Демьян Бедный - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Демьян Бедный
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1988
• ISBN: 5-280-00047-7

В книгу включены наиболее популярные произведения советского поэта-классика Демьяна Бедного (1883–1945) — стихотворения, басни, песни, эпиграммы, а также отрывки из повести «Про землю, про волю, про рабочую долю».

---

1915

Закон и «Правда»

По распоряжению судебных установлений отменен арест 18 и 19 №№ газеты «Правда» за 1913 год.

«День», 20 ноября 1915 г.

На белом свете «Правда»
Жила во время оно.
Была на свете «Правда»,
Но не было Закона.
И вот Закон обрелся.
Но… что ж мы видим ныне?
Закон-то есть, да «Правды»
Давно уж нет в помине!

1915

Столп отечества

В Иркутске содержатель домов терпимости (он же церковный староста и председатель черносотенного «Союза русского народа») Нил Зверев обратился к высшему учебному начальству с жалобой, что учащиеся якобы ведут себя неблагопристойно в церкви во время богослужения, позволяют себе разговоры, шум и другие компрометирующие поступки.

«Биржевые ведомости», 22 ноября 1915 г.

«Дилехтор?.. Хор-рошо!.. Учителя?.. Прекрасно!..
В шеренку вас да всех разделать под орех!..
Дают вам денежки напрасно:
В учебе вашей всей не сосчитать прорех…
На гимназистов я глядел намедни в храме.
Не то сказать — подумать грех
Об этом сраме:
Замест того чтоб, павши ниц,
Молиться им пред образами,
У них шушуканья, смешки…
Едят глазами Моих… девиц!
Да шутку под конец какую откололи!..
Оно, положим, так… искус…
У Шурки, скажем, аль у Поли
На всякий вкус —
Всего до воли.
Опять же Дуньку взять: хоша
По пьяной лавочке с гостями и скандалит,
А до чего ведь хороша!
Не сам хвалю — весь город хвалит!»

* * *

Читатель, это не секрет:
Перед тобой доподлинный портрет
Нравоблюстителя — иркутского Катона,
Носившего значок «за веру и царя!»,
Союзного вершилы, главаря
И содержателя публичного притона!

1915

Похвалы

«Едут быки»

Член городской управы Ф. А. Лузин получил снова телеграмму об отправке партии скота со ст. Великокняжеская. На этот раз будто бы отправлено 300 быков.

«Раннее утро», 26 апреля 1916 г.

«Быки-то!»
«Господи!»
«Ур-ра!»
«А говорят еще: мы обеднели мясом!»
«Да шут ли нам война!»
«Да с этаким запасом!..»
«Взгляни на этого: гора!
Цены, чай, нет быку такому!»
«Слыхал?» — хваленый бык сказал быку
другом;
«Слыхал. Но лучше б не слыхал».
«А что?»
«Все было бы спокойней:
Я не охотник до похвал.
Так отдающих явно… бойней!»

1916

Басни Эзопа

Плакальщицы

Лишившись дочери любимой, Антигоны,
Богач Филон, как должно богачу
(Не скареду, я то сказать хочу),
Устроил пышные на редкость похороны.
«О матушка, скажи, как это понимать?
В смущенье молвила сквозь слезы дочь
вторая. —
Сестре-покойнице ужели не сестра я
И ты — не мать,
Что убиваться так по ней мы не умеем.
Как эти женщины, чужие нам обеим?
Их скорбь так велика
И горе — очевидно,
Что мне становится обидно:
Зачем они сюда пришли издалека
При нас оплакивать им чуждую утрату?»
«Никак, — вздохнула мать, — ты, дочь моя,
слепа?
Ведь это — плакальщиц наемная толпа.
Чьи слезы куплены за дорогую плату!»

* * *

В годину тяжких бед умейте отличать
Скорбь тех, кто иль привык, иль вынужден
молчать.
От диких выкриков и воплей неуемных
Кликуш озлобленных и плакальщиц наемных!

1915

Брак богов

Когда, среди богинь метнувши жребий, боги
Вводили жен в свои небесные чертоги,
Суровый бог войны, омытый весь в крови,
Взял в жены чуждую отраде материнства
Богиню грабежа и гнусного бесчинства.
Восторгов неземных и знойных чар любви
Неиссякаемый родник найдя в богине,
Бог неразлучен с ней поныне.
С тех пор, однако, для страны,
Охваченной огнем кровавого пожара,
Изнемогающей от вражьего удара,
Не так ужасен бог войны.
Как подвиги его божественной жены.

1915

Колесо и конь

В телеге колесо прежалобно скрипело.
«Друг, — выбившись из сил.
Конь с удивлением спросил, —
В чем дело?
Что значит жалоба твоя?
Всю тяжесть ведь везешь не ты, а я!»

* * *

Иной с устало-скорбным ликом,
Злым честолюбьем одержим,
Скрипит о подвиге великом,
Хвалясь усердием… чужим.

1916

Волк и овца

Волк тяжко занемог:
Почти лишившись ног.
Лежал он, как колода,
Без ласки, без ухода.
В такой беде, увидевши Овцу,
Взмолился Волк:
«Роднулечка Овечка,
Остановись на два словечка!
Ты видишь: жизнь моя приблизилась к концу.
Ах, знаю, я — злодей, и нет мне оправданья!
Но злость ко мне растет пусть в ком-нибудь
другом,
А ты, ты сжалишься в порыве состраданья
Над умирающим врагом!
Предсмертной жаждою томимый нестерпимо,
Святая, кроткая, я об одном молю:
Помочь мне доползти к реке, текущей мимо.
Где я жестокие страданья утолю!»
«Ужель, — Овца в ответ, — я сделаюсь
виною
Того, чтоб ты остался жив,
Себя водою освежив
И закусивши после… мною?»

1916

Геракл и Плутос

Покинув бренный этот мир,
Обожествлен душой и телом,
Геракл на небе первым делом
Попал к богам на пир.
Геракла боги обступили,
С ним вместе чокались и пили,
Вели душевный разговор,
И хоть, подвыпивши, несли порою вздор,
Геракл их слушал терпеливо,
Всем крепко руки жал и кланялся учтиво,
Ответив дерзостью Плуто´су одному.
«Скажи, Гераклушка, — Зевс подошел
к нему, —
За что ты богача Плуто´са так обидел?»
«За то, — сказал Геракл, — что в жизни я не
видел
Его друзей средь честной бедноты,
Что все Плуто´совы приятели-любимцы
Сплошь негодяи-лихоимцы
И первые плуты!»

1915

Добряк

Расхвастался Медведь перед Лисой:
«Ты, кумушка, не думай,
Что я всегда такой угрюмый:
Злость на меня находит полосой,
А вообще, сказать не лицемеря,
Добрей меня не сыщешь зверя.
Спроси хоть у людей: ем мертвых я аль нет?»
«Ах, кум, — Лиса в ответ, —
Что мертвые?! Я думаю другое:
Слух добрый о себе ты всюду б утвердил,
Когда бы мертвецов ты менее щадил,
Но… оставлял живых в покое!»

* * *

Смысл этой басенки не нов
Для лицемеров и лгунов:
Прочтут, поймут… и не покажут вида,
Что их касается обида!

1915

Конь и всадник

Какой-то Всадник благородный,
Покамест был он на войне,
Не чаял, кажется, души в своем Коне:
Сам по три дня сидит, случалося, голодный,
А для Коня добудет и сенца
И овсеца.
Накормит вовремя и вовремя напоит!
Но кончилась война, и честь Коню не та:
Товарищ боевой двух добрых слов не стоит
Иль стоит… доброго кнута!
Насчет овса уж нет помину:
Кормили вьючную скотину
Соломой жесткой и сухой,
А то и попросту трухой.
В работе черной Конь в погоду, в непогоду:
То тащит кладь, то возит воду…
Но подошла опять война,
И тощему Коню вновь почесть воздана:
Оседлан пышно Конь, причищен и приглажен.
Однако же, едва — суров и важен,
В доспехи бранные наряжен —
Сел Всадник на Коня, Конь повалился с ног
И, как ни силился, подняться уж не мог.
«Хозяин! — молвил он, вздохнув, — по доброй
Ты обратил Коня в забитого осла, —
Так не ищи ж во мне ты прежней прыти
боле, —
Нет прыти у меня: солома унесла!»

1915