Ричард Кнаак - Повелитель крыс

• Название: Повелитель крыс
• Автор: Ричард Кнаак
• Жанр: Ужасы и Мистика

Он — вечный узник Тьмы.

Мученик в цепях своего бессмертия, ставшего не даром, но проклятием. Раб чудовищного каменного демона, ночь за ночью высасывающего из него память — кашпо за каплей, частицу за частицей. Человек, которому нечего терять, ибо он не обладает уже ничем.

Но кто же дерзнет вступить в смертельную схватку с восставшим из мглы небытия всемогущим повелителем Тьмы, как не человек, которому нечего терять? Как не тот, кто мечтает о гибели, об избавлении от черного кошмара бытия?

---

— Что тут…

Григорий понял, что обрел способность не повиноваться приказам Михася. Он схватил Терезу за руку и оттащил от Петера Франтишека, который снова потянулся к ней.

— Вернись на свое место, — приказал хор.

Тряхнув головой, Григорий объявил:

— Мы уходим.

Михась расхохотался тысячей голосов — и все звучали хрипловато, жестоко.

— Чувство юмора у тебя мое по крайней мере! А теперь немедленно вернитесь на свои места, оба, и мы покончим с этим.

Григорий не слушал его и тянул Терезу за собой. На лицах носителей духа древнего колдуна поначалу появилось недоверие, затем — недовольство. Все они как один протянули к мятежной парочке левые руки.

— Не делай глупостей. Ты вернешься, куда тебе положено вернуться. Ты вернешься ко мне.

Даже пребывая в контакте с Терезой, Григорий мог только сопротивляться зову своего противника. Он скрипел зубами от боли, пронзившей голову. Ему было еще труднее из-за того, что приходилось не только отбивать атаку Михася, но и защищать свою спутницу.

Франтишек наклонился, протянул руку, попытался дотянуться до Терезы. Как трудно было сосредоточиться, как немыслимо трудно!

— Ты — это я. Ты вернешься ко мне. У тебя нет иного выбора, мое драгоценное «я».

Михась произносил эти слова, и вдруг его составные части начали одна за другой исчезать. А потом появились вновь и встали, замкнув кольцо вокруг спирали и тех, кто находился внутри нее.

Сделай Григорий еще хоть шаг — он бы рискнул попасть в руки кого-то из частиц Михася. Останься он там, где стоял, — Петер Франтишек сам схватил бы их обоих. Фроствинг своей помощи не предлагал. Он бесстрастно наблюдал за происходящим.

— Ты вернешься ко мне, хочешь ты этого или нет.

Каменный пол под ногами Григория Николау вдруг заколебался. Его вместе с Терезой швырнуло вперед.

Михась в лице Петера Франтишека этого только и ждал.

Григорий попытался сделать так, чтобы они не упали чересчур близко к врагу, но атака Михася оказалась слишком неожиданной и хитрой, поэтому к помощи магической силы Григорий прибегнул тогда, когда было уже слишком поздно.

Франтишек схватил Терезу за руку и с силой, которая просто поразила Григория, чуть не оторвал от пола. Григорий не отпустил руки подруги, и его тоже швырнуло к Франтишеку. Тереза пыталась вырвать руку из цепких пальцев Франтишека, но тот отступал все дальше от Григория и тащил Терезу к себе, как пушинку.

Взгляды двоих магов встретились. Происходящее напоминало жутковатое соревнование по перетягиванию каната. Григорий боролся с Михасем, напрягая последние силы, а его соперник, похоже, был спокоен и как бы вообще не напрягался. У него даже хватило наглости бросить взгляд на застывшего в ожидании грифона и кивнуть ему.

— Можешь приступать, Фроствинг, — возвестил Михась-Франтишек.

— Слушаюсь и повинуюсь… мой повелитель.

Слишком поздно Григорий понял, что попал именно в ту точку, где его желал видеть Михась.

Голоса заполонили его разум. Нет, не просто голоса — то были чужие души, чужие личности. Они рвались внутрь Григория, и с каждым мигом их становилось все больше. Голоса гомонили, мешали думать и уж тем более не давали сосредоточиться. Между тем они обещали ему покой и целостность. Нечто похожее Григорию довелось уже испытать однажды, во время его поединка с Вильямом Абернати — только теперь чужие сознания шли к нему по доброй воле. Они знали, что это их дом, их законное место. Это было…

— Неправильно! — возопила вдруг в унисон толпа-Михась. Похоже, эти частицы не были вовлечены в процесс соединения. Похоже, они даже боялись этого. Этот страх принадлежал Михасю. — Неправильно! Перестань!

Поток мгновенно иссяк, но Григорий чувствовал, что неподалеку парят чужие души в ожидании приказа, который позволил бы им последовать за своими предшественницами. Он хотел, чтобы они последовали за ними, мечтал, чтобы они вновь стали частицами его, но не знал, как этого добиться.

— Кто ты такой? — вопросил сердитый хор, на фоне которого особо выделялся один голос. — Что ты натворил?

Мало-помалу Григорий обрел чувство реальности. Он заморгал и почувствовал, что продолжает поединок с Михасем-Франтишеком. Тереза отчаянно пыталась передать ему свою силу. Физиономия Франтишека выражала неприкрытую ярость, но это выражение мгновенно сменилось наглой самоуверенностью, которая так соответствовала характеру Михася Великого.

— Фроствинг! — Головы частиц Михася повернулись к грифону. Тот кланялся, шаркал лапами, царапал когтями пол, но почему-то не раболепствовал, как ему, по идее, следовало бы. Однако, похоже, замечал это только Григорий. Михась же пребывал в упоении собственным могуществом. — Изволь объясниться!

— Мой господин, мой благороднейший и великолепнейший повелитель, я ничего не в силах объяснить. Могу лишь предположить… Он — также и вы, и потому имеется некоторое сродство. Я пробудил частицы вас во всех, кто носит их в себе, и направил их сюда, но впечатление такое, словно они желают чего-то большего. Из-за того, что ваша дочь питает интерес к этому недостойному существу, она их притягивает не к вам, а к нему.

— Но это абсурдно! Она — кровь от крови моей!

Грифон пожал плечами и беспомощно развел передними лапам.

— Я лишь высказываю предположение, мой господин. Ритуал вы сами придумали, я могу только поспособствовать его исполнению.

— Конечно, мой драгоценный кусок камня! Но… — Все взгляды устремились к двоим пленникам. Невзирая на то, что силы у Григория теперь было намного больше, Михась ухитрился, говоря с грифоном, держать его в бездействии. Да еще и руку Терезы он удерживал, как бы и не напрягаясь. — Пожалуй, это может быть правдой…

Григорий Николау попытался вырвать руку Терезы из пальцев Михася-Франтишека. На этот раз ему удалось нанести удар по магу-сопернику, но Михась отразил этот удар и был готов продолжить свои рассуждения, но его отвлек Фроствинг.

— Да позволено мне будет выказать такую дерзость, мой повелитель… Дело, как мне кажется, в вас. В том, как вы были принуждены… начать жить снова.

— Как я был принужден… Да! — Франтишек выпустил руку Терезы и обернулся к тем, кто окружал его. — Да, конечно.

Не интересуясь ответом, не желая его слышать и видеть, Григорий увел Терезу в другую сторону, все пытаясь найти выход из круга. Выхода не было. Частицы Михася стояли несокрушимой стеной.

— Что же нам делать? — шепотом спросила Тереза, изо всех сил стараясь не выказывать страха.

— Я постараюсь перебросить нас обоих отсюда в другое место. Держись крепче.

Она крепче сжала его руку, но это ничего не дало. Как ни напрягался Григорий, ему недоставало ни воли, ни владения магической силой, чтобы побороть ту силу, что держала его здесь.

Времени для второй попытки не было — перед ними снова встал Михась-Франтишек. Серо-голубые глаза, некогда принадлежавшие связанному магу, смотрели холодно — так холодно, что Григория зазнобило.

— Я действовал неправильно. Я совершил ошибку. Я сосредоточил силу не в том направлении.

— Как прикажете, драгоценный повелитель. — Фроствинг тайком взглянул на парочку неудачливых беглецов. — Как прикажете…

— Я должен сосредоточиться и снять это сопротивление. Оболочка останется и наполнится моим могуществом! — Лица частиц Михася озарились сияющими улыбками. Франтишек шагнул к Григорию и Терезе. — Тебя следует уничтожить, Григорий Николау. Как только оболочка станет пуста, я смогу использовать ее по назначению. Это была моя ошибка. Я думал, что смогу вместить и тебя, как всех прочих, но твоя частица мне больше не нужна. Ты не мое тело, ты — инородное тело. Но все же ты как оболочка по-прежнему удовлетворяешь моим требованиям, так что тебе как личности попросту придется исчезнуть.

Григорий встретился взглядом с грифоном. Злорадная ухмылка Фроствинга стала шире. Он склонил голову и сказал:

— Он желает уничтожить твой дух, ту личность, что зовется Григорием Николау, чтобы без помех заполучить твое тело.

Григорий гадал, почему бы это так забавляло грифона, который до сих пор всем своим видом показывал, что ничто не порадовало бы его больше, чем абсолютное и бесповоротное фиаско его господина и повелителя.

— Фроствинг, женщина нам для этого не понадобится, — распорядился Михась, сделав в лице Петера Франтишека шаг вперед. Шагнули вперед и другие частицы Михася. Круг сомкнулся еще плотнее. — Нужны только ты и я, тень моего второго «я». Оба мои «я».

Григорий нанес удар. Удар был отражен. Франтишек только едва заметно покачнулся и продолжил неминуемое приближение.

Когтистая лапа легла на плечо Григория. Фроствинг, оказывается, переместился.

— Пора принять неизбежность, как данность, дорогуша Григорий! Позволь, я уведу дамочку. На нее тут другие планы имеются, так что тебе нет нужды удерживать ее. Ты должен понять, кто ты такой, и смириться с этим. Ты — это он, а он — это ты, но ты — тело, а тело, как тебе известно, — якорь жизни. Только вспомни о бедняге Петере.