Линда Уоррен - Любовный ураган

• Название: Любовный ураган
• Автор: Линда Уоррен
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7024-0300-2

Парусиновая палатка, наспех поставленная жаркой ночью у заброшенной дороги в тропическом лесу Мексики, навсегда соединяет героев романа — красавицу Катерину Мур и мужественного Джека Джибралтара. Однако вспыхнувшее между ними чувство не мешает их стремлению докопаться до истины в исследовании важной археологической находки времен майя, которая оказывается в руках бандитов...

Напряженный сюжет увлекательного романа приковывает внимание до последних страниц.

Для массового читателя.

---

Язык Джека скользнул в ее рот, и сладкая истома пронзила все ее тело — с головы до пят. И она не смогла не ответить на его поцелуй, издав при этом какой-то глубокий горловой звук.

— Что, Кэти? Ты не хочешь? — задал он вопрос, прозвучавший для нее абсолютно бессмысленно.

Она медленно раскрыла глаза.

— Чего?

— Этого, — сказал он, снова склоняясь к ней. — Меня, чтоб я целовал и обнимал тебя.

Он поцеловал ее в шею.

— Ты хочешь, чтобы я лежал рядом с тобой на матрасе и касался тебя, и целовал? Ты хочешь этого, скажи мне?

Его волосы в свете фонаря отсвечивали золотом, а глаза были синими-пресиними и смотрели на девушку так, что у нее аж колени задрожали. Только тут она заметила, что он тоже весь дрожит.

Как же он хотел ее! До боли, до дрожи! И сейчас он просил ее принять его.

Вокруг них сновали тропические насекомые, а пышная листва на ветру, казалось, вторила — нет, не словам, это были не слова, ее неясному хрипловатому шепоту.

— Скажи-ка мне это, Кэти, — настаивал Джек, — скажи!

Губы Джека пробежались по шее Катерины, переполненной эмоциями, ощущением своей женской силы. Да, она чувствовала себя сейчас, наверное, так, как листва после дождя, когда легкий ветерок стряхивает с нее последние капли.

Девушка запустила пальцы в золото его волос.

— Прикоснись же ко мне. Я хочу этого, очень хочу!

Не отрывая взгляда от ее глаз, Джек коснулся пояса ее юбки и медленно высвободил из-под нее блузку. Ощущение скользящего по телу мягкого хлопка заставило Кэт застонать от удовольствия. Она прильнула к Джеку, почувствовав, что еще минута — и она растает от сладкого томления.

— Под твоими руками я чувствую себя как чаща леса, — пробормотала она. Сейчас ее не волновало, поймет ли он ее слова. Горящий в ней огонь требовал от нее признания — безоговорочного, полного. — Ты заставляешь меня почувствовать себя необузданной. — Она откинула голову. — Сильной, насыщенной жизнью. Жизнь во мне так и поет.

— Ах, Кэти, — простонал он.

Она хотела его. Хотела быть с ним, петь с ним. Больше чем чего-либо в жизни.

— Джек!

Что-то в его взгляде подсказывало ей, что она, должно быть, произнесла его имя вслух. Он окружал ее, как лес окружает опушка.

Джек опустил руки, чтобы притянуть девушку еще ближе к себе.

Их тела разделяла только ткань их одежд, и через нее Катерина могла ощущать, как сильно он возбужден. И сама возбужденная донельзя, она нашарила рукой пуговицу, на которую были застегнуты его джинсы.

Джек расстегнул пуговицу юбки и отбросил ее в сторону. Через шелк трусиков она ощущала его ласки, посылавшие ей сладкие волны дрожи. Но больше всего на свете сейчас ей хотелось одного — ощутить бархатную твердь его плоти, и она расстегнула молнию на джинсах.

Джек замер. Их губы разделяло только пространство, необходимое для дыхания.

Его плоть была твердой и гладкой и на ощупь походила на теплый обсидиан. Она сжала ее, и Джек застонал, обхватив ее за талию. Катерина восхитилась той властью над ним, которую ощутила, — властью земной, женской, всепоглощающей и неудержимой, как сами джунгли.

Когда Джек накрыл ее руку своей и хотел убрать ее, девушка воспротивилась.

— Не надо больше, дорогая, — выдохнул он.

— Да, — прошептала она.

— Да, — вторил ей Джек, накрывая ее уста своими.

Девушка полагала, что он будет делать то, о чем говорил, но вместо этого он схватил ее в охапку и понес в палатку.

Там он положил ее на матрас и сел рядом на корточки.

Инстинктивно она потянулась к нему снова.

— Джек, ты что, не хочешь...

— Нет, малыш, — сказал он хриплым голосом, — я безумно хочу. — Он улыбнулся уголком рта. — А как насчет тебя?

Катерина поняла, чего он хочет — прямого ответа, но она могла отрицать его сейчас не больше, чем саму себя. И она привстала, глядя ему прямо в глаза и расстегивая верхнюю пуговицу блузки.

Вот так, пуговица за пуговицей, она полностью расстегнула блузку, не отрывая взгляда от его глаз и видя, как в них разгорается — нет, не огонь, а пламя, способное не просто опалить, а сжечь их обоих. Под его взглядом она чувствовала себя еще более желанной и сексуальной. Этакой соблазнительницей, пустившейся во все тяжкие в поисках каких-то руин. Женщиной, оставившей на холодильнике загадочную записку и ожидавшую, что за ней последуют. Женщиной, не обманувшейся в своих ожиданиях и теперь находившейся в старой палатке, освещенной светом фонаря.

Джек дал ей расстегнуть все пуговицы на блузке, прикасаясь к ней одним лишь взглядом. Закончив, она откинулась назад, отчего блузка соскользнула с ее плеч, обнажив грудь.

Джек придвинулся к ней и взял один из сосков в рот. В ответ на это Катерина изогнулась дугой, прижимаясь к нему в предчувствии той сладкой муки, которую он ей нес. Его бархатный язык скользил по нежной коже, даруя ей изысканнейшую из ласк.

Волна наслаждения омыла душу девушки, и она застонала, и с губ ее сорвалось его имя.

Джек почти утратил контроль над собой. Он хотел ее так долго, так мучительно долго, с тех самых пор, как увидел в "Ла Стеле".

Он страстно хотел ее, но не меньше этого хотел, чтобы огонь желания загорелся и в ней и чтобы она сказала ему об этом — на испанском, на английском, на языке джунглей, на каком угодно языке.

Целуя ее, он спустил джинсы и, высвободив свои ноги, начал быстро, даже суетливо, снимать с нее юбку.

Он просунул руку в ее потайное местечко, и она тут же открылась ему. Как же ему захотелось немедленно принять ее приглашение! Но все же он удержался от этого.

Вместо этого он запустил руку в шелк ее волос и снова поцеловал ее, дав ей ощутить всю глубину своей страсти.

Девушка обвила его шею и ответила не менее жарким поцелуем. Он дотронулся до того места, где темнел треугольник ее курчавых волос, знаменующий собой центр ее женской сущности, и она сладко простонала.

— Так ты хочешь, чтоб я тебя так трогал?

— Да, очень.

— Говори же мне, чего ты хочешь, прошу тебя.

Она провела рукой по его животу и сказала:

— Я хочу, чтоб ты был внутри меня, Джек. Сейчас же. Ради Бога.

После этих ее слов он уже не мог сдерживаться.

И вошел в нее, и стал вести с ней тот разговор, который издавна ведут между собой мужчина и женщина.

Она стала его частью. Той частью, которую он когда-то потерял, а теперь вот заново обрел. Звуки, которые она издавала, отдавались в его душе.

— О, малышка, теперь ты моя. Моя.

Глядя на нее он заметил, что она слабо улыбается.

— Это правда? — слетел с ее губ вопрос.

Он улыбнулся ей в ответ.

— Да, малышка. Правда.

— Я думала о том, что ты теперь мой.

Катерина обхватила его бедра своими ногами, и его пронзила сладкая дрожь.

— Да, Кэти, — пробормотал он хрипловатым голосом, — это тоже правда. Это абсолютная, неопровержимая правда. — Он жадно поцеловал ее.

Он входил в нее снова и снова, заставляя себя и ее кричать, пока наконец их страсть не обратилась во вспышку, бенгальский огонь, который взлетел к небу, сверкая и переливаясь всеми цветами радуги. И последняя их судорога сопровождалась заключительным криком Кэти, криком, наполнившим теплую южную ночь.

Долго еще после этого Джек держал ее голову в руках, а она лежала тихонько, и снаружи все бледнее и бледнее мерцал фонарь. В конце концов и он погас. И тогда Джек тихо пробормотал:

— Кэти?

Она что-то произнесла, но он понял, что это был не ответ и что она, должно быть, уснула.

На его руках. В палатке своей тети. В джунглях Текстикана.

Он не знал, что и подумать по этому поводу.

А неопределенность он никогда особенно не любил. Она заставляла его нервничать.

— Кэти, — пробормотал он, — нам надо поговорить об этом. — Он нахмурился. — Нет, я не то говорю. Я хотел сказать...

Он погладил ее по волосам, прислушиваясь к шуму тропического леса.

— Я не знал, что это будет так. Не знал, что плеск струй воды в душе превратится в оперу. И про себя добавил: чертовски хорошую оперу, отличную оперу. С величественной героиней — страстной, сильной. И удивительно сексуальной. — Может, этого и нет в сценарии, но я хочу спать с тобой еще. И много-много раз.

Но ведь она спит, напомнил он себе. Он разговаривал со спящей женщиной. Говорил ей то, что никогда не собирался говорить.

Джек не понимал, но чувствовал: что-то произошло. Что-то, не имевшее никакого отношения ни к Мадрид, ни к Бласко, ни к кодексу. Что-то очень значительное. И может, равносильное катастрофе.

Вот в чем заключалась правда.

Солнце уже вскарабкалось высоко, когда Джек проснулся и оглянулся вокруг.

Джунгли Текстикана не изменились за ночь. Палатка Мадрид все так же стояла на краю траншеи. И земля не сдвинулась с тех пор, как они в последний раз любили друг друга. Но что-то все же было не так. Он понял это, еще даже и не до конца стряхнув с себя сон.