Данил Корецкий - Принцип каратэ

• Название: Принцип каратэ
• Автор: Данил Корецкий
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1988
• ISBN: ISBN 5-235-00017-Х

В книгу вошли две повести молодого ростовского писателя. Автор строит их, несколько отходя от канонов и принципов детективного жанра, не придавая большого внимания столь устоявшейся в жанре традиции внешней событийности. Он «исследует» души своих героев, стремится показать истоки их нравственной деградации. Все они — люди «своего круга», погнавшиеся за мишурой: деньгами, вещами, кажущимся авторитетом. Не понимая, что, ничем большим не подкрепленная, их жизненная позиция шатка, они приходят к преступлению, как Золотов в повести «Свой круг», или к запоздалому осознанию своей человеческой несостоятельности (Колпаков в «Принципе каратэ»).

---

Мы беседуем уже почти час. Он очень внимательно выслушивает вопросы, понимающе кивает головой, с готовностью отвечает, но чрезмерно многословен, часто сбивается с мысли, отвлекается на мелочи, второстепенные детали и выжидающе смотрит на меня, ожидая знака или жеста, поощряющего его к дальнейшему повествованию.

Несколько раз он, как бы к слову, вспомнил своего дедушку-адмирала, между делом небрежно назвал по имени нескольких известных в городе людей, давая понять, что он с ними на короткой ноге. Через каждые три-четыре фразы совершенно не к месту упоминал горисполком и другие городские организации, подчеркивая, что вхож туда запросто.

И то, что Золотов таким примитивным способом пытается произвести впечатление на столь искушенного собеседника, как следователь прокуратуры, выдавало в нем человека недалекого. По существу дела он фактически ничего не сообщил.

— Все шло нормально, послушали музыку — я записал последние диски, еще ни у кого нет... Выпили, у меня хороший бар — «Камю», «Бордо»... Гале стало нехорошо, не надо было коньяк с шампанским мешать, я отвел ее наверх, слышу — Маринка кричит. Сбегаю в «кают-компанию», — Золотов испуганно выпучил глаза, — она в истерике, а Федор — на полу! Вначале думал, это он спьяну, гляжу — в сердце кортик...

Золотов перевел дух и снова вытер вспотевший лоб.

— Это же надо... В моем доме... Ну скажите, мне это надо? — Он заискивающе посмотрел на меня, ожидая сочувствия и ободрения, мол, конечно, вам это не надо, но не волнуйтесь, вы же не виноваты...

Сочувствия не последовало, и он, сокрушенно вздохнув, продолжил:

— Тогда я позвонил в «Скорую помощь», они вызвали милицию — завертелось. Конечно, неприятно: допросы, осмотры, понятые, одним словом, скандал...

— Почему вы заявили, что произошел несчастный случай и Петренко сам напоролся на кортик?

— Так я ж, когда звонил, так и думал. А потом Маринка рассказала, что это она его...

— За что же?

— Да разве ее поймешь? Ревела все время, толком ничего не добился. Полез он к ней, что ли... А вам она разве не объяснила?

В этот момент мне не понравился его взгляд, настороженный и цепкий, не соответствующий растерянной позе и недоумевающему лицу.

— Что вы можете сказать о своих гостях? — Я сделал вид, что не обратил внимания на вопрос, и Золотов не переспросил.

— Люди как люди, — он сделал неопределенный жест.

— Подробней, пожалуйста.

— Да я их мало знаю. Разве что Галку... — Я понял, что Марочникова проинформировала своего друга, о чем мы с ней говорили. — Маринка — ее подружка, но встречался я с ней раз пять, и все больше в компаниях. Знаете, толчешься в своем кругу... Перебросимся словами, потанцуем — и все... С Петренко — можно считать, шапочное знакомство. Но, по-моему, по женской части он любитель: смотрел на Маринку, как коршун на цыпленка... А там кто его знает!

— Как же вы собрались под одной крышей — четыре малознакомых человека?

— Да так... От скуки. И потом, знаете, как бывает: я — с Галкой, она позвала подругу, а та привела своего парня... Так сказать, четверо в одной лодке... Мне не жалко, дача большая, места всем хватит, думал, компанией будет веселей. — Золотов опять печально улыбнулся, приглашая к ответной понимающей улыбке. — А вышло вон как...

— А что вы называете «своим кругом»? — Я не удержался от вопроса, который хотел задать еще Марочниковой.

— Ну, — Золотов задумчиво склонил голову, пощелкал пальцами, подбирая нужные слова. — Это люди с одними интересами, сходными наклонностями, похожими привычками. Которым есть о чем говорить, приятно общаться, проводить время...

— Друзья, что ли? Но почему тогда вы так мало знаете о своих друзьях?

Золотов демонстративно поморщился.

— Ну почему обязательно друзья? Экипаж баркентины «Кейф». Встретились, отошли от надоевшего берега, с его обязанностями, заботами, хлопотами, работами... Видите, даже в рифму — я балуюсь стишатами на досуге... И поплыли по морю развлечений, отдыха и удовольствий. Вот и все!

Он обрадованно щелкнул пальцами, будто ухватил удачную мысль.

— Вот у вас уйма знакомых милиционеров, следователей, судей. Но не все же они ваши друзья? И не о всех вы много знаете!

— Это профессиональная сфера. А что общего между озеленителем Золотовым, продавщицей парфюмерного магазина Марочниковой, маникюршей Вершиковой и моряком торгового флота Петренко?

— Федун у нас человек случайный.

Золотов запнулся, мне показалось, что фраза вырвалась непроизвольно и сейчас он об этом жалеет.

— Хорошо, остаетесь вы, Марочникова, Вершикова. Что вас объединяет? Какие интересы, наклонности, привычки?

Золотов улыбнулся, на этот раз не печально, а весело и добродушно.

— Так сразу разве ответишь? Отношения между людьми — материя сложная... Но для меня интересная. Я люблю пофилософствовать, заглянуть в суть вещей. Как-нибудь можем побеседовать, но не в такой строгой обстановке...

Он улыбнулся еще шире, обнажив сильно выступающие клыки.

— Когда все эти формальности закончатся, с удовольствием вернусь к нашему разговору. Помню, в институте...

— Кстати, а почему вы по специальности не работаете? — перебил я его излияния.

— Вечный вопрос! — Золотов стер с губ улыбку. — А зачем? Деньги те же, сам за себя ответчик, за тридцать оболтусов голова не болит. Показателей глупых с тебя не спрашивают — успеваемость, посещаемость, дисциплина, план по макулатуре. И сам себе хозяин — не привязан к классу целыми днями напролет.

Подписав протокол, он направился к двери, но внезапно вернулся, будто забыл что-то на моем столе.

Оказалось — наоборот, хотел оставить.

— Вы не могли бы передать это Вершиковой?

На стекло легла яркая пачка сигарет «Мальборо». Такие окурки я изъял с места происшествия.

— Фирменные, — пояснил Золотов. — Марина их очень любит, а достать почти невозможно.

— Как же вам удается?

В тоне вопроса отчетливо проявилась неприязнь к свидетелю. Плохо. Непрофессионально.

Но добродушный рубаха-парень Валерий Золотов ничего не заметил. Или сделал вид, что не заметил.

— Только не подозревайте меня в связях с заграницей, — он шутливо поднял растопыренные ладони. На безымянном пальце левой руки туго сидел массивный перстень. — Просто я знаю людей, через которых можно раздобыть хорошие сигареты... Да и другую мелочь: очки, авторучки, зажигалки...

— Спекулянтов?

— Ну что вы! — обиделся оскорбленный в лучших чувствах порядочный человек Валерий Федорович Золотов. — Нельзя же всех под одну гребенку? Есть моряки, летчики, журналисты, выезжающие за рубеж... Да и дипломаты! Мои друзья часто возглавляют делегации, туристские группы. Естественно, привозят сувениры, естественно, их дарят! Разве это противозаконно? Или аморально?

— Успокойтесь, я не хотел вас обидеть.

Пришлось сделать усилие над собой, чтобы произнести эту фразу, но она подействовала: не помнящий обид Валерка Золотов мгновенно успокоился и вновь разулыбался.

— Да ничего, всяко бывает. Отдайте, пожалуйста, Маринке, покурит, расслабится. Ей сейчас тяжело... И передайте, если можно, привет. Дескать, спрашивал о здоровье, беспокоился. Девчонке будет приятно. А поддержка ей сейчас нужна, ой как нужна...

Скорбно склонив голову, Золотов вышел из кабинета. Я потянулся, встал, размялся, похрустел пальцами, затекшими от авторучки. Несколько минут поболтал по телефону с женой. Походил из угла в угол, от сейфа к окну и обратно — шесть шагов в каждую сторону.

Было тихо, только с улицы доносился детский гомон и стишки, которые я уже давно выучил наизусть: «Гуси, гуси, га-га-га! Есть хотите? Да-да-да! Ну летите. Серый волк под горой не пускает нас домой!»

Под окном был детский сад, и если чуть подвинуть стул влево, то прямо из-за стола можно увидеть песочницу, грибочки и маленьких, беспокойных и шумливых обитателей этого малышиного царства.

Работать не хотелось. Я вернулся к столу, выдвинул средний ящик, спрятал в него раскрытую книжку. Белов потерял бы дар речи от столь вопиющего нарушения трудовой дисциплины!

«...Но восемь блокирующих спутников на стационарных орбитах — беспрецедентная мера, принятая на закрытом заседании Чрезвычайного Совета, — красноречиво сообщали осведомленному человеку, что дело не в радиации, а в более серьезной опасности, представляющей угрозу разумной жизни во всей Галактике, ни больше ни меньше! Горик, подобно многим, в эту опасность не верил и чуть не поплатился — я вытащил его, можно сказать, из-за черты...»

Я захлопнул ящик. Интересно, но удовольствия от такого чтения — никакого.

Давая отдых зрению, я закрыл глаза и увидел кукольно-красивую Марочникову, опухшую от слез растрепанную Вершикову, пытающегося произвести впечатление респектабельного человека Валерия Золотова.