Владимир Контровский - Саракш: Тень Странников

• Название: Саракш: Тень Странников
• Автор: Владимир Контровский
• Жанр: Научная Фантастика

Саракш – причудливая планета, изуродованная планета, один из Миров братьев Стругацких. Земляне-прогрессоры – Рудольф Сикорски и Максим Каммерер – пытаются спасти Саракш и его жителей от последствий ядерной войны и применения психотронных излучателей, но не окажется ли прогрессорское лекарство опаснее самой болезни, а будущее Саракша – страшнее его настоящего? До каких пределов допустимо вмешательство старших «братьев по разуму» в судьбы «младших братьев», и допустимо ли оно вообще? Ответы на эти вопросы Максим Каммерер получает от загадочного существа – Странника, – с которым землянин встречается в руинах мёртвого города, сожжённого атомным пламенем.

Продолжение известнейшего романа Аркадия и Бориса Стругацких «Обитаемый остров» – новая встреча со старыми героями.

---

А Комов… Это мальчишка, которому чуть за тридцать, безмерно горд тем, что он уже сотрудник КОМКОНа, что он исполняет на «Центурионе» роль наблюдающего и поэтому имеет право сидеть одесную от руководителя операции, подавать голос, когда все прочие почтительно молчат, и даже советы (в которых Сикорски нисколько не нуждается). Для него, Комова, вся эта операция не более чем игра (что-то вроде многомерных шахмат), и вообще он мыслями уже в звёздной системе ЕН 9173 – решение о назначении его куратором этой экспедиции уже принято. А здесь, на «Центурионе», Геннадий Комов всего лишь выполняет нудные и неинтересные обязанности: выполняет только потому, что таково распоряжение руководства.

Ну и пусть его, с внезапным ожесточением подумал Сикорски. Комова я могу быстро поставить на место, а будь на его месте Горбовский, мне пришлось бы туго: «живая легенда» давила бы авторитетом одним только фактом своего присутствия. К тому же я так и не понял истинного отношения Леонида Андреевича к реальности «угрозы извне» – мало кто может понять, что на уме у легендарного старца с его излюбленной фразой «А можно я лягу?». И тем не менее, фраза эта и почтенный возраст ничуть не мешают Горбовскому мотаться по всей известной землянам части Галактики и работать так, что у молодых людей, годящихся ему в праправнуки, от изумления глаза на лоб лезут.

Отставить посторонние размышления, скомандовал он сам себе. Вторжение началось, и теперь я должен сделать всё от меня зависящее, чтобы встретить его во всеоружии. А со скептиками любого ранга и статуса мы поговорим потом: цыплят по осени щипают…

* * *

…Гиперсвязь работала безотказно – тяжёлые противозвездолётные батареи Фобоса и Деймоса в считанные секунды получили приказ открыть огонь, и тут же его выполнили.

Зрелище было фееричным. Оно завораживало своей первобытной мощью, как будто вернувшейся из первых дней творения, когда в ядерных вихрях из ничего рождались планеты и звёзды. Голубые трассы, высвеченные «оком Шивы», вздувались и лопались, выбрасывая в чёрное звёздное небо над Марсом крупные горошины, тускло поблескивающие округлыми боками. Эти зловещие горошины можно было обнаружить без особых ухищрений, обычным инструментарием, от радиолокаторов до телескопов, и даже простым глазом, если глаз этот внимателен и смотрит в нужную точку небесной сферы – размеры кораблей, вспоровших ткань пространства и появившихся в оптическом диапазоне, оказались немалыми.

– Четыре… семь… девять целей в секторе Марса. Массогабаритные и энергетические параметры схожи с параметрами наших сигма-Д-звездолётов среднего крейсерского класса. Одна цель – предположительно десантный корабль, по спектру свечения – готов к отделению посадочных модулей.

Голос оператора был спокоен. Хорошо держится, отметил Сикорски, молодец. Комов завозился в своём кресле, с видимым интересом глядя на прозрачный купол, превратившийся в грандиозный стереоэкран. Фобос и Деймос, отчётливо различимые на этом экране, щедро сыпали в пространство ярко-красные искры – галактический титан высекал кресалом огонь, намереваясь разжечь вселенский пожар.

Корабли противника вышли из подпространства на расстоянии от трёхсот до пятисот тысяч километров от поверхности красной планеты, и энерголучи дезинтеграторных батарей настигали цели за одну-две секунды. Целеуказание точное, подумал Рудольф, пока всё идёт не так плохо – лучше, чем я ожидал. Впрочем, выводы делать рано…

Первая вспышка, нестерпимый блеск которой был съеден расстоянием, родилась через три секунды после открытия огня. Красные искры дезинтеграторных разрядов срезали «змеиную голову», увенчавшую один из гаснущих – переход завершён – голубых векторов. В чёрной тьме открытого космоса расцвёл добела раскалённый венчик взрыва.

– Одна цель уничтожена, – торжественно возвестил оператор. – Процент поражения – ноль семь.

Ноль семь. Неплохо. Ноль семь – это значит, что из десяти выстрелов, сделанных батареями Деймоса, семь поразили захваченную цель. Остальные – остальные либо прошли мимо («за молоком», как говорили когда-то), либо были отражены или погашены силовой защитой вражеского крейсера. По расчётам, для полного деструктурирования корабля класса «крейсер» достаточно двух-трёх «эффективных» попаданий из «крупнокалиберного орудия», так что семь – это уже overkill.(Overkill – сверхуничтожение (военный сленг)} Но – кашу маслом не испортишь, как гласит одна старинная пословица. Хотя вообще-то это масло стоит приберечь – горшочков с кашей на праздничном столе ещё немало, целых восемь штук, а из горячей печки подпространства могут появиться и другие.

На экране-куполе распустился ещё один белый цветок, и Сикорски всем существом ощутил ликование, охватившее всех операторов в центральном посту «Центуриона». Кто может противиться мощи планеты Земля? Всё так легко и просто: бах, трах – и вот он, яркий и весёлый фейерверк! Но уже в следующие секунды картина боя изменилась.

Звездолёты противника завершили материализацию и задействовали энергосистемы защиты. «Горошины» сомкнулись, образовав что-то вроде конуса, направленного остриём на Марс, и второй каскад красных искр, выброшенный батареями Фобоса, бессильно разбился-расплескался о сомкнутую силовую броню эскадры. А затем горошины вражеских кораблей окрасились зеленоватыми огнями ответных выстрелов.

– Они стреляют! – изумлённо пробормотал Комов.

– А вы как думали? – командир «Центуриона» и руководитель операции метнул на Геннадия яростный взгляд. – Это война, а на войне обычно стреляли обе стороны, была у них такая странная манера.

– Но ведь… – начал наблюдающий КОМКОНа и осёкся.

Жёлто-зелёные злые молнии полоснули по каменному эллипсоиду меньшего из двух марсианских спутников. «Размеры Деймоса, – услужливо подсказала память, – пятнадцать на двенадцать на десять километров». «А это значит, – отметило умное сознание, – что одного прямого попадания из тяжёлого дезинтегратора – такого, например, какими вооружены наши крейсера эскадры перехвата, – достаточно для превращения Деймоса в метеоритную пыль».

К счастью, прямых попаданий не было. Ленты зеленого огня хлестнули шар спутника вскользь, и он завертелся вокруг своей оси как подстёгнутый кнутом. Сикорски старался не думать о том, что испытывают сейчас люди, находящиеся на Деймосе – это война, повторял он сам себе, война, война, война… А из подпространства вывалились новые «горошины» – число вражеских кораблей, нацелившихся на Марс, удвоилось.

Изображение на спектролитовом экране-куполе поплыло и сделалось неясным. Комов молчал, но в центральном посту «Центуриона» нарастало напряжение, готовое сорваться на крик «Надо что-то делать! Ведь их сейчас там сожгут – всех!».

– Оператор гиперсвязи! – гаркнул Рудольф, разрывая тугую тишину рубки. – Почему картина плывёт? Наведите порядок, и не ловите мух – их здесь нет!

– Сейчас, – скомкано отозвался тот. – Я сейчас, вот уже, сейчас…

– Может, нам пора к Марсу? – тихо спросил Комов. – Учитывая время разгона…

– Здесь командую я, – сквозь зубы прошипел Сикорски, – я за всё отвечаю, и мне решать, пора или не пора. Я должен быть уверен, что у противника нет больше резервов, и что никто не ударит нам в спину, когда мы будем проявляться на орбите Марса. Оператор слежения, что там у нас в подпространстве?

– Всё чисто. Треков – выявленных треков – не наблюдается.

– Оператор огневых систем?

– Полная готовность всех установок.

– ДТТ-привод?

– Полная готовность к прыжку.

Так, подумал Рудольф, с растерянностью мы, похоже, справились. Но почему молчит эскадра перехвата? Они там что, впали в анабиоз – спят и видят сны?

…Сикорски не знал, что крейсера эскадры перехвата без промедления начали разгон для ухода в ДТТ-прыжок к Марсу и уже завершали последние предпрыжковые эволюции – крейсера охраны Земли были укомплектованы отличными пилотами, отменно знавшими своё дело, – когда прямо на оси их разгонной траектории материализовался одиночный вражеский корабль. Классический принцип отвлечения сил противника, чтобы помешать им оказаться в нужном месте в нужное время, – судя по всему, командующий флотом вторжения знал азы стратегии и тактики.

Корабль чужих обладал невероятной маневренностью. Он ускользал от смыкавшихся на нём прицельных линий с небрежной ловкостью мухи, меняя направление полёта чуть ли не под прямым углом. Командиры крейсеров эскадры перехвата не понимали, как его экипаж выносит чудовищные перегрузки, сопровождающие подобные пируэты, – вероятно, решили они, этому способствуют какие-то физиологические особенности организмов чужих либо их гравикомпенсаторы на несколько порядков эффективнее земных. После нескольких тщетных попыток поймать выстрелом непостижимо вёрткий корабль противника, начальник эскадры перехвата (его в шутку называли «адмиралом», хотя золочёных адмиральских эполет на его плечах, разумеется, не было), чувствуя, как неумолимо утекают в чёрную пустоту космоса драгоценные секунды, приказал взять шустрого врага в сферу – аналог кольца в трёхмерном бою.