцати дней, а застряли на 28. Кое-как починились, кое-чему подучились, помылись, почистились, отдохнули, хотя, повторяю, тяжело жить на судне типа миноносца, хотя и таком большом, как "Изумруд" - не жизнь, а прямо житие.

Проехаться на "Олег" и пообедать там является громадным удовольствием. Кают-компания этого судна, несмотря на первые месяцы плавания, очень сплочена и чрезвычайно гостеприимна. На "Олеге" я частый гость. Младший доктор "Олега" Ден медленно поправляется. Я удивляюсь его терпению и жизнерадостности.

Развлечением на "Изумруде" явилось устройство елки для команды. Ярко горела на юте освещенная разноцветными электрическими лампочками елка; взятые из лазарета гигроскопическая вата и борная кислота изображали родные снега. Матросы по очереди доставали билетики, получали каждый: чулки, платков полдюжину, кошель, гребень, мыло, бумагу, конверты, перья, карандаши, в отдельном узелке - орехи, яблоки, мандарины, апельсины, рахат-лукум, халву. Другие - бритву, мыльницу, зеркало и узелок. Были подарки - часы. Лучшим работникам, кроме того, - денежные награды. По палубе ходил, путался под елкой и блеял барашек - привезли его на судно совсем грудным младенцем, выкормили; теперь он покрылся шерсткой, стал ручным, никого не боится; за рулевым Камерлином бегает как собачонка; очень любит заглядывать в лазарет.

26 декабря. Всем отрядом снялись в три часа дня.

Глава XVIII.

Порт-Саид

28 декабря. Прибыли в Порт-Саид вполне благополучно. Была порядочная боковая качка, 30° крену; по обыкновению, нельзя было ни спать, ни есть, ни читать, но все чувствовали себя хорошо - привыкли.

Подходя к Порт-Саиду, на несколько часов развили самый полный ход и сделали удачный пробег, хотя полной своей скорости "Изумруд" не дал, в машине появились какие-то предостерегающие симптомы.

Вот и Порт-Саид с его черномазыми арабами и египтянами. Все старые, знакомые мне по первому плаванию места.

Недолго пробыли мы в Сайде, всего 18 часов, торопились принять пресную воду; египетская стража - заптии на своих фелуках и катерах ретиво охраняли нас, поминутно шмыгали мимо и отгоняли назойливых продавцов и шпионов.

С берега привезли шлемы, рубахи, сетки, почту, но опять не ту, что была направлена в Главный морской штаб.

Быть может, нам скоро предстоит встреча с неприятелем. Получены известия, что отряд Камимуры уже давно прошел Малакский пролив и где теперь - неизвестно.

Глава XIX.

Суэц

30 декабря. Только что стали на якорь. Выйдя 29-го в час дня, шли каналом около 17 часов.

Стали на якорь далеко в море в виду Суэца. Как в Порт-Саиде, в канале, так и здесь кругом нас все шмыгают паровые катера под египетским флагом наша охрана. В ожидании сюрпризов со стороны неприятеля мы стали служить еще исправнее и все время на чеку.

Глава XX.

Красное море

Мы уже находимся в средней части Красного моря, валяет нас с боку на бок основательно. Но все равно - я буду воображать, что штиль, и, крепко уцепившись ногами и упершись локтями в разные точки, качаясь временами на 35°, буду продолжать описание своей эпопеи многострадального Одиссея.

В Суэце приняли много угля, получили дополнительные сведения о том, что отряд Камимуры, значительно превосходящий нас силами, находится уже на острове Чагосе, на полпути между Малаккой и Джибути: следовательно, вполне возможна встреча с ним где-нибудь в Аденском заливе. Наши большие транспорты "Рион" и "Днепр" с ценными грузами ему было бы лестно захватить.

Под утро на другой день снялись. Говорили, что в эту самую ночь за нами каналом следовал под английским флагом коммерческий пароход с орудиями для японцев - приз колоссальной ценности. Но командир "Олега" спешил вперед, имея, вероятно, на этот счет какие-нибудь определенные инструкции; повторение инцидента с "Малаккой" и с "Ардовой" не особенно ведь желательно[23]. Не будучи в курсе дела, мы злились; если подобный случай представится "Изумруду", то уж мы не пропустим и без рассуждений потопим контрабандное судно.

31 декабря. Весь день гнали 15-узловым ходом, торопясь засветло пройти опасные места. Здесь страшные узкости, коралловые рифы, мели. Берег пока еще недалек: африканский тянется милях в 30 от нас. Новый год встречен в море без особых приключений. В Суэце была оставлена телеграмма в "Новое Время" с обычным поздравлением родных и знакомых.

Дороги осталось на трое суток, то есть пятого рассчитываем прийти в Джибути. В заливе какой-то нахальный английский пароход хотел прорезать наш строй. "Олег" сделал в него два холостых выстрела, "Рион" - один. Лишь тогда он изменил курс. Большие наглецы - сплошь да рядом не салютуют и флагом. В Суэце впервые увидели акул; Красное море и Индийский океан - это ведь их царство, здесь они кишмя кишат. На ходу не видать, боятся шума винтов и удирают. С парусных судов видны чаще - за теми они сами гоняются. На сегодня довольно. Не распишешься на качке.

2 января 1905 года. Прибыли в самое пекло, дышать нечем. Над головой раскаленное железо. Весь день и ночь крупными каплями падает пот, течет струйками по всему телу. Наверху ночью спать страшно - очень сыро.

Хороши теперь лунные ночи. Море далеко залито серебристым сиянием. Среди ярко горящих южных звезд показалось уже созвездие Южного Креста. Все свободные от службы выползли наверх помечтать. Шерлок Холмс (шутливое прозвище одного офицера) разнежился и пристает ко мне: сыграйте "Кака-а-а-я ночь! О, ты взгляни на это небо голубое!" В. С. {Владимир Семенович - инициалы В. С. Кравченко (Ред.).}, a B.C.! сыграйте: "Кака-а-а-я ночь!"

Я вспоминаю о том, как несколько лет тому назад проходил в этих самых местах с совсем иными мыслями и впечатлениями. Как я был тогда молод! Какие отклики в моей душе вызывали все эти красоты природы! Теперь не то! Теперь я более озабочен флегмонами в лазарете; и вместо того, чтобы любоваться прелестью этой дивной ночи или играть чувствительные романсы, пойду строчить ведомость о "движении" больных на крейсере за декабрь месяц.

Затрещал барабан. Пробили сбор на молитву. Команда выстроилась на юте в каре. Поют у нас хорошо. "Воскресение Христово видевшие, поклонимся..." разносится по водам Красного моря.

Крейсер равномерно кладет с боку на бок. Привычные офицеры и команда стоят твердо на ногах, точно приросли к палубе. К ногам жмутся судовые звери, приученные выходить на молитву: барашек, кошечки, песик.

3 или 4 января (не знаю, забыл дни, потерял счет. Не все ли равно?) Умираем от жары, ходим полуголые. В судорогах и без сознания вытаскивают наверх бедных кочегаров и машинистов. Мимо машинного люка пройти страшно: так жжет, пышет жаром. Что же творится в самих кочегарках! Попробовал я спуститься туда, полюбопытствовал, какое там! - едва ноги уволок.

У нас опять горе: нет пресной воды. Уже два котла за недостатком ее выведены. Мы на середине Красного моря. Вторые сутки сигналим, умоляем "Олега" сжалиться и дать нам воды. Куда она исчезает - неизвестно. Запаса должно хватать на шесть дней, а мы вот уже на третьи сутки караул кричим. Старший механик ходит мрачнее тучи. Наконец над нами сжалились и устроили остановку в море; стоим, конечно, не на якоре - глубина здесь ни много ни мало - 400 сажень.

Мы подошли к "Днепру", спустили "шестерку", приняли с "Днепра" шланг, несколько раз обрывали его, наконец, завели и теперь сосём, жадно сосём пресную воду сквозь узенькое горлышко шланга. Нам надо 180 тонн, а принимаем мы в час всего пятнадцать. А с "Олега" то и дело семафорят: "Скоро ли, да скоро ли?" Горе нам горькое. Что это за судно - наш крейсер. Вечные поломки, вечная обуза для всех.

Взошла полная луна и застала нас за этим занятием - качанием воды. Сквозь шланги местами сочится струйками вода; команда жадно подбирает ее, подставляет кто кружечку, кто пригоршню. Один подставил ведерко под сирену: оттуда (благодаря неисправности) нет, нет и вырвется с паром струя кипятку догадливый матрос уже полведра себе набрал.

А я хожу по лазарету, завязываю краны и бранюсь: "Санитары, не сметь трогать пресной воды, руки мыть соленой водой!" - вот до чего дело дошло!

А из воды, освещенные луной, на нас умильно глядят, любуются тупые акульи морды: ждут, не дождутся, скоро ли, мол, к нам, голубчики, пожалуете?

Эх, горе-воители! Ну, куда нам воевать-то! А еще с "Новиком" тягаться вздумали. "Новик" за границей, ведь, строился.

7 декабря. Подходим к Джибути. Совсем истомил нас зной. Вчера раздробило четыре пальца одному матросу: один пришлось отнять, три надеюсь сохранить. Работать в этакую жару невозможно. Операция благодаря качке вышла мучительной, хотя и производилась под кокаиновой анестезией.

Глава XXI.

Джибути

12 января. Сегодня я долго бродил по всему судну, отыскивая уголок, где можно было бы заняться писанием. В каютах и кают-компании невыносимо жарко. Командир предложил свою каюту, но и у него не лучше, несмотря на электрический вентилятор. Отправился на верхнюю палубу, где на юте под тентом мы целыми сутками теперь живем: работаем, обедаем, спим. У нас сейчас вторые сутки днем и ночью продолжается погрузка угля. Кругом бегают и галдят грузчики угля - сомалийцы с их однообразными криками: "Эго - эга! эго эга!" В Джибути я первый раз. На низменном плоском полуострове расположен небольшой городок. Равнина тянется довольно далеко и окаймляется высокими горами. Рейд огромный, достаточно защищенный от ветров. Вход в него довольно затруднителен. Вправо невдалеке находится огромная, покрытая коралловыми рифами, банка, которая в отлив с часу до трех совершенно обнажается.