Данил Корецкий - Принцип каратэ

• Название: Принцип каратэ
• Автор: Данил Корецкий
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1988
• ISBN: ISBN 5-235-00017-Х

В книгу вошли две повести молодого ростовского писателя. Автор строит их, несколько отходя от канонов и принципов детективного жанра, не придавая большого внимания столь устоявшейся в жанре традиции внешней событийности. Он «исследует» души своих героев, стремится показать истоки их нравственной деградации. Все они — люди «своего круга», погнавшиеся за мишурой: деньгами, вещами, кажущимся авторитетом. Не понимая, что, ничем большим не подкрепленная, их жизненная позиция шатка, они приходят к преступлению, как Золотов в повести «Свой круг», или к запоздалому осознанию своей человеческой несостоятельности (Колпаков в «Принципе каратэ»).

---

Колпакова такая активность удивила, но Колодин принял ее как должное — он верил в заинтересованность и инициативность членов федерации, не делая исключения даже для такого разгильдяя, как Гришка.

Плотной гурьбой они вывалились из ДФК. Приятно ныли мышцы расслабленного тела, как всегда после тренировки, хотелось пить, и Колпаков мечтательно думал о горячем чае с медом — эту роскошь он позволял себе редко, довольствуясь кипяченой водой. Но сегодня обязательно позволит.

Вечер был теплым, дурманяще пахла сирень, из парка тянуло свежестью. Поток прохожих поредел — город успокаивался, готовясь ко сну. Колпаков почувствовал пристальный взгляд и резко обернулся.

На пестрой скамейке под фонарем, оперев руки на потертые костыли, сидел седой парень и рассматривал его в упор. Падающий сверху призрачный свет мертвенно высвечивал лоб, заострял нос, обтягивал скулы, оставляя в тени глазные впадины и подбородок. Посмертная маска, а не лицо!

— Одуванчик ходит сюда как на работу, — сообщил Габаев. — Чего ему надо, как думаешь?

— Ходит и ходит, его дело.

Но в глубине души шевельнулось пока неосознанное беспокойство, которое усилилось, когда инвалид пошел следом.

Передвигался он на удивление быстро — тонкое тело моталось между костылей будто на качелях, в такт развевалась волна белых волос. Точно — одуванчик. Дунь — осыплется. Почему же он вызывает тревогу?

Гришка свернул в переулок, костыли продолжали стучать за спиной.

Колпаков ускорил шаг, пересек улицу, оглянулся раз, другой, сдерживая желание побежать. В чем дело, черт побери? Проще всего остановиться и вытряхнуть из преследователя, чего он хочет. Нет, не проще. Как раз этого Колпаков, оказывается, сделать не мог.

Поравнявшись с остановкой, Колпаков прыгнул в отходящий троллейбус и приник к заднему окну. Инвалид остановился и смотрел вслед, когда их взгляды встретились, он криво улыбнулся. Презрительной улыбкой превосходства.

Колпаков метался во сне, стонал, разбудив мать, а потом вообще не смог заснуть, в голову лезли тревожные мысли. Утром он с трудом заставил себя выполнить обычную программу, с работы позвонил Крылову и попросил о встрече.

— Вот, вызывают в суд. — Он протянул капитану повестку. — Сколько времени прошло, я уж и забыл.

— Действительно странно. Срок следствия по таким делам до месяца.

Крылов повертел документ.

— Я ведь только собрал первоначальный материал и передал в следственный отдел, так что подробностей не знаю. Может, за этим парнем целый хвост других грехов, пока раскрутили... Так бывает.

— Скажите... — Колпаков постарался говорить безразлично. — Случается, что через много лет раскрывается забытое дело?

— Случается, — остро глянул Крылов.

— Четыре года назад в «штате Техас»... ну, в Зеленом парке, была драка... Может, остались раненые... Можно это узнать?

Капитан молча вышел. Колпаков пытался сосредоточиться, усиленно дышал низом живота, но помогало плохо. Когда хозяин кабинета вернулся, он впился взглядом в непроницаемое лицо, и те секунды, которые понадобились Крылову, чтобы сесть на свое место, показались ему самыми томительными в жизни.

— У нас такой факт не зарегистрирован.

— Уф... Слава Богу!

— Правда, иногда пострадавшие не обращаются в милицию и врачам не сообщают подлинной причины травмы. Упал с лестницы — и все. А почему вас это интересует?

— Да так... Слышал всякие разговоры... Впрочем, ерунда. Я, собственно, хотел узнать — надо ли идти в суд? Я ведь все рассказал!

— Показания следует дать непосредственно в суде. Видите, в повестке написано: явка обязательна.

Очевидно, тень озабоченности, пробежавшую по лицу Колпакова, капитан отнес на счет своей последней фразы, потому что успокаивающе добавил:

— Не волнуйтесь, процедура простая, не займет много времени и не доставит неприятных ощущений.

Но он ошибся.

До времени, указанного в повестке, оставалось полтора часа. Возвращаться в институт не имело смысла, и Колпаков свернул к реке. Дул ветер, народу на набережной было немного, старик в брезентовой куртке, перегнувшись через узорчатую чугунную решетку, азартно подтягивал леску. В последний момент добыча сорвалась.

Колпаков пошел дальше, слыша за спиной ругательства незадачливого рыболова. Из шашлычной потянуло ароматным дымом, но есть ему не хотелось. На скамейке сидел человек, подойдя ближе, Колпаков узнал Рогова.

Не считая мимолетной встречи в ресторане, он давно не видел бывшего чемпиона и знал о нем только то, что разносила досужая городская молва. Что тот здорово пил и было это то ли причиной, то ли следствием многочисленных измен жены, что на бракоразводном процессе красавица Стелла оттягала у него и щегольски разукрашенную «Волгу», и просторную квартиру в центре города, и все остальное, а медали, кубки и призы он распродал сам, что он лечился от алкоголизма и почти потерял слух.

— Здравствуйте, Геннадий Иванович.

Рогов вскинул голову, всмотрелся.

— Ты, что ли, тезка? Стал против света, не разберешь.

Лицо его обрюзгло, резко проявились застарелые рубцы, шрамы, следы переломов.

Колпаков опустился на скамейку.

— Как поживаете, Геннадий Иванович?

— Да, такие вот дела... Читал про тебя в газетах, да и вообще ты стал известным... Сядь лучше с другой стороны, левое ухо у меня чего-то...

Колпаков пересел.

— Помню, не умел в лицо ударить, жалел... Небось научился?

Геннадий неопределенно пожал плечами. Вопрос был ему неприятен.

— Научиться легко... Отвыкнуть трудно.

— Что вы здесь делаете? — Колпаков непроизвольно повысил голос.

— Не кричи, этим я нормально... Жду вот одного... Вроде начальника своего.

— Тофика-миллионера?

— Все всё знают. Многие осуждают. А за что? Есть личный шофер, секретарь, референт. И я вроде того. Тебе, вижу, тоже не нравится? Что поделать? Каждый занимается тем, что умеет. Он, может, и дерьмо... Только сколько отличных ребят меня коньяком да водкой угощали, порой отбиться не мог. А Тофик на лечение устроил, потом штуковину достал дефицитную — «эспераль», слышал небось?

Рогов похлопал себя по ягодице.

— Без нее — кранты. Так что я человеку благодарен, защищаю его от хануриков всяких. Мне нетрудно, ему польза.

А больше я ничему не научен. В школе сам помнишь, тогда я еще с вами жил... Потом институт на почете проехал. Ну и толку? Даже диплом затерялся. Может, правда, у Стеллы остался, да какая разница — я к ней не ходок. Она вроде с этим носатым парикмахером живет, не слышал?

Колпаков подавленно покачал головой. Ему хотелось поскорей уйти, и он лихорадочно искал предлог прекратить тяготивший его разговор.

— А что там это ваше каратэ? Чепуха! Я и кирпич разобью, и доску, была бы сила!

Рогов вытянул перед собой руки, сжал огромные с деформированными суставами кулаки. Геннадий успел заметить дрожь мощных пальцев.

— Только и сила уходит, тезка, вот что страшно. А если вся ставка на силу, а ее не станет — тогда что?

Со стороны шашлычной раздался пронзительный свист. Рогов сорвался с места и, спотыкаясь, тяжело побежал, удерживая равновесие неловкими взмахами рук.

Колпаков тоже вскочил, непонимающе глядел, как бывший чемпион пересек бульвар и влетел в двери банкетного зала, как через несколько минут вышел и пошел обратно, с усмешкой качая головой и отдуваясь.

— Вот дуролом! Спички у них закончились, так он меня позвал.

— Свистком?

— Это у нас уговор такой. Чуть что — свисток, и я тут как тут. Свист я хорошо слышу.

Рогов стоял вполоборота, тяжело дышал, вытирая несвежим платком вспотевшее лицо.

— А у официантов тоже не было спичек?

— Может, и были. Может, он показаться хотел — мол, сам Рогов у меня на свист прибегает. Дуролом!

Он не был обижен, только раздосадован как человек, зря выполнивший необременительную работу.

— Мне пора, Геннадий Иванович.

— Ясное дело. Со мной сейчас подолгу не разговаривают. Гуляй, тезка!

Рогов старательно сжал Колпакову кисть, демонстрируя, что есть еще порох в пороховницах.

— Только вот что, тезка... Ты не болтай, что Рогов по свистку бегает как цепной пес. И так брешут кто во что горазд. Лады?

Колпаков быстро шел прочь, чувствуя спиной тоскливый взгляд бывшего чемпиона и опасаясь, что он его окликнет. Но Рогов молча смотрел ему вслед.

Настроение было испорчено окончательно.

Откуда у блестящего чемпиона собачья покорность судьбе? И эта глупая отговорка — больше ничего не умею. Литинский тоже был чемпионом, он тоже жил боксом, а сейчас заслуженный тренер, уважаемый в городе человек. Представить его на побегушках у какого-то дельца совершенно невозможно! Что же случилось с Роговым? Алкогольная деградация, распад личности, усугубленный черепно-мозговыми травмами? Сколько раз он бывал в нокауте? А просто пропускал тяжелые удары? Литинский прошел через все это, но он никогда не пил. И никогда не делал ставку только на силу...