Джордан Омэнн - Христианская духовность в католической традиции

• Название: Христианская духовность в католической традиции
• Автор: Джордан Омэнн
• Издательство: Святого Креста
• Жанр: Религия
• Год: 1994

Настоящая книга написана в качестве второго тома недавно опубликованной в лондонском издательстве Sheed & Ward книги Spiritual Theology (Мистическое богословие). В первой книге мы предпринимаем попытку исчерпывающего систематического исследования богословия христианского самосовершенствования, определяя богословские принципы, составляющие доктриальную основу аскетической и мистической практики, а затем рассматривая применение этих принципов в христианской жизни.

В книге, предлагаемой сегодня, мы переходим от теории и принципов к жизни и свидетельству. История духовности не только проливает свет на истоки и развитие христианской мистики, но, что так же важно, она проецирует на нашу современность жизнь и учения людей, как мужчин, так и женщин, достигших в прошлом высокой степени святости. Кроме того, история духовности раскрывает дивное многообразие проявлений святости и напоминает, что совершенства в любви может достичь каждый христианин, независимо от рода его деятельности.

Об авторе. Директор Института духовности Папского университета св. Фомы Аквинского в Риме. Советник Священной конгрегации по делам духовенства и катехизации, а также Священной конгрегации по делам евангелизации. Редактировал The Priest, изд. Our Sunday Visitor, и Cross and Crown Series of Spirituality, изд. В. Herder Book Company of St. Louis, Mo. Проводил курсы духовных упражнений в уединении для священников и монахов, читал лекции в разных странах мира — в Нигерии, на Филиппинах, на Тайване, в Сингапуре, в США и Канаде. Почетный профессор Университета святого Фомы в Маниле.

---

КАНОНИКИ СВ. ВИКТОРА/p>

Каноники св. Виктора пошли по иному, чем премонстранты, пути. Оставаясь в русле монашеской традиции и следуя Правилу св. Августина, викторинцы, однако, сосредоточили свои усилия главным образом на занятиях интеллектуальных, чем способствовали развитию схоластики. Началось же все с Гильома[LXI] из Шампо (+1122), преподавателя школы при соборе Парижской Богоматери. В 1108 г. утомленный борьбою со своим учеником Абеляром, он вместе с группой учащихся покинул Париж в поисках уединения. В 1113 г. они приняли Правило св. Августина, и вскоре монастырь св. Виктора стал известным богословским центром. Невероятно разросшись, он превратился в крупную конгрегацию уставных каноников. Гильом был избран епископом Шалона-на-Марне, а 1121 г., уже в сане епископа, он рукоположил в аббаты св. Бернарда.

Придерживавшаяся теоретико-практического метода св. Августина, школа св. Виктора стала широко известной, особенно благодаря двум своим величайшим светилам: Хуго Сен-Викторскому и Ришару Сен-Викторскому. Среди писателей были и другие, заслуживающие хотя бы упоминания. Адам Сен-Викторский (+1192) — поэт викторинской школы, автор богослужебных Секвенций; Ашар (+1171) — автор трактатов о Троице и по христологии; Вальтер (+1180) — составитель проповедей о Иисусе и Марии; Годфруа (+1194), оставивший работу в стихах Fons philosophiae, написанную в гуманистическом духе; и Фома Сен-Викторский, известный как Фома Галл (+1246), впоследствии основатель и аббат монастыря св. Андрея в Верчелле, автор библейских комментариев и наиболее значительной работы, включающей комментарий и обобщение трудов Псевдо-Дионисия. Фома оказал сильное влияние на первых францисканцев: Александра из Гэльса, св. Бонавентуру, Адама из Мариско; он был близким другом св. Антония Падуанского.[302] Известно также, что он поддерживал направление, выступавшее за развитие "дионисиевой" духовности и против спекулятивного мистического богословия.

Хуго Сен-Викторского (1097–1141) называли "alter Augustinus", и Виллослада, не колеблясь, называет его наиболее значительным богословом всего двенадцатого века.[303] Билмейер провозглашает его "самым блестящим богословом двенадцатого века",[304] а Грабманн утверждает, что Хуго создал первую в эпоху высокой схоластики работу, в полном объеме представляющую синтез догматического богословия.[305] Позволило же ему осуществить никогда ранее не предпринимавшийся синтез августиновского учения продолжительное и глубокое изучение трудов св. Августина.

Главная работа Хуго — О таинствах христианской веры — представляет собой введение к пониманию Писания. Было бы правильнее озаглавить ее "О тайнах христианской веры", так как Хуго употреблял слово "таинство" для обозначения всего, что связано со святостью и упоминается в Писании. В диалоге О таинствах закона естественного и закона писанного[LXII] он предпринял попытку обобщенного описания христианской веры. Его учение о духовной жизни содержится в трактатах, посвященных размышлению, методике молитвы, прославлению любви, воспитанию послушников, а также в его комментарии к работе О небесной иерархии Псевдо-Дионисия и в его проповедях на тему Екклесиаста.[306] Хуго приписывают еще одну работу — De contemplatione et ejus speciebus, хотя и без достаточных на то оснований.

Согласно Хуго, несмотря на разрушительные последствия первородного греха, даже в своем греховном состоянии человек продолжает сохранять "память" о Боге. Это является отправной точкой, свидетельствующей о имеющейся у человека возможности вернуться к Богу; осуществляется же это возвращение через знание и добродетель. Следовательно, духовная жизнь должна включать спекулятивный и практический компоненты, а ее совершенствование награждает той мудростью, которая и есть объединяющее начало духовной жизни.

На спекулятивном уровне духовная жизнь проходит три стадии — символическое знание, рассудочное знание и мистическое знание. Как говорил Августин, мир в целом представляет собой книгу, однако мало восхищаться буквами; необходимо уметь читать. Или, согласно Платону, мир — это зеркало, в котором отражаются божественные идеи, образуя тем самым символическое знание, которое можно обнаружить, например, в Писании. Что касается рассудочного знания, то восхождение к невидимому происходит через видимое, и этот процесс требует размышления или медитации. Исходя из осознания своего несходства с Богом, человек может обрести божественное подобие. Однако процесс размышления не должен оставаться чисто спекулятивным; это должно быть понимание, intus legere, пробуждающее деятельную любовь и, в конце концов, приводящее к созерцанию, которое и есть мистическое знание. Так, верный методу отцов Церкви и монашеской традиции, Хуго понимает богословие как науку с практической и спекулятивной составляющими, аппелирующую и к разуму, и к вере для достижения мистической сферы.

В терминах, наводящих на мысль о работах Гиго I, Хуго описывает пять ступеней молитвы, приводящих к созерцанию в любви, или scientia amorosa, которое и представляет собой совершенную молитву: чтение, размышление, молитва, возрастание в любви и, наконец, созерцание. Затем, используя пример, который мы позднее найдем в работах св. Иоанна Креста, Хуго сравнивает практику размышления с нелегким процессом разжигания костра из покрытых свежей зеленью веток.

Размышление включает определенное борение между невежеством и знанием. Свет истины все еще затемняется мраком заблуждений, подобно пламени, которое с трудом охватывает зеленые ветки, но под сильными порывами ветра вспыхивает и начинает биться языками в клубах черного дыма. Мало-помалу огонь разгорается, поглощая древесную влагу, дым рассеивается и пламя, внезапно вырвавшись, распространяется, потрескивая и предвкушая победу, по всему вороху веток…

Наше плотское сердце подобно зеленым веткам; оно сохраняет влагу вожделения. Если в нем возгорается искра страха Божиего или искра божественной любви, то его немедленно окутывает мрак недобрых желаний и буйных страстей. Однако душа укрепляется, пламя любви набирает силу, становится ярче, и вскоре мрак страстей рассеивается, и прошедший очищение разум возносится к созерцанию истины. Наконец, под воздействием непрерывного созерцания проникаясь истиной… и преобразуясь в огонь божественной любви, сердце перестает ощущать и муки, и волнения. Оно обретает покой и умиротворенность.

Таким образом, сначала, погруженная в гущу опасных соблазнов, душа ищет просветление в размышлении, но ее окружает дым и пламя. Когда она, очистившись, начинает созерцать истину, дым исчезает и остается только пламя. И тогда, осознав со всей полнотой, что истина и любовь достигли в ней совершенства, что стремиться больше не к чему, она обретает сладостное отдохновение, объятая покоем и огнем божественной любви, огнем и без дыма, и без пламени.[307]

Хуго отделяет созерцание от чтения, размышления и медитации, говоря, что созерцание — это проникновение разума, охватывающего все в едином ясном видении. Это — радость удержания в едином взгляде множества истин, что позволяет душе наслаждаться глубоким миром и покоем. Некий вид созерцания достижим даже благодаря истинам природы и благодаря самой философии, но такое созерцание гораздо ниже sapientia superior, составляющего божественное богословие. Хуго, похоже, на самом деле убежден в возможности непосредственного видения Бога в этой жизни при достижении высот созерцания, если допустить, что авторство работы De contemplatione et ejus speciebus ему приписывается корректно.[308]

Ришар Сен-Викторский (+1173), родившийся в Шотландии, был учеником Хуго, однако оригинальностью мысли превзошел своего учителя. Кайре называет Ришара крупнейшим учителем-теоретиком Средневековья.[309] Тем не менее, Ришар многим обязан Хуго, как, впрочем, и Беде Достопочтенному, Исидору Севильскому, св. Григорию Великому и, разумеется, св. Августину. Самой известной его работой является работа De Trinitate; в ней он, в отличие от св. Августина, определяет происхождение второго Лица от Отца как акт любви, а не как акт деятельности разума.[310] К мистическому богословию, на котором Ришар более всего сосредоточил свои богословские поиски, относятся три отличающиеся особым значением трактата: Benjamin minor (Liber de praeparatione animi ad contemplationem). Benjamin major (De gratis contemplationis) и De Quatuor gradibus violentine amoris.[311]

Трактат Benjamin major состоит из пяти частей. Первые три раздела посвящены размышлению (cogitado) о чувственных объектах; медитации о сущностях, заключенных внутри нас; и созерцанию, открывающему опыт переживания Божественных сущностей. В двух последних разделах он рассматривает различные объекты и состояния созерцания.