Луи Буссенар - Адское ущелье

• Название: Адское ущелье
• Автор: Луи Буссенар
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-035-4

Роман «Адское ущелье» является вторым в эпопее, которую также образуют «Из Парижа в Бразилию по суше» и «Канадские охотники».

---

— А наши товарищи?

— Мертвы…

Их друзьям не повезло: взрывная волна швырнула смертельно раненных смельчаков вперед.

— Иуда заплатит нам за все! — сквозь зубы проговорил Батист.

С момента взрыва прошло минут десять. Все это время снаряды рвались рядом с брешью, пули осыпали ее, мешая повстанцам выступить навстречу атакующим и облегчая врагам доступ к пробитому редуту.

Внезапно пушки замолчали. По дороге, находившейся под прицелом артиллерийских орудий, двигались колонны солдат. Прозвучал сигнал, и они ринулись вперед, ломая ряды. С оглушительным криком «Ура!» враги ворвались на заграждение, но их встретило молчание.

Англичане храбро шли навстречу опасности, готовые сразиться с чудовищем, ощерившимся штыками. Легкая победа заставляла насторожиться, и серые мундиры продвигались вперед осторожно, всякую минуту ожидая западни.

Первые ряды атакующих рассыпались, и солдаты побежали вдоль домов, стараясь укрыться от пуль.

— Огонь! Огонь! — надсадно кричал офицер во главе первого отряда, но вдруг тяжело рухнул с пробитой головой.

Домá извергали потоки огня и дыма. Сухие отрывистые выстрелы заглушали сильный грохот. Из белой пелены вырвалось пламя. Люди в серых мундирах спотыкались, падали, корчась в конвульсиях, словно безумцы, и вопя, будто грешники в аду.

В мгновение ока пятьдесят человек были расстреляны в упор из карабинов повстанцев.

Это Батист, трое его сыновей и еще пятеро метисов, засев в доме Туссена Лебефа, открыли шквальный огонь.

— Смелее, детки! — кричал старик. — Не жалейте патронов, цельтесь хорошенько! Бейте этих еретиков-инглизов![6] Смерть! Смерть собакам-еретикам!

«Еретеки-инглизы» погибали, но не отступали. То и дело к ним прибывало подкрепление, а метисы уже почти израсходовали запас пуль. Карабины раскалились, их с трудом удерживали в руках.

С каждой минутой положение осажденных ухудшалось. Требовалась передышка, хотя бы для того, чтобы перезарядить ружья.

Еще немного, и круг сомкнется. Англичане, отчаявшись выгнать противников из домов, поджигали строения, чтобы выкурить осажденных или спалить их заживо.

Ну а что же Луи Риль, наблюдавший за сражением с церковной колокольни?

Командир «угольков» готовился действовать.

Под его началом находилась сотня человек: они с тоской прислушивались к шуму сражения, до сих пор не принимая в нем участия. Неожиданно с противоположной стороны деревни донесся крик: «К бою!»

Интуиция подсказала Луи Рилю, что главная опасность исходит именно оттуда.

Генерал Мидлтон считался опытным воякой. Чтобы отвлечь внимание осажденных, он организовал ложную атаку с частой пальбой и громкими воплями. Сам же, обогнув селение, внезапно появился недалеко от церкви, рядом с зубчатой оградой кладбища.

Одновременно прибежал посланец от Батиста и доложил командиру восставших о предательстве Туссена, о взрыве на баррикаде и о трагическом положении ее защитников. Батист просил помощи.

Луи Риль разгадал план англичан. Измена Туссена уничтожила препятствие, о которое целых три дня разбивались их атаки. Части регулярной армии рано или поздно захватят дома, где обороняются Батист и его люди. И тогда Батош предстанет открытым с той стороны, а повстанцы в церкви, на площади и в обороне второй линии окажутся под двойным огнем. Обходной маневр генерала удался.

Увы! Скверно сложились обстоятельства, и вождь «угольков» прекрасно это понимал. Батош падет впервые за всю свою историю, и причиной тому — предательство одного из франко-канадских метисов!

ГЛАВА 2

Гражданская война. — Знамя с геральдическими лилиями как революционная эмблема. — Угольки. — Луи Риль. — Осада Батоша. — Неожиданная идея Франсуа. — Клятва мести. — Отступление. — Как дикари обращаются с пленными. — Роковой выстрел.

После невыносимо долгой и суровой зимы в Канаде впервые пахнуло теплом. Страшный мороз — он сковал реки до самого дна, дробил глыбы и раскалывал стволы деревьев — уступил место ранней жаркой весне, предвещавшей знойное лето.

Еще 5 февраля 1885 года в Виннипеге, центральном городе провинции Манитоба[7], термометр показывал тридцать градусов ниже нуля. А ровно через три месяца воздух прогрелся до двадцати градусов тепла.

Ледяная пустыня, казалось, навсегда укрытая под сверкающим однотонным саваном, преобразилась и ожила.

Земля размякла, покрылась травой, растения распрямились и налились свежим соком, — словом, природа развернула роскошную мантию под лучами ласкового солнца.

Прошло немного времени, и зацвели сады. На ветках распустились хрупкие венчики цветов; луга покрывались яркими синими, розовыми, желтыми пятнами.

С резкими возбужденными криками гонялись друг за другом ласточки; без умолку стрекотали сороки и сойки; из Мексики прилетели колибри в нарядных рубиновых манишках, осыпав, словно яркими плодами, яблони, сливы, абрикосовые деревья.

Но если природа праздновала пышную фиесту[8] в Манитобе — молодой, однако уже богатой провинции Канады, — то с людьми дело обстояло совсем иначе.

Три дня среди весеннего цветения шли непрерывные сражения. В беспощадную борьбу между собой вступили братья, готовые истребить друг друга.

Гражданская война — едва ли не худшее из бедствий — разоряла доселе мирную страну.

…С юго-запада на северо-восток катила воды, еще мутные от таяния снегов, река шириной около ста двадцати метров. Примерно на 106° западнее гринвичского меридиана она чуть изгибалась по направлению к северу и, достигнув 52° и 30′ северной широты, упиралась в живописное селение, окруженное зубчатой стеной и укрепленное баррикадами.

Река — Северный Саскачеван — впадала в озеро Виннипег, а деревня, населенная потомками франко-канадских колонистов, называлась Батош.

Двенадцатое мая 1885 года стало страшным днем для потомков тех, кто родился в старой Франции.

Батош, застроенный домами частично из камня, частично из толстых стволов деревьев, прочно скрепленных скобами, казалось, мог выдержать любой штурм. На западе деревню защищала река. Улицы были перегорожены баррикадами, устроенными по всем правилам фортификационной науки. Оборону держали черноволосые смуглые гиганты: их прозвали «угольками» за бронзовый цвет кожи и темные глаза.

Метисы доказали свою отвагу, восстав под предводительством соплеменника Луи Риля, дабы защитить законные права, попранные британскими властями.

Возмущение повстанцев произволом дошло, казалось, до предела. Они сменили национальный флаг. Над колокольней Батоша больше не развевался «Юнион Джек»[9]. Чтобы сильнее выразить протест против дерзких и гнусных притязаний, защитники деревни водрузили знамя с золотыми геральдическими лилиями — старинным гербом французских королей. Это был благородный стяг, овеянный славой Шамплена[10] и Монкальма[11], стяг провозвестников и мучеников борьбы за независимость Канады. Как символ героизма он свято почитался здешними французами.

Это знамя напоминало восставшим — их завоеватели оскорбляли, именуя дикарями, истребляли, словно зверей, сгоняли с собственной земли — о далеких предках, тех, кто бесстрашно сражался во имя свободы.

В километре от восточной окраины Батоша, где Луи Риль стоял на страже права и справедливости, раскинулся укрепленный лагерь армии английского генерала Мидлтона: здесь находились регулярные части — пехота и артиллерия, — а также ополченцы, набранные из конной полиции.

Лагерь, опоясанный глубоким рвом и обнесенный высоким мощным частоколом, охраняли пушки, при них постоянно дежурили орудийные расчеты. На постах стояли удвоенные наряды.

Конные патрули неустанно разъезжали по окрестностям деревни. Эта тяжкая сама по себе обязанность сулила и немалые опасности: восставшие, укрываясь в вырытых наспех окопчиках, обстреливали разведчиков и, оставаясь незамеченными, снимали часовых. В лагере с каждым днем становилось все больше раненых.

Четырехтысячная[12] армия генерала Мидлтона собиралась с силами и кипела решимостью, помноженной на ярость. Ей было за что мстить: она понесла серьезные потери от противника, уступающего в численности, вооружении, дисциплинированности, — словом, от тех, кого английские колонисты и сочувствующие им газеты презрительно именовали дикарями.

Накануне «дикари» с блеском отбросили части вражеского регулярного войска, уверенного, что Батош сдадут без боя.

Кроме пехоты, артиллерии и кавалерии, в распоряжении генерала находился прекрасно оснащенный и вооруженный военный корабль «Норткоут». Поднявшись вверх по Саскачевану, судно принялось обстреливать Батош, что значительно усиливало возможности атакующих.

Но ни отвага ополченцев, ни ярость регулярных частей, ни численное их превосходство, ни ураганный огонь парохода — ничто не могло сокрушить отчаянного сопротивления метисов. Более того, повстанцы умудрялись совершать налеты на отряды пехоты и орудийные расчеты, выбираясь из своих окопов под покровом сумерек. Меткие «угольки», засевшие на высоких берегах Саскачевана, выбили почти половину экипажа корабля и вынудили «Норткоут» покинуть театр военных действий. Повстанцы сумели оттеснить в поля и торонтских[13] гренадеров[14], и виннипегских карабинеров. Только с помощью нескольких пушек и пулемета Гатлинга[15] удалось остановить их бешеный натиск, и генералу Мидлтону удалось спастись от полного разгрома.