Владимир Контровский - Саракш: Тень Странников

• Название: Саракш: Тень Странников
• Автор: Владимир Контровский
• Жанр: Научная Фантастика

Саракш – причудливая планета, изуродованная планета, один из Миров братьев Стругацких. Земляне-прогрессоры – Рудольф Сикорски и Максим Каммерер – пытаются спасти Саракш и его жителей от последствий ядерной войны и применения психотронных излучателей, но не окажется ли прогрессорское лекарство опаснее самой болезни, а будущее Саракша – страшнее его настоящего? До каких пределов допустимо вмешательство старших «братьев по разуму» в судьбы «младших братьев», и допустимо ли оно вообще? Ответы на эти вопросы Максим Каммерер получает от загадочного существа – Странника, – с которым землянин встречается в руинах мёртвого города, сожжённого атомным пламенем.

Продолжение известнейшего романа Аркадия и Бориса Стругацких «Обитаемый остров» – новая встреча со старыми героями.

---

Причин такого отношения две. Первое – секретность, окутывающая операцию. Люди не могут понять, зачем это нужно, и почему сам факт проведения операции, не говоря уже о её деталях, скрыт от основной массы обитателей планеты, причём настолько, что в сети Информатория нет ни малейшего о ней упоминания даже при специальном уровне доступа. И есть ещё второе обстоятельство, гораздо более важное.

Человечество живёт в мире уже больше ста лет. Нет в живых ни одного современника военно-фашистского путча генерала Зуна Паданы и войн на Окраинах начала прошлого века, и никто уже не помнит, что тяжёлые штурмовые танки «мамонт», всё ещё используемые для глубоководных исследований дна или для работы на поверхности негостеприимных планет с высоким уровнем радиации и агрессивностью окружающей среды, создавались вовсе не для этого – они предназначались для прорыва «глубоко эшелонированной обороны противника, насыщенной средствами противодействия в условиях применения обеими сторонами оружия массового поражения». Сами термины «противник», «эшелонированная оборона» и «оружие массового поражения» для тех, кому сорок пять и меньше (а также для большинства моих ровесников и даже людей постарше) кажутся чем-то вроде каббалистических заклинаний, смысл которых тёмен. Люди давно уже не стреляют в людей – мощные карабины носят одни лишь Охотники, да и те в большинстве случае используют не пули, а анестезирующие иглы, «чтобы не попортить шкуру». Последней большой охотой, в какой-то степени ещё похожей на военные действия, была облава на марсианских «летучих пиявок», но с тех прошло уже больше ста лет, и очевидцев этого избиения тоже не осталось.

Человечество живёт в мире, и постулат «любой высокоразвитый разум должен быть миролюбив по определению» вошёл в плоть и кровь нескольких поколений. Разве может быть иначе, если человечество, некогда деловито и рьяно занимавшееся самоистреблением, живёт ныне именно по такому принципу? Нет, не может: образ мышления, подозревающий в любой встреченной на космических дорогах разумной расе потенциального врага – это удел одиночек «не от мира сего», одиночек, которых нужно содержать под неусыпным надзором врачей-психологов.

Не от мира сего, мысленно усмехнулся Рудольф. Да-да, не от мира сего – помнится, именно так называли меня после той драки сорокалетней давности, в которой я сломал ребро своему оппоненту в соревновании за благосклонность одной симпатичной девчушки (самое смешное, что в итоге она вышла замуж не за меня и даже не за пострадавшего от моих рук, а за врача, оказывавшего «жертве дуэли» медицинскую помощь). А я оказался в какой-то мере изгоем: на меня смотрели с опаской, хотя в конечном счёте из-за этой самой драки я и попал в КОМКОН, где нужны были решительные люди. Сейчас смешно об этом и вспоминать, но тогда мне было как-то не до смеха: ярлык «социально неадаптивный» вряд ли можно считать почётным титулом. Интересно, а где сейчас та девчушка? Наверное, у неё уже внуки…

Нет, это мне неинтересно, оборвал он сам себя. Интересно другое: вторжение вот-вот начнётся, а я далеко не уверен, что пацифисты, замершие за терминалами «Центуриона» и кораблей «эскадры перехвата» встретят это вторжение должным образом, несмотря на весь своей высокий профессионализм. Готовность (в случае необходимости) стрелять в братьев по разуму – нет ныне у человечества Земли этого страшного умения, в немалой степени позволившего этому человечеству выжить и не самоистребиться. И жаль, что сегодня это не только мало кто понимает, но и очень мало кто об этом даже задумывается. Может быть, итоги операции смогут хоть немного изменить существующее положение вещей, если…

Рудольф Сикорски не довёл свою мысль до логического завершения.

Чёрную пустоту за спектролитовым куполом рубки прорезал длинный язык голубого пламени, и всем без исключения людям, находившимся в центральном посту «Центуриона», стало ясно: вторжение началось.

* * *

Космическая тьма за спектролитом купола рубки расцветилась множеством голубых полос, словно незримый исполин торопливо раскрашивал чёрное звёздное небо широкими штрихами, похожими на размазанные гигантские молнии.

«Голубые молнии в первородной тьме? – шевельнулось в сознании. – Откуда это, и почему это так знакомо?». Ощущение дежавю[1] было острым и странным – опять странным! – но оно отступило под натиском воли человека по имени Рудольфа Сикорски: вторжение началось, и теперь уже ничему постороннему места нет.

– Противник использует деритринитацию,[2] – дисциплинированно доложил один из операторов. – Этот принцип ему известен!

Ещё бы, подумал Сикорски, кто бы сомневался. Такой уж у нас противник, умелый и знающий…

Голубые молнии, полосовавшие звёздное небо, не были видны невооружённым глазом (и даже глазом, вооружённым старым добрым оптическим телескопом). Конечные отрезки деритринитационных трасс, вдоль которых в процессе ДТТ-дематериализации-материализации размазывалось на атомы вещественное тело сигма-космолёта со всем его содержимым, включая экипаж, можно было увидеть только с помощью спецаппаратуры «Центуриона». Над созданием «ока Шивы» работали тысячи людей, работали в течение одиннадцати лет, но игра стоила свеч: «око» фиксировало не только «точки выхода» сигма-кораблей, но и формировало чёткие вектора, по направлению и яркости которых можно было определить, откуда явились незваные гости. У создателей этой аппаратуры были основания гордиться своим трудом, хотя новейшие «призраки», разрабатываемые в конструкторских бюро Земли, использовали для прокола пространства технологию «нуль-транспортировки» и были (как и положено уважающим себя привидениям) невидимы даже для «ока Шивы». «Призраки» вываливались из подпространства совершенно непредсказуемо – где вздумается, хоть прямо на площади перед величественным зданием Мирового Совета. Оставалось лишь надеяться, что неведомые враги ещё не овладели «нуль-Т», а к тому времени, когда они до неё доберутся, учёные умы Земли и на неё найдут управу.

Однако сейчас противник использовал деритринитацию, хорошо известную землянам. Расчётные точки выхода вражеских боевых кораблей в пространство Солнечной системы определялись «оком» с необходимой и достаточной точностью, и тяжёлые дезинтеграторы крейсеров и батарей орбитальных станций, уважительно именуемые «крупнокалиберными», уже брали эти точки на прицел.

К сожалению, только немногие синие вектора оканчивались в радиусе досягаемости орудий земного флота и стационарных баз на спутниках – космические масштабы слишком велики. А ось удара, легко определяемая по максимальной густоте голубых трасс, пришлась по Марсу. Хорошо, конечно, что не по Земле (и в сфере «быстрого прыжка» «Центуриона» с его подавляющей огневой мощью), но с другой стороны – «эскадре перехвата» потребуется время, чтобы появиться на поле боя, а до этого придётся обходиться тем, что под рукой.

– Вы были правы, Рудольф, – негромко сказал Геннадий Комов. – Они не пошли через орбиты планет – они атакуют почти перпендикулярно плоскости эклиптики.

Сикорски промолчал. Зачем лишний раз повторять очевидное? Он вспомнил, сколько было споров по поводу «направления главного удара» космического врага, и какое кислое выражение было на лицах комконовцев, выслушивавших «милитаристские» речи Рудольфа и его немногочисленных сторонников, пересыпанные терминами «фланговый охват», «прорыв фронта», «оперативный резерв». Коротка память человеческая, и очень быстро избавляется она от всего того, что не находит уже применения в повседневной жизни. А ведь любому мальчишке, играющему в военные игры (хотя мальчишек таких сегодня почти не осталось – Учителя не слишком поощряют подобные забавы), ясно, что ломиться «с торца» Солнечной системы, минуя одну за другой орбиты планет (наверняка укреплённых), означает нести ненужные и неоправданные потери. И зачем так сложно? Космос трехмёрен (в привычном пространстве), и нанести удар по «враждебной планете» (ещё один термин, вызвавший неприятие оппонентов Сикорски со товарищи) легко и просто можно хоть «сверху», хоть «снизу», пусть даже понятия эти в открытом космосе весьма условны. А то, что противник атакует Марс, а не Землю – это всего лишь разумная предосторожность. У врагов наверняка есть разведка, и эта разведка почти наверняка засекла «эскадру перехвата», висящую на окололунных орбитах. В момент возвращения в обычное пространство любой корабль очень уязвим – зачем подставляться? Лучше выиграть драгоценные минуты, обрести форму (в прямом смысле слова), а заодно и проредить силы обороняющихся, сконцентрированные в районе Марса, и опустошить красную планету. Разгром по частям – классика древних войн…

А Комов… Это мальчишка, которому чуть за тридцать, безмерно горд тем, что он уже сотрудник КОМКОНа, что он исполняет на «Центурионе» роль наблюдающего и поэтому имеет право сидеть одесную от руководителя операции, подавать голос, когда все прочие почтительно молчат, и даже советы (в которых Сикорски нисколько не нуждается). Для него, Комова, вся эта операция не более чем игра (что-то вроде многомерных шахмат), и вообще он мыслями уже в звёздной системе ЕН 9173 – решение о назначении его куратором этой экспедиции уже принято. А здесь, на «Центурионе», Геннадий Комов всего лишь выполняет нудные и неинтересные обязанности: выполняет только потому, что таково распоряжение руководства.