Барбара Картленд - Музыка любви

• Название: Музыка любви
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 978-966-343-758-3, 978-966-343-759-0, 978-5-99I0-0154-0, 978-5-9910-0142-7, 978-1-905155-12-5

Роман — своеобразная, по-новому рассказанная вечная история Золушки, встретившей своего принца. Читатель погружается в страсти, которые кипели в сердцах людей, живших в Англии второй половины XIX столетия. Главные герои — дочь провинциального сквайра и пресыщенный аристократ герцог, встреча и дальнейшая судьба которых составляет основную интригу повествования. Пропасть между ними, порожденная сословными предрассудками, преодолевается силой взаимной страсти. Любопытные сплетения событий, пылкие любовные сцены с откровенной эротикой придают произведению особую остроту и привлекательность.

---

— Да, мне больше и не надо. Я люблю полумрак.

Играть было легко. Маска ей не мешала. Ноты было хорошо видно. Берти наблюдал за ней с улыбкой, не скрывая своего удовольствия. Заметив его взгляд, Карина невольно рассмеялась.

Их прервала одна из девушек. Она влетела в зал и стала умолять Берти пойти с ней наверх и решить одну небольшую проблему.

— Идите, — сказала Карина. — Я еще побуду здесь. Хочу почувствовать инструмент.

Берти ушел, и Карина погрузилась в музыку, выбирая наиболее трудные вещи. Рояль был великолепный, лучший из тех, на которых ей доводилось играть. Карина играла с наслаждением, стараясь как можно больше продлить удовольствие.

Она не могла бы точно вспомнить, когда почувствовала, что кто-то за ней наблюдает. Ей показалось, что этот мужчина все время тихо стоял в зале. Именно его молчание встревожило Карину. Он неподвижно стоял в темном дверном проеме и в упор смотрел на нее.

Карина играла тихую, навевающую грезы пьесу Шопена, исполненную тоски и меланхолии. Только когда она закончила, мужчина направился к ней.

— Это было прекрасно, — спокойно сказал он.

На вид ему было лет тридцать с небольшим. Высокий, сильный, темноволосый. Больше она ничего не рассмотрела при неярком свете.

— Благодарю вас, — ответила Карина.

— Сыграйте еще что-нибудь.

Это был приказ, но странным образом он прозвучал как мольба. Карина стала играть еще одну, очень грустную пьесу Шопена. Пока она играла, мужчина подошел и остановился рядом с ней.

Отзвучала последняя нота.

— Еще что-нибудь сыграть? — спросила Карина очень тихо, словно боясь нарушить очарование момента.

— Нет, это было прекрасно. Более печальной музыки я еще никогда не слышал.

— Когда Шопен написал эту пьесу, он сказал, что представлял себе человека, который глядит на старый дом, где когда-то был счастлив.

— Да, это так, — подхватил он. — Счастье ушло навсегда. Остались только пустота и одиночество.

Что-то в его голосе побудило ее спросить:

— Вы говорите о своем счастье?

— Нет. Это трудно объяснить. У меня никогда не было настоящего счастья, только удовольствия. А это не одно и то же. И того, что было, никто у меня не отнимал. Просто оно как бы блекло и становилось бессмысленным.

— Но это же печальнее всего, — отозвалась Карина. — Потерять счастье, так по-настоящему и не испытав его!

Он подошел ближе.

— Как интересно вы говорите!

Карина взглянула на него и улыбнулась. Но улыбка тут же замерла на ее губах. Она заморгала и взглянула еще раз, думая, что ошиблась. Однако ошибки быть не могло — это был лорд Торнхилл.

С возрастом он стал немного плотнее, черты лица обозначились резче. Но она узнала его темные, беспокойно горящие глаза. А на щеке был шрам, в том самом месте, где его задела пуля. Без сомнения, это был тот молодой человек, который когда-то давно едва не умер у нее на руках.

Карина чуть не вскрикнула от радости. Первым ее побуждением было рассказать ему, кто она такая. Но девушка сдержалась. Она здесь актриса, женщина, недостойная истинного уважения, та, с кем мужчина может позволить себе вольности. Карина вспомнила слова, произнесенные им в тот вечер: «Я всегда буду помнить вас только так... моя любимая». Он обещал сохранить ее в памяти как что-то святое и, возможно, сдержал свое слово. Если это так, то ей ни в коем случае нельзя разрушить свой образ в его памяти.

По его лицу не было видно, что он тоже узнал ее. Карина вспомнила: маска достаточно хорошо скрывает ее лицо.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Ирис.

— У вас нет другого имени?

Карина покачала головой.

— Почему вы в маске? О, я понял. Вы, наверное, одна из артисток. У Берти все артистки носят имена цветов. Видимо, по какой-то причине я вас раньше никогда не видел.

— Может быть, и видели, — задумчиво сказала Карина. Это было опрометчиво с ее стороны, но она не смогла удержаться и решилась чуть-чуть рискнуть.

— Нет, я бы вас сразу узнал. Другие девушки могут воображать себя красавицами, но вы действительно красавица.

— Откуда вы можете это знать?

— Я вижу ваши губы. Они прелестны и когда вы спокойны, и когда улыбаетесь. Я никогда не видел губ, которые мне хотелось бы поцеловать больше, чем ваши.

Ни один мужчина никогда не говорил Карине подобных вещей, и в первый момент она была шокирована. Но потом подумала, что все в порядке. Никто не знает, кто она на самом деле. Она даже может позволить себе немного развлечься.

— Вы так добры, сэр, — сказала Карина, снова пробежав пальцами по клавишам.

— Почему вы не смотрите на меня?

— Это необязательно. Я и так вас слышу.

— Вы затеваете игру со мной. Вам ведь прекрасно известно, что, как только вы взглянете на меня, я вас поцелую.

- Попробуйте.

— Хотите сказать, что не разрешите мне вас поцеловать?

Карина знала, что сейчас ей следует проявить девичье жеманство и убежать. Вместо этого она искоса посмотрела на него и с таинственной улыбкой сказала:

— Я еще не решила. Быть может, вы мне не подходите.

— Вы очень несправедливы. Ничего обо мне не зная, вы уже настроены против меня.

— О, я кое-что о вас знаю. Знаю, что вы нехороший человек.

— Почему, черт возьми, вам пришла в голову такая мысль?

— Потому что вы гость герцога, а все знают, что он нехороший человек.

С наигранной веселостью он поднял одну бровь.

— Ну-ну, интересно бы послушать. В чем же, собственно, обвиняют его светлость?

— У него шокирующая репутация, — осторожно сказала Карина.

— Из-за чего же?

— Из-за того, что... Из-за того, что происходит у него в замке. — Карина была уже не рада, что завела этот разговор. — Оргии и... и тому подобное.

— Так вы считаете, что в этом можно обвинить и меня? Хорошо, я согласен, что мое пребывание здесь можно истолковать именно так. Вы говорите, что герцог — ужасный тип, погрязший в разврате. Какое счастье, что его самые мерзкие деяния еще не стали достоянием гласности.

— Правда? — спросила Карина, глядя на него в прорези маски.

— Берегитесь! Если будете так упорно на меня смотреть, я не выдержу и поцелую вас, независимо от того, хотите вы этого или нет. И учтите, если это случится, вам понравится. Я уверен.

— Мы этого никогда не узнаем, — чопорно ответила Карина.

Он рассмеялся, и его смех привел ее в смятение.

— О, я думаю, в конце концов узнаем. Что-то подсказывает мне, что нам с вами суждено целоваться снова и снова. И мне кажется, что я все-таки смогу сделать так, что вам это понравится. Думаете, не смогу?

Карина чуть не задохнулась от волнения, охватившего ее при этих шокирующих словах. Он всего лишь разговаривал с ней, не касаясь ее, но ей почудилось, будто он плетет вокруг нее какую-то колдовскую сеть.

Она попыталась говорить спокойно:

- Мне трудно сказать.

Он снова рассмеялся глубоким приятным смехом, который ее обезоруживал.

— Есть только один способ это узнать, — сказал он.

Карина почувствовала искушение разрешить ему ее поцеловать, но она заставила себя быть строгой. Если поддаться, в нем укрепится уверенность в том, что она доступная женщина.

— Думаю, нам лучше этого не узнавать, — сказала Карина.

— Черт побери, вы все-таки будете со мной целоваться!

— Не призывайте на помощь черта. Шансов соблазнить меня у него не больше, чем у вас.

Карина была горда тем, что сумела ему отказать. И в то же время ей хотелось, чтобы он продолжал гадать, кто она такая. И девушка почувствовала, что ей это удается: склонив голову набок, он с любопытством смотрел на нее.

— Разрешите заверить вас, милая леди, что я вполне способен соблазнять женщин благодаря своим личным качествам и в помощи дьявола нисколько не нуждаюсь.

— Возможно, — парировала Карина. — Некоторых женщин.

— Но не вас, не так ли?

— Но не меня.

— Так что, устроим поединок? Мне такая перспектива очень по вкусу!

Карина не ответила. Ее пальцы скользили по клавишам, извлекая из рояля тихие звуки. Не дождавшись ответа, он сказал:

— Конечно, вы могли составить обо мне превратное мнение. Герцог, несомненно, негодяй. Но не кажется ли вам, что я мог бы попытаться реабилитировать и его?

— Нет, я в это не верю.

Его глаза вспыхнули.

— Вы полагаете, я такой же плохой, как и он?

— Полагаю, что вы насмехаетесь надо мной.

Он громко рассмеялся.

— Милая девушка, что я могу поделать? У вас такой очаровательный взгляд на окружающий мир. Я буду каяться, что участвовал в холостяцких пирушках, которые устраивает герцог, и предавался наслаждениям, которые шокируют приличное общество. Но разрешите вам заметить, что как исполнительница музыки вы тоже являетесь женщиной из этого мира и должны быть знакомы с подобными развлечениями.

— Вы правы, сэр. Я исполнительница, и ничего более. Я играю на фортепьяно и, когда ухожу со сцены, перестаю существовать.