Элен Фисель - Микеланджело Буонарроти

• Название: Микеланджело Буонарроти
• Автор: Элен Фисель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-51434-2

Итальянский скульптор, живописец, архитектор, поэт, мыслитель, величайший мастер эпохи Ренессанса, гений Микеланджело Буонарроти – герой этой книги. По масштабу деятельности лишь самые избранные из великих творческих личностей могут быть поставлены в один ряд с Микеланджело. Во всем мире его имя ассоциируется с фреской «Сотворение Адама», статуями Давида и Моисея, собором св. Петра в Риме…

Микеланджело был удивительным человеком, и жизнь его была не менее удивительной. Он знал, чего хотел, шел к своей цели, не щадя ни себя, ни окружающих, став первым скульптором, показавшим в мраморе всю красоту человеческого тела. Каким он был в жизни, от чего страдал, что ненавидел, кого любил? Обо все этом и многом другом из жизни великого Микеланджело расскажет вам эта книга.

---

Из-за этого и Леонардо да Винчи, и Сансовино отказались от борьбы за этот заказ. При этом известность Микеланджело после создания «Пьеты» уже была такова, что Совет в конечном итоге оформил передачу «глыбы Дуччо» именно ему. Наверное, Микеланджело оказался единственным, кто заметил в ней то, чего не видел никто другой.

Микеланджело встретился с гонфалоньером, человеком честным, но «щепетильным и скупым», как он сам его охарактеризовал. Художник выторговал себе два года, считая от 1 сентября, а подписанный контракт гарантировал ему месячный заработок в шесть флоринов.

13 сентября 1501 года в большом ангаре, оборудованном в районе стройки Дуомо, Микеланджело начал работу.

«Давид, – пишет Надин Сотель, – представляет собой символическое продолжение композиции Донателло: его Юдифь воплощает кровавую борьбу против тирании, а Давид – отвагу и спокойную силу, иначе говоря – гражданское мужество. Библейский Давид защищал свой народ и справедливо управлял им, и теперь все ждали от правительства Флоренции такой же смелости и такой же честности»57.

Создавая это свое произведение, Микеланджело думал о Савонароле, сожженном на костре в той же самой Флоренции, которая его боготворила, на той площади, где еще совсем недавно звучали его страстные речи.

Теперь, когда Савонаролы не стало, в Риме вздохнули с облегчением. А вот Флоренции со всех сторон стали угрожать враги. В частности, Чезаре Борджиа, властолюбивый и кровожадный сын папы Александра VI, разбил военный лагерь перед самыми воротами города.

В результате некогда блестящая Флоренция стала изнемогать от внутренних раздоров и внешней угрозы. Она ждала освободителя, и как раз в это время Микеланджело получил возможность создать своего Давида – юного победителя Голиафа.

Ситуация была очень серьезной, и она привела к необходимости как можно быстрее избрать одного ответственного исполнителя. Таковым был назначен гонфалоньер Пьеро Содерини, глава могущественного семейства.

Он стал образцовым политическим деятелем. На должность советника и дипломатического представителя он пригласил Никколо Макиавелли, ныне многим хорошо известного флорентийского писателя и философа. Этот человек выступал сторонником сильной государственной власти, для укрепления которой допускал применение любых средств, что было выражено им в труде «Государь». Там Макиавелли описал свойства характера и методы, необходимые идеальному правителю. В качестве посланника Флорентийской республики Макиавелли предпринял множество дипломатических миссий ко двору Людовика XII, ставшего королем Франции в апреле 1498 года.

Что стало бы с Флоренцией, если бы не Макиавелли? Конечно, помощь Людовика XII была очень важна, но без Макиавелли (и без мешка денег) Чезаре Борджиа не отступился бы от города.

Зарождение соперничества с Леонардо да Винчи

Микеланджело не раз задавал себе вопрос: как Флоренция в ее теперешнем бедственном положении продолжает финансировать искусство? А ведь он был не единственным художником, кого она поддерживала, – в результате французского нашествия на Милан во Флоренцию перебрался еще и Леонардо да Винчи.

Ему рассказали, что Макиавелли в городе – «серый кардинал» и имеет огромное влияние на Большой Совет. Леонардо имел множество дружеских встреч с Чезаре Борджиа, идею которого о создании единой армии для всей Италии он разделял. После всего произошедшего Флоренция стала профранцузским городом, а Чезаре нуждался во французах.

В понимании Микеланджело эти двое, Чезаре Борджиа и Леонардо да Винчи, были неразделимы. В течение трех лет Леонардо, оставив свою «Мону Лизу» незаконченной, экспериментировал в области новых военных машин. Три года он был военным инженером при Чезаре Борджиа, военачальнике, цинизм которого в управлении папскими армиями вошел в легенды.

Однажы Чезаре разрезал на части своего министра Рамиро де Орко, виноватого лишь в том, что он не предал огню и мечу Романью. Этот случай описан в «Государе» Макиавелли так:

«До завоевания Романья находилась под властью жалких правителей, которые не столько пеклись о своих подданных, сколько обирали их и толкали не к согласию, а к раздорам, так что вся эта территория изнемогала от грабежей, междоусобиц и беззаконий. Завоевав Романью, герцог решил отдать ее в надежные руки, чтобы умиротворить ее и подчинить верховной власти, и с этим он вручил ее мессеру Рамиро де Орко, человеку нрава резкого и весьма крутого. Тот за короткое время умиротворил Романью, прекратил распри и навел на всех страх. Тогда герцог решил, что чрезмерное сосредоточение власти больше не нужно, ибо может лишь озлобить подданных, а посему он учредил гражданский суд <…> Но, зная, что предыдущие строгости все-таки настроили против него народ, он решил обелить себя, показав всем, что если и были жестокости, то в них повинен не он, а его жестокий наместник. И вот однажды утром на площади в Чезене по его приказу положили разрубленное пополам тело мессера Рамиро де Орко рядом с колодой и окровавленным мечом. Свирепость этого зрелища одновременно удовлетворила и ошеломила народ»58.

Для Микеланджело Леонардо да Винчи был предателем. И все же он гордился, когда увидел его в числе художников, собравшихся 25 января 1504 года в соборе, чтобы выбрать место для его «Давида», к тому времени уже законченного.

К тому времени Леонардо считался гением, и имя его было окружено сиянием вечной славы. Тогда Микеланджело впервые встретился с этим незаурядным человеком.

Помимо Леонардо в собрание входили художники Боттичелли, Андреа делла Роббиа, Давид Гирландайо (брат Доменико Гирландайо), Перуджино, Филиппино Липпи, а также друг детства Микеланджело Франческо Граначчи. Кроме них присутствовали скульпторы Рустичи, Сансовино и Бенедетто Бульони, архитекторы Джулиано и Антонио да Сангалло и многие другие – вплоть до отливщика пушек Гиберти.

Вечно недовольный собой, Микеланджело был вынужден признать значение, которое имел его «Давид» для всех флорентийцев. Рассказывая ему о собрании, Граначчи чуть не расплакался:

– Все старались говорить как можно громче, и никто никого не слышал. Место должны были избрать поднятием рук, по подкомитетам, ты же знаешь флорентийцев. И конечное голосование совпало с твоим собственным выбором, Микеланджело: «Давид» встанет на место бронзовых «Юдифи и Олоферна» Донателло у входа во дворец Синьории.

Микеланджело заменит самого Донателло! Какое еще нужно было признание?

Но была одна проблема: как без повреждений доставить до места огромную статую, подобной которой до того никто не видел.

Архитектор Джулиано да Сангалло выдвинул идею некоего подобия клетки, а его брат Антонио, размахивая руками, тут же принялся рисовать в воздухе эскизы конструкции – это будет огромная сеть, которая будет спускаться в клетку и поддерживать гиганта в стоячем положении, на весу, амортизируя возможные удары и толчки.

Все кричали, толкали друг друга, словно дети в школьном дворе.

– А где же Леонардо?

Оказалось, что сразу после начала заседания Леонардо да Винчи вежливо откланялся. Он просто ушел: мол, «путешествие» Давида, конечно, небезынтересно, но все эти бушующие страсти мало совместимы с его деликатной натурой. В своих «Дневниках» он оставил потом лишь загадочные слова, поставленные между двух точек: «Цепь Микеланджело». Словно это одна из вещей, о которых надо было подумать или, может, сделать.

Уже тогда Микеланджело увидел в Леонардо да Винчи соперника, определенно мешавшего его возвышению. Ревнивый и суровый характер последнего, помноженный на возраст (Леонардо был на двадцать три года старше Микеланджело), делал его раздражительным. Он явно продемонстрировал свое пренебрежение к творению Микеланджело, а творцу «Давида» не понравилось поведение да Винчи. Они невзлюбили друг друга.

Перевозка гигантской статуи

Почти четыре месяца плотники сооружали клетку под руководством братьев Сангалло. В то майское утро, когда наконец пробили стену ангара, члены комитета в полном составе уже были на месте. Обвязанный веревками, «Давид» при звуках «Ave Maria» был поднят при помощи огромных лебедок внутри своей огромной клетки. Уже никто не спрашивал, где Леонардо. Микеланджело вспомнит о нем лишь через три месяца – когда с легкой улыбкой, которая всегда так раздражала Микеланджело, да Винчи произнесет следующую окончательную формулировку: «Скульптура подобных размеров не выделяется ничем другим»59.

Пока же потребовалось четыре дня и сорок человек, чтобы перетащить огромную клетку с «Давидом» на площадь Синьории. Четырнадцать обтесанных стволов деревьев были использованы в качестве катков для этой операции. Как только один каток освобождался, его перетаскивали вперед и укладывали на мостовую, которую до этого выравнивали целую неделю.