Нил Стивенсон - Барочный цикл. Книга 6. Золото Соломона

• Название: Барочный цикл. Книга 6. Золото Соломона
• Автор: Нил Стивенсон
• Жанр: Альтернативная история

Издательству, задержавшему выход этой книги на бессмысленно долгий срок из-за тупой судебной тяжбы по поводу дизайна обложки, посвящается.

Как только книга всё-таки появилась в продаже, я её купил, аккуратно отрезал и выкинул в мусорное ведро безвкусную обложку, а затем расшил книгу и перевел её в электронный вид. Теперь все, кто с нетерпением ждал её выхода не для того чтобы заполнить место на книжной полке может наконец-то прочитать её великолепный, насыщенный, наделенный глубочайшим смыслом текст.

P.S. Если у читателя возникнет желание отредактировать настоящую электронную версию (например, потому что книга вычитана недостаточно хорошо) — огромная просьба: не включайте в книгу официальной обложки.

---

— Ты, сам того не понимая, себя проклял, — отвечал де Жекс. — Ты должен был сказать «колесница Аполлона».

— Аполлон — прозвище Луя. Я так высоко не мечу.

— Хорошо, тогда Гелиоса. Но не Фаэтона.

— Половина городских хлыщей разъезжает в фаэтонах, — сказал Джек, — почему я не могу пролететь в нём над Лондоном?

— Фаэтон был пащенок Гелиоса. Он взял папину сияющую колесницу и отправился на небо покататься. Однако, узрев высь, в которую воспарил, испугавшись героев и титанов, коих боги поместили на небосвод в качестве созвездий, Фаэтон потерял разум, кони понесли, колесница стала жечь землю, Зевс поразил его молнией, и он рухнул в реку. Называя наше приспособление колесницей Фаэтона…

— Мораль вашей сказочки мне понятна, — сообщил Джек, глядя, как де Жекс перекладывает в сумку последние звенящие мешочки. Потом, другим тоном, добавил: — Занятно. Я всегда воображал, что обряды язычников, с их голыми девками, пирами и оргиями, были поживее нестерпимо нудных христианских служб; однако драматическая история Фаэтона в изложении вашего преподобия вышла сухой и назидательной, как молитвословия баптистов.

— Я говорю тебе, Джек, о твоей гордыне, о твоём невежестве и о твоей участи. Сожалею, что не смог сделать рассказ более весёлым.

— Кто разъезжает в лунной колеснице по ночам?

— Селена. Но её металл — серебро.

— Если эти лодыри на барже не будут крутить быстрее, то мы уподобимся ей.

— Время до темноты ещё есть, — объявил де Жекс.

Джек подошёл взглянуть на верёвку, тянущуюся снизу к блоку и дальше над Лондоном к упомянутой барже, и с изумлением увидел, что она стала уже в палец толщиной. С изумлением и досадой, поскольку надеялся, что она зацепит за какой-нибудь флюгер и порвётся, пока тонкая. Такая уже не лопнет. Придётся делать, что задумано.

Прошло несколько секунд. Лондонская жизнь, как всегда, била ключом: толпа под Монументом, уже перевалившая за тысячу человек, требовала обещанных гиней, то расступаясь, чтобы пропустить бешеного пса, то сбиваясь плотнее, чтобы поколотить карманника. Пожарные в Тауэр-хамлетс, а теперь и на Минсинг-стрит, заливали огонь, солдаты теснили зевак. Горцы на Белой башне упивались победой, чувствуя, правда, лёгкую растерянность от того, что никто её не заметил. Люди на барже вращали огромное колесо, словно главную шестерню исполинских часов. Корабли в Гавани бросали якоря и снимались с якорей, словно ничего рядом не происходит.

Сам Фаэтон уже падал в верхнем течении Темзы, несколькими лигами западнее города, и при определённом везении мог бы поджечь Виндзор. Его предсмертные лучи захлестнули Лондон, представив весь город зубчатым и золотым. Джек глядел на Лондон, вбирая каждую мелочь, как когда-то глядел на Каир; и впрямь это место вдруг показалось ему чужим и диковинным. Другими словами, он смотрел свежим взглядом путешественника и видел мелочи, ускользающие от прожжённого кокни. Он должен был так смотреть ради Джимми, Дэнни и всех своих будущих потомков. Ибо если де Жекс прав, то Джек и впрямь пащенок, который залетел в эмпиреи, увидел то, что таким видеть не след, и был запанибрата с героями и титанами. Наверное, ещё много поколений Шафто не смогут взирать с такой высоты и видеть так чётко. Но что же он видел?

— Отец, — позвал Джимми. — Пора, отец.

Джек посмотрел вниз. Верёвка была уже толщиною с его запястье и больше не двигалась: её привязали к основанию Монумента, превращённого для такого случая в швартовую тумбу. На барже перерубили якорный канат и спустили в реку огромные мешки из плотной материи — плавучие якоря. Течение наполнило их и теперь тащило баржу вниз, натягивая верёвку по всей длине, что ощущалось и здесь: снасть, удерживающая блок, застонала, как на корабле под ударом шквального ветра. На этом туго натянутом канате висел талевый блок, то есть шкив, надетый на хорошо смазанную ось и заключённый в чугунный кожух. Под ним на двух цепях болталась доска. Джимми держал одну цепь, Дэнни — другую. Колесницу Фаэтона подали для посадки. Все — даже евреи, которые уже перебоялись и теперь чувствовали только любопытство, — выразительно поглядели на устройство, затем на Джека.

— Ладно, ладно, — сказал он и шагнул к доске. Де Жекс протянул одну из сумок, и Джек перекинул её через плечо. — До скорой встречи, падре, — небрежно бросил он, и даже де Жекс почувствовал, что надо отойти.

Джек сел на доску, висевшую вровень с парапетом, пристроил тяжёлую сумку на колени и упёрся в парапет, словно боялся, что сыновья оттолкнут его раньше времени: опасение вполне обоснованное, поскольку он намеревался дать им отцовский совет.

— Итак, ребята, — сказал Джек, — либо это дело сработает, либо нет. Если всё пойдёт наперекосяк, не забывайте, что есть другие места, кроме Англии. Уж вы их навидались, вам я могу не объяснять. Великий Могол всегда возьмёт на службу бравых вояк. Королева Коттаккал будет рада принять вас в своём дворце и тем более в своей постели. Наши партнеры на Квиинакууте устроят вам торжественную встречу у подножия пика Элиза. Манила тоже славное местечко. Японию не советую. И помните, что если вы отправитесь в противоположную сторону, к берегам Америки, и будете долго ехать на запад, то рано или поздно найдёте старину Мойше, если команчи ещё не понаделали из него мокасин. В общем, если я окажусь на Тайберне, сваливайте отсюда поскорее. Только окажите мне прежде одну услугу.

— Хорошо, — нехотя отозвался Джимми.

В продолжение всей речи Джек избегал смотреть на сыновей, полагая, что те стыдятся слёз, ручьями бегущих по щекам. Теперь, взглянув на Джимми, он увидел сухие глаза и нетерпеливое недоумение. Обернулся к Дэнни — тот рассеянно глядел на Белую башню.

— Вы хоть что-нибудь слышали, черти?

— Ты просил об услуге, — отвечал Дэнни.

— Прежде чем начать новую жизнь за океаном, если до этого дойдёт, найдите Элизу и скажите, что я её люблю.

С этими словами он вырвал цепь сперва у Джимми, потом у Дэнни, наклонился вперёд, оттолкнулся обеими ногами и полетел над Лондоном. Плащ его распластался по ветру, словно орлиные крыла, явив всякому, кто смотрел в это время вверх, парчовый подбой, блеснувший в лучах заходящего солнца, как экипаж Аполлона. Начался его спуск.

Кофейня Уорта на Бирчин-лейн в Лондоне. Закат

Десять секунд Даппа простоял, не шелохнувшись, как будто неподвижность могла сделать его белым.

— Сэр! — хохотнул Джонс. — Как на вас похоже! Что здесь написано?

Благодарение Богу, что Джонс оказался таким непроходимым тупицей! Многие корабельные офицеры, поддавшись естественной склонности замирать от страха в шторм или в разгар боя, выходили из оцепенения, видя беспомощность команды.

Тело Даппы плоховато слушалось приказов со шканцев, поэтому, шагнув вперёд, он задел и едва не опрокинул стол. Однако листок он всё же схватил, затем обвёл взглядом кофейню. На него смотрели, но с обычным любопытством: что это эфиоп так дергается? Листка никто не видел.

— Что здесь написано? — повторил Джонс.

Даппа сунул листок в карман с чувством, что убирает туда какашку. По крайней мере там никто не мог его прочесть.

— Здесь написана неправда про меня. Гнусная, возмутительная ложь.

И тут же пожалел, что не выдержал ровный тон — от сильных чувств голос у него стал, как у придушенной курицы. Пришлось на мгновение закрыть глаза, чтобы взять себя в руки и подумать.

— Это нападение. Нападение на меня со стороны Чарльза Уайта. Тори. Почему на меня? Без всякой причины. Он нападает не на меня, а на «Минерву».

Даппа открыл глаза.

— Твой корабль подвергся нападению, Джонс.

— Мне не привыкать, сэр.

— Оружие нападающих — не ядра, а бумага. По тебе стреляет береговая артиллерия. Как ты поступишь?

— Вы хотите сказать, стреляет по нам, сэр, — поправил Джонс. — А поскольку с береговой артиллерией не поспоришь, надо выйти из-под обстрела.

— Верно. Однако договор, который мы пришли подписать, должен быть подписан — иначе мы сорвём обязательство перед поставщиком провианта. Мы должны выполнить свои обязательства, Джонс, иначе нам не будут верить впредь, понимаешь? Мистер Сойер честен, насколько бывают честны дельцы: когда он придёт, сделай вид, будто читаешь то, что он перед тобой положил, и подпиши. Затем беги на «Минерву» и скажи капитану, чтобы сейчас же начал выбирать якорь.

— Вы оставите меня одного, сэр? — испугался Джонс.

— Да. Я постараюсь вернуться на корабль до прилива. Если нет — отплывайте без меня.

Даппа взглянул в окно и увидел худшее, что могло быть: оборванец, раздававший листовки, выследил их в толпе и теперь прижимался к стеклу сальной физиономией. Взгляды их встретились. Такое же чувство Даппа испытал в Африке, когда мальчишкой играл на берегу реки и увидел направленный на себя полосатый глаз крокодила. Казалось, тысячи предков встали вокруг невидимым хором и кричат: «Беги! Беги!» Даппа и побежал бы, если бы не сознание, что на милю вокруг нет другого чёрного, а значит, далеко он не убежит.