Джесси Эверет - Ожидаю тебя

• Название: Ожидаю тебя
• Автор: Джесси Эверет
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7024-0817-9

Молодой врач Майк Брэдли, участвуя в гонках на мотоциклах, получает тяжелую травму. Опасаясь инвалидности, он решает порвать со своей невестой и уехать.

Через шесть лет, вернувшись в родной город, Майк находит возлюбленную. Но Джин уже не одна…

---

— Но это же глупо! — вскричала она. — Неужели до твоей тупой башки не доходило, что я люблю тебя! Тебя, а не твою внешнюю оболочку, которая может или не может ходить! Ту часть тебя, которая говорит, смеется, спорит со мной, помогает мне в учебе и поддерживает в тяжелые моменты. Все это ты мог делать и без ног.

— Я понимал все это, Джин, — глухо произнес он. — В этом-то и была проблема. Я знал, что ты с радостью взвалила бы на свои хрупкие плечи еще одно бремя. Но любил тебя слишком сильно, чтобы допустить это. Я не хотел, чтобы из-за меня ты бросила учебу, отказалась от своей мечты… — Его голос затих. Затем он откинулся на спинку кресла и устало добавил: — Впрочем, ты все равно это сделала.

Он многое оставил недосказанным, но Джин поняла все без слов. Уход за больным стоит дорого. Ей пришлось бы принять помощь от его родителей, и от этого пострадала бы прежде всего ее гордость.

— Ты мог предложить мне выбор!

— Нет, не мог, — ответил он. — И ты это знаешь. Ты тогда была против моего участия в этих гонках. И оказалась права. Я не хотел, чтобы твоя любовь превратилась в жалость, чтобы наша страсть умерла из-за того, что я стал тебе обузой. Тебе лучше, чем кому-либо, должно быть понятно это. Примерь всю эту ситуацию на себя, — разве ты позволила бы мне взять на себя заботу о тебе?

Наверное, нет, подумала Джин. Но не стала признавать этого вслух.

— Но ведь сейчас ты ходишь! — воскликнула она.

— Только благодаря моим родителям. Они отказались верить вердикту здешних врачей и увезли меня домой, чтобы показать другим специалистам. Мне было все равно, что со мной будет, Джин. Я потерял себя, свою силу и едва не потерял разум — слишком много, чтобы строить планы на будущее. И самое ужасное, что во всем был виноват я сам. Будь у меня чуть больше здравого смысла, всех моих несчастий можно было бы избежать.

— Что было дальше?

— Родители отвезли меня в Англию. Мне снова проделали все анализы и обследования, и профессор сделал вывод, что причина неподвижности кроется не в позвоночнике, а в тазобедренном суставе.

— А разве не обе ноги были парализованы? — спросила Джин.

— Обе, но выяснилось, что паралич правой ноги вызван нарушением проводимости нервных окончаний. Мне сделали сложнейшую операцию, ликвидировали ущемление седалищного нерва тазовыми костями и восстановили нервную связь способом, который пока еще не применяют у нас. Но прошло еще два года, прежде чем я смог нормально ходить…

— И тебе не пришло в голову написать: «Мне лучше, Джин». Рассказать, почему ты так поступил со мной. Ты ждал еще четыре года, чтобы ворваться в мою жизнь, в мой дом…

Она уже по-настоящему рыдала, слезы скатывались по ее щекам быстрее, чем она успевала вытирать их. Она наклонила голову, пряча заплаканное лицо.

— Я писал!

Джин резко взметнула голову вверх и впилась в его лицо затуманенными глазами. Надежда и отчаяние захлестнули ее сердце.

— Когда? — требовательно спросила она.

— В декабре того года, когда все это случилось, — сказал он. — Я послал тебе из Англии открытку к Рождеству. На ней были елки в снегу и снегири. Помнишь, мы всегда смеялись над такими открытками. Я обо всем написал тебе: почему я солгал и почему отправил назад твои письма.

В декабре она была в больнице, за тысячу миль отсюда. Она поступила туда в начале месяца, ослабевшая и измученная. Там же она родила недоношенную девочку.

— Я не получила письма, — прошептала Джин, стараясь не думать о том, что оно означало бы для нее в том состоянии.

— Я знаю. Его вернули отправителю.

— Я уехала отсюда в начале лета.

Выписавшись, она перебралась на юг и сняла крошечную квартирку, где поселилась с грудной Софией.

— Я писал и в университет, и в больницу, но письма вернулись обратно, — добавил Майк. — Я написал даже твоему отцу. Он попросту не ответил.

Джин обхватила себя руками. Все испытания и несчастья прошедших лет всколыхнулись в ней, вызывая физическую слабость. Каково ей пришлось, абсолютно одной, с больным и слабым младенцем на руках, без всякой помощи, материальной или моральной!

— Джин?

В этом единственном слове звучала тысяча вопросов. Майк встал, подошел к ней и остановился позади ее кресла. Потом протянул руку и легко провел ладонью вдоль ее волос.

— Иди домой, Майк, — взмолилась она. — Мне надо обдумать все это.

Он немного помолчал, потом наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Не торопись, Джин, — проговорил он, касаясь губами ее виска. — Мне потребовалось шесть лет, чтобы справиться с этим. Ты имеешь право на раздумья.

Затем он опустился перед ней на колени и заглянул в лицо. Его глаза светились такой ослепляющей любовью, что Джин отвела взгляд.

— Ты тоже имеешь право отослать меня прочь, — продолжил он. — Я пойму это. Мне будет тяжело, но я пойму, потому что знаю: такое трудно простить. А если ты не простишь, у нас ничего не получится.

Джин хотелось, чтобы он поцеловал ее, хотелось безумно, до дрожи, но в то же время она понимала, что он этого не сделает. Следующий шаг был за ней, а она еще не была к нему готова.

— Пожалуйста, уходи, — повторила она.

Майк поднялся на ноги, немного постоял, потом легко коснулся ее щеки и вышел. Джин слышала, как он открыл входную дверь и повернул ручку замка так, чтобы тихо захлопнуть его за собой.

— Спокойной ночи, Джин, — донесся его голос.

Дверь закрылась, и она осталась одна — в окружении мыслей, образов, воспоминаний.

Объяснения Майка звучали правдиво. Вся трагедия произошла из-за неполученных писем. Да, уехав, Джин не оставила адреса. Она сделала это намеренно, отрезая себя от общих знакомых, не желая выслушивать их сочувственные слова по поводу несчастья, случившегося с Майком, и тем более по поводу своей беременности. Она сбежала отсюда, чтобы затеряться в большом городе. Но когда Софии исполнилось два года, до Джин дошли слухи, что в Джонсвилле разрабатывается специальная программа занятий со слепыми детьми, и она решила вернуться. Программа, как это обычно и бывает, осталась на стадии разработки, но, вернувшись в родной город, Джин уже не смогла снова его оставить. Постепенно ее жизнь наладилась, и, заботясь о дочери, она одновременно смогла помочь многим другим детишкам, организовав детский сад при больнице.

Так что же теперь?

Она повторяла в уме вопрос, но не могла найти логического ответа. Мысль о том, что все может повториться снова, неотвязно стучала в ее мозгу. Еще один несчастный случай? Маловероятно! А что еще может заставить его снова бросить ее?

Она чувствовала прощальное прикосновение Майка так явственно, словно его пальцы все еще ласкали ее кожу, вызывая пронзительную вспышку желания. Ее тело до боли тосковало по близости, но она не могла сделать решающий шаг навстречу, потому что понимала, что это необратимо изменит жизнь их троих.

Телефонный звонок застал ее все еще сидящей в кресле. Даже не сняв трубку, она догадалась, что это Майк.

— Я понимаю, что не должен торопить тебя, но мне необходимо знать одну вещь.

Джин не спросила его, какую, она просто не могла говорить от радости, что слышит его голос.

— Ведь у тебя нет другого мужчины, Джин? Иначе тебе не приходилось бы так много работать… Нет, дело не в этом. Я ведь вижу, как ты реагируешь на меня! Не посчитай меня самовлюбленным, но я инстинктивно чувствую, что мы с тобой просто созданы друг для друга.

Он сделал паузу, но Джин по-прежнему была не в силах ответить.

— Конечно, я догадывался и по другим признакам. София часто говорит о своей няне, но никогда об отце. Поэтому скажи мне, Джин, внеси ясность. Есть ли в твоей жизни мужчина, который что-то значит для тебя?

Джин покачала головой, словно Майк мог видеть ее. Она знала ответ. Только ты, могла бы сказать она. Был и остаешься только ты. Но ее сил хватило лишь на то, чтобы пробормотать:

— Нет, Майк. Никого нет.

— А цветы? А Брайан, о котором говорила Конни?

Он ревнует, с радостным изумлением подумала Джин. Может, поддразнить его, заставить помучиться? Нет, она никогда не была способна на это.

— Цветы были присланы в благодарность от общественной группы, которую я возглавляла несколько лет, а Брайан — это просто хороший приятель, и наши отношения никогда не выходили за дружеские рамки, — сказала она и услышала в ответ вздох облегчения.

— Как бы то ни было, я люблю тебя, Джин, — тихо проговорил он и первым положил трубку.

10

Рано утром Джин разбудила София.

— Почему тебя не было в спальне? — требовательно спросила дочь.

— Наверное, я заснула, сидя в кресле, — пробормотала та, пытаясь обратить все в шутку.

Но на самом деле ей было не до смеха. Глаза слипались, затекшее тело ныло после ночи, проведенной в скрюченной позе. А впереди еще один рабочий день!