Джордж Макдональд - Лилит

• Название: Лилит
• Автор: Джордж Макдональд
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Может быть, вас утешит, - сказал ворон, - если я скажу, что вы еще не оставили свой дом, да и он вас не покинул. В то же время он вас уже не вмещает, или вы не можете в нем больше жить!

- Я не понимаю вас. Где я?

- Вы в пространстве семи измерений, - ответил он со странным смешком в гортани, чудно тряся хвостом. - Вы лучше шли бы за мной осторожненько, пока кого-нибудь не обидели.

- Кроме вас здесь нет никого, кого я бы мог обидеть, мистер Рэйвен! Я полагаю, скорее я могу обидеть вас!

- Это потому, что вы не видите опасных мест! Но вы ведь видите вон то большое дерево слева от вас в тридцати ярдах?

- Ясное дело, вижу! С чего бы мне его не видеть? - раздраженно ответил я.

- Десять минут назад вы его не замечали, а теперь вы не знаете, где оно находится!

- Я знаю.

- Ну и как вы думаете, где оно там?

- Почему это там? Сами ведь знаете где!

- А где это "там"?

- Что вы меня донимаете глупыми вопросами! - закричал я. - Я уже устал от вас!

- Это дерево стоит как раз в очаге на вашей кухне и прорастает почти точно сквозь его трубу, - сказал он.

- Теперь я знаю, что вы шутите надо мной! - ответил я с презрительным смешком.

- А я шутил над вами, когда вы обнаружили меня вчера, высмотрев меня в своем сапфире?

- Это было сегодня утром, и ни часом раньше!

- Я думал, ваш кругозор шире, мистер Уэйн, но не принимайте это слишком близко к сердцу.

- Это значит, вы пытаетесь сделать из меня дурака? - сказал я, отвернувшись от него.

- Извините! Кроме вас с этим никто не справится!

- А я отказываюсь это делать!

- Вы ошибаетесь.

- Как?

- Отказывая себе в самопознании. Вы пытаетесь это сделать не по истине, и тем жестоко себя наказываете.

- Простите, еще раз?

- Веря в то, чего нет.

- То есть, выходит, если я зайду за это дерево, я пройду сквозь кухонный очаг?

- Конечно! Правда, сначала вам придется пройти сквозь леди за фортепиано в столовой. Этот розовый куст - рядом с ней. Вы бы здорово ее напугали!

- В доме нет леди!

- Конечно! Разве ваша экономка не леди? Ее считают таковой в некой стране, где все - слуги, их ливреи разнообразны, но служат там - одному.

- Во всяком случае никоим образом фортепиано она использовать не может!

- Ее племянница может. Она там - хорошо образованная девушка и превосходная музыкантша.

- Простите меня, я не могу удержаться от мысли, что вы несете сущий вздор.

- Если бы вы только могли услышать эту музыку! Эти огромные длинные головки диких гиацинтов - внутри фортепиано, между его струнами, это придает особую свежесть его звучанию!.. Простите меня, я забыл, что вы не слышите!

- Две вещи не могут находиться в одном и том же месте в одно и то же время!

- Да ну? А я не знаю! - Мне вспоминается, что недавно как раз это и случилось, и, между прочим, как раз с вами. Это величайшая ошибка - одна из самых больших ошибок, которую совершает каждый из великих умников.

Человек вселенной никогда бы так не сказал - так говорят только люди вашего мира!

- Вы библиотекарь, а несете такую чушь! - воскликнул я. - Очевидно, вы прочитали не слишком много книг из тех, что находились под вашей опекой!

- О, да! Было время, и я обшарил всю вашу библиотеку и, закончив, не стал умнее! Тогда я был книжным червем и когда понял это, то в страхе очнулся. Чтобы получить уверенность в том, что я брошу читать на добрые несколько лет, меня сделали могильщиком. И тогда!.. Я учуял свадебный марш Грига в дрожании этих вот розовых лепестков!

Я подошел к розовым кустам и добросовестно прислушался, но не услышал даже слабой тени звука, лишь учуял что-то такое, чем никогда не пахла ни одна до сих пор знакомая мне роза. Это был обычный запах роз, но все-таки с небольшим привкусом (я полагаю) свадебного марша Грига.

Когда я поднял глаза, птица была рядом со мной.

- Мистер Рэйвен! - сказал я - Простите меня за мою грубость: я был раздражен. Не будете ли вы столь добры, не покажете ли мне дорогу домой? Я должен идти, так как у меня назначена встреча с моим управляющим. Не должно подрывать доверие своих слуг!

- Вам и не удастся подорвать вновь то, что уже пострадало много дней назад! - ответил он.

- Покажите мне дорогу... - взмолился я.

- Я не могу, - ответил он. - Чтобы вернуться назад, вам придется пройти через себя, а это не тот путь, который человек может показать человеку.

Мольба была напрасной. Я должен смириться со своей судьбой! Но как же я проживу в мире, все законы которого мне придется учить заново?.. Но какое же, однако, будет приключение! В этом есть некоторое утешение, ведь, найду я дорогу домой или нет, у меня будет редчайший шанс познакомиться с двумя мирами!

До сих пор я ничего не делал для оправдания моего существования; мой предыдущий мир не был лучшим прибежищем, здесь же я мог бы заслужить или каким-нибудь образом найти себе пропитание. Но здравый смысл подсказывал мне, что раз уж в том, что я оказался здесь, нет моей вины, то я вправе ожидать, что обо мне позаботятся и здесь так же, как и там. Я ничего не мог поделать с тем, что не могу вернуться в тот мир, который я оставил, а ведь в нем я был наследником большого имущества! Если этот мир, как я теперь понимаю, будет в претензии на меня за то, что я ем и еще могу есть, то моя претензия к этому миру будет состоять в том, что я должен есть - если он вообще будет иметь ко мне свои претензии.

- Не спешите, - сказал ворон, глядя на меня, - мы здесь живем не по расписанию. Но все же чем раньше начнешь делать то, что должно, тем лучше. Я возьму вас с собой - к моей жене.

- Благодарю вас. Идемте же! - ответил я, и он немедленно возглавил процессию.

Глава 5

СТАРАЯ ЦЕРКОВЬ

Я следовал за ним, и мы глубоко погрузились в сосновый лес. Никто из нас не вымолвил ни слова, пока нас окружал его торжественный полумрак. Мы шли через wee, к деревьям более старым, еще старее, и они имели более выраженную индивидуальность, а некоторые из них были абсурдно стары! А затем стволы стали более тонкими.

- Вы видите этот боярышник? - сказал мой провожатый, указывая клювом.

Я посмотрел туда, где лес таял у кромки вересковой пустоши.

- Я вижу сгорбленного седого старика, большеголового и седого, ответил я.

- Еще раз посмотрите, - возразил он. - Это боярышник.

- Да, несомненно, он похож на старый боярышник, но сейчас ведь не сезон, боярышник не цветет! - возразил я.

- Сезон цветения боярышника, - ответил он, - это время, когда он цветёт. Это дерево стоит на развалинах часовни на принадлежащей вам ферме. Вы собирались или нет отдать какие-то распоряжения вашему управляющему по поводу садика у часовни, в то утро с громом и молнией?

- Я собирался ему сказать, что собираюсь вернуть садик розовым кустам, пусть растут там в свое удовольствие; и что плуг не должен приближаться к ним ближе, чем на три ярда.

- Слушайте! - сказал ворон, и мне показалось, что он затаил дыхание.

- Я прислушался и услышал... был ли это мелодичный вздох далекого ветерка или дух музыки, который однажды когда-то был счастлив? Или... А слышал ли я что-то?

- Они до сих пор сюда приходят, - сказал ворон.

- Кто приходит? И куда? - спросил я.

- Люди, которые привыкли молиться здесь, до сих пор приходят к развалинам, - ответил он. - Но, я думаю, это не очень надолго.

- Что заставляет их приходить?

- Им нужна помощь друг от друга для того, чтобы додумать свои мысли, и для того, чтобы их чувства очнулись; поэтому они разговаривают и поют вместе, а затем (говорят они) большая мысль выплывает из их сердец так, как огромный корабль из устья реки на большую воду.

- И молятся они так же, как поют?

- Нет. Они обнаружили, что каждому легче молиться в тишине собственного сердца - некоторые люди постоянно живут в молитве. Смотрите! Смотрите же! Вот одна из них!

Он указал на что-то справа, в воздухе. Белоснежный голубь поднимался вверх по невидимой спирали воздушной лестницы, все быстрее и быстрее взмахивая крыльями. Дрожащие солнечные блики играли на его крыльях.

- Я вижу голубя! - сказал я.

- Конечно, вы видите голубя, - ответил мне ворон, - потому что это и есть голубь! А я вижу, как возносится молитва. Живительное сердце породило этого голубя! Кто-то проснется на моем кладбище!

- Как голубь может быть молитвой? - сказал я, - Я понимаю, конечно, что он мог бы быть подходящим символом или отражением чего-то, но омямлил я, как я могу отличить ложьМолитва - это мысль, это духовная категория! продолжал я.

- Совершенно верно! Но если бы вы понимали чей-то мир, кроме своего собственного, тот, собственный, вы бы понимали гораздо лучше! Сердце действительно живое тогда, когда оно может думать о вещах живых. Есть душа, все мысли которой сильны, создания счастливы, и все мечты - оживают.

Бывает, кто-то молится только затем, чтобы, подняв от земли свои тяжелые думы, вернуть их назад, вниз; некоторые возносят ввысь молитвы из живых образов, тех или иных, наиболее подходящих для каждой. Прежде всего было задумано все живое, и поэтому все, кто думает, может использовать эти образы. Когда кто-то говорит величайшему из мыслителей: "Вот, это одна из моих мыслей, я сейчас ее думаю!" - это молитва, слово, обращенное к большой душе одной из его маленьких душ...