Людмила Бояджиева - Портрет в сандаловой рамке
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Портрет в сандаловой рамке"
Описание и краткое содержание "Портрет в сандаловой рамке" читать бесплатно онлайн.
Романтическая история с напряженным сюжетом, действие которой развивается в двух пересекающихся пластах — в современности и в 1944 году. Загадка мистической тайны переплетается с интригами фашистской разведки, а к современной женщине приходят воспоминания прежнего воплощения. И, конечно, любовь…
Приехавшая в Брюссель художница Верочка видит на развалах «блошиного рынка» портрет молодой женщины, сделанный в 1944 году знаменитым фотографом. Тогда на свете не было даже ее мамы, но с портрета смотрят глаза Веры и ее лицо улыбается новому веку. Вера начинает расследование и попадает к странной гадалке, которая открывает ей истинное предназначение: она — Странница — человек, проходящий цепь реинкарнаций. Художницу начинают преследовать эпизоды, явно относящиеся к ее прошлому воплощению, когда она — Анна Грас — дочь профессора словесности в Брюссельском Университете и еврейки становится возлюбленной фотографа Мишеля Тиссо. Это он фотографирует возлюбленную, мечтая о будущем. Но идет 1944 год, в Бельгии хозяйничают фашисты. К паре влюбленных приходят тяжелые испытания. Выясняется, что Мишель — советский разведчик, давно работающий в фашистском тылу. Узнав о его связи с Анной, руководство приказывает Мишелю убрать девушку. Но он продумывает иной ход. Однако и резидент советской разведки, не доверяя Мишелю, устраивает ловушку. Анна и Мишель погибают…
Верочка встречает в Брюсселе странного русского, который явно следит за ней. Это человек, ведущий расследование старого военного эпизода, виновным в котором признали его деда — резидента советской разведки в Брюсселе. Шаг за шагом, не доверяя своим видениям и все больше погружаясь в былое, они вместе восстанавливают запутанную историю Мишеля и Анны, в финале уже не сомневаясь, что их свела судьба снова — в ином, окрашенном отсветом былой любви, воплощении..
— Дама с челкой! Вы же вся промокните! — окликнула Веру толстуха. — Идите сюда, под мой навес. Вон как полило! Сегодня уже третий раз товар мочит. Не завидую парням в бархатных креслах. Развалились на площади, словно в салоне — здесь им не Африка… А этим, что дождь, что снег. Глядите, целым табуном скачут! — Торговка хмуро разглядывала вереницу кришнаитов в оранжевых балахонах. Пританцовывая, звеня колокольчиками и напевая «Харе, Кришна, Харе, Рама!» они тянулись между рядов. — Весело живут, пташки небесные. А чего здесь надрываться, если тебя другая жизнь ожидает. Да идите, идите сюда, вон сухого места полно, — снова окликнула Веру сердобольная женщина.
— Спасибо. Я засмотрелась, — Вера подошла к прилавку, стряхивая с волос воду.
— Ясное дело, — с пониманием кивнула толстуха, — Она влюблена, эта бедняжка на фото. Безумно влюблена. Сразу видно. Я иногда думаю, разве это так заметно, когда мы теряем голову? И разве наши маленькие безумства стоят всех бед?
— Бед? Вы знаете эту женщину? Фото старое. Наверно, она уже бабушка.
— Она плохо кончила, это точно. Подробнее не скажу — врать не стану. Я ведь перекупаю товар у разных людей. На рю де Валлен — это совсем рядом с центром, у меня антикварный магазинчик. Спросите «Пыль веков» мадам Переньи — все знают. А насчет возраста дамочки я вам сейчас точно скажу — здесь была дата… — Она перевернула портрет. — Вот, смотрите, печать «Мастерская Мишеля Тисо». И дата — май 1944.
— Даже моей мамы еще на свете не было… А кажется… Кажется, что мы где-то встречались.
— Так частенько бывает, особенно когда работаешь со старьем — глядишь на какую-то вещицу, как на давнюю знакомую. Вроде виделись, а где и как — не вспомнить. Жизнь-то позади большая. Это я не про вас, само собой.
— Мне приходится иметь дело с вещами, имевшими большую судьбу… — Вера смотрела на выставленные безделушки. — И каждая помнит свою историю… Иногда так хочется, чтобы они заговорили. Но они молчат. Вот как этот фарфоровый Пьеро или девушка на портрете. Правда, я работаю с предметами неразговорчивыми — со шкафами и сундуками. Снимаю старую краску и разрисовываю их в духе примитивных картинок позапрошлого века.
— Это сейчас хорошо идет. Вы художница, я сразу поняла. Юбка из ручного батика и пальчики не холеные.
Вера машинально спрятала руки:
— Маникюр отсутствует. А пластиковые ногти я носить не умею… — она снова посмотрела на портрет. — У нее цветок в волосах. Это дикая роза. Знаете, такие белые, пахучие, а листва мелкая, темная, глянцевая. И на кусте всегда масса бутонов и пчел…
— Господи, даже розу разглядели! А знаете, что я вам скажу… Ой, да присмотритесь сами — вы ж с нею — одно лицо! Конечно, прическа не та, глаза… другое выражение. Но вообще… Прямо удивительно даже!
— Хороший портрет. Я бы его купила.
— Фото само по себе — вещь стоящая. Но главное — рамка. Нюхайте — настоящий сандал. Пол века прошло — а он пахнет. И какая дивная работа. Похоже, Тунис.
— Так портрет из Туниса?
— Вряд ли. Мне принес эту вещицу господин Перцваль. Живет рядом с магазином вот и таскает всякую рухлядь. Развернет сумку с каким-то мусором и радуется: «антиквариат, антиквариат!» Он вообще немного того — с приветом. У нас так говорят, если голова не в порядке. Вы ведь не бельгийка? И не полька. Мадам славянка?
— Русская. Пару лет жила во Франции. Здесь не надолго. Мои друзья предложили расписать стену в их квартире, пока они гостят в Скандинавии. И подобрать кое-что из вещей. Знаете — богема с фантазиями.
— Вот и купите портрет. Дорого конечно, но для людей понимающих хорошее приобретение. Пятьсот евро и учтите — это здесь, на распродаже. Если он будет выставлен в моем салоне — в два раза дороже…
— У меня сегодня… Я не захватила деньги, собиралась просто погулять, присмотреться… — Вера рассеянно потерла лоб, с трудом отрывая взгляд от портрета, и внезапно заторопилась. — Простите, мне пора… Приду в следующий раз… Всего доброго.
Она быстро зашагала под дождем, не обращая внимания на трусившего следом араба со своим пестрым прилавком: — Куда же вы, мадам? Ваш браслет! Забыли покупку. Я уже уложил его в коробочку. Посмотрите, настоящий сафьян! Причем — коробочка вообще бесплатно.
— Извините, спешу, — пробормотала Вера, прибавляя шаг.
2«Делаю глупость, делаю глупость, делаю глупость..» — твердила она себе, стоя на сумрачной лестничной площадке перед высокой дверью красного дерева с потемневшей латунной табличкой: «Персела Самандрос. Потомственная гадалка» Под табличкой имелась пространная надпись с перечнем предлагаемых гадалкой услуг.
Вера читать не стала, но и вниз по лестнице не побежала. Отступать было поздно — рука нажала блестящую кнопку звонка.
Через несколько секунд дверь со скрипом отворилась. «Прошу вас…» — нарочито экстравагантная женщина преклонных лет в демоническом макияже и смоляном парике, сделала величественный жест, приглашая Веру войти. Из тесноты сумрачной комнаты пахнуло восточными благовониям, ароматизированным воском и запахом лекарств.
— Осторожно, у меня много мебели, — предупредила гадалка низким хрипловатым голосом. — Сейчас я зажгу свечи… Заходите без церемоний, мадмуазель…
— Вера. Зовите меня просто Вера.
— Персела. Я из рода Самандросов. Древнее греческое имя. Да вы уже видели на моей табличке. Все виды магической помощи. Садитесь сюда. В этом кресле каждый чувствует себя наедине с судьбой.
Двигаясь с торжественной неторопливостью, она зажгла свечи, поправила на столе магические атрибуты — большой прозрачный шар, вереницу разнокалиберных, играющих гранями кристаллов. Затем тяжело опустилась в обитое потертым лиловым бархатом кресло и взяла в руки карты Торо. Поверх кружевных черных перчаток сверкали массивные мрачные перстни.
— Рассказывайте, дорогая. Можете начинать с чего угодно.
— Извините, мадам Самандрос, я пришла по другому поводу. Не для гаданья. Я ищу господина Перцваля — вашего соседа. Он снабжает антикварную лавку вещами.
— Вещами!? Хламом! Бедняга пьет. Не смог пережить потрясения оккупации. Некоторые так и не справились. Старик видит только то, давнее, вот и заливает глаза. Если бы ни я — спустил последнее. Недавно тайком продал портрет Анны Грас. А ведь она для него что-то значила, уж поверьте.
— Фотопортрет в сандаловой рамке? Так ее звали Анна?… — голос Веры дрогнул. Она сама не знала, зачем стремилась выяснять происхождение портрета, и что хотела узнать. Но почему ее так потрясло простое имя? Пол века назад в мастерской некоего Тисо фотографировалась какая-то Анна. Анна Грас…
«Немедленно попрощаться, уйти и забыть обо всем этом!» — приказала себе Вера, но голос гадалки остановил ее.
— Сейчас я вам станцую, — предложила женщина настолько неожиданно, что Вера молча застыла в кресле. Мадам Самандрос с трудом поднялась, открыла старый патефон, поставила пластинку.
— Прошу вас, не надо! — Вера вскочила. — Я ведь только хотела узнать…
— Сядьте, некуда вам торопиться, — Персела включила патефон. С шуршанием и легким скрежетом в комнату залетели порхающие завитки вальса. «Сказки Венского леса» — объявила мадам Самандрос и опустила темные веки.
Высокая, худая как жердь, обвешенная темными шелками женщина танцевала упоенно, то обнимая воображаемого кавалера, то кружа в полном самозабвении.
— На что это было похоже? — она внезапно остановилась, тяжело дыша, и выключила патефон. — Только не говорите мне, милая, про театра абсурда. И не надо так испуганно смотреть. Понимаю, что не Майя Плисецкая. Но и вы — не скептическая злючка. Запомните: совершенно недопустимо скрывать подлинные чувства под неуклюжей иронией. Мы не должны бояться пафоса откровения. Что вы вспомнили, когда смотрели танец?
— Ну… Был старый американский фильм про Иоганна Штрауса. Я видела его девчонкой. Помню вальс в темном парке, звенящий от счастья голос красавицы… Звезда оперы Карла Доннер, возлюбленная Короля вальсов… Помню локоны трубочками, усики страстно глядящего на нее Шани… — Вера не заметила, как увлеклась рассказом. — Как она пела! Летела, откинувшись в его объятиях, и разливалась серебряной трелью… А все кружило и ликовало вместе с ними: летняя ночь, фонарики в темной листве, широченный подол ее дивного платья… Кружиться и петь под музыку любимого, написанную для тебя… Тогда я думала, что это самое лучшее… Прекраснейшее из того, что может происходить между мужчиной и женщиной.
— Хм… С вами бы многие поспорили, детка… Насчет мужчины и женщины. Но именно так, именно так было с Анной! Милая моя, я ведь сразу догадалась, что вы пришли из-за нее. — Опустив подбородок, Персела ловко сняла смоляной парик, явив редкую поросль седого завитка на крупном черепе. — Магии тут нет — вы очень похожи, — она отклеила накладные ресницы, а затем принялась старательно стирать салфеткой грим. Вера с удивлением наблюдала за процессом преображения — вместо нелепо раскрашенной, пожилой женщины на нее смотрело суровое, почти мужское лицо. — Не спорьте! Я сейчас объясню. Дело не в форме носа или подбородка. Нас роднит совсем другое. Особый тип связи с бытием. Большинство людей, особенно прагматичных мужчин, движутся по жизни на манер курьерского поезда — известный маршрут, стандартное расписание, перед глазами только рельсы, как стрела, уходящая к конечному пункту.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Портрет в сандаловой рамке"
Книги похожие на "Портрет в сандаловой рамке" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Людмила Бояджиева - Портрет в сандаловой рамке"
Отзывы читателей о книге "Портрет в сандаловой рамке", комментарии и мнения людей о произведении.