Олег Верещагин - Не остаться одному

• Название: Не остаться одному
• Автор: Олег Верещагин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-53194-3

Плен для бойца хуже смерти! Унижения хуже ран и мучений! Где взять силы, чтобы не сойти с ума в этом аду? Где взять мужество, чтобы жить дальше и надеяться вернуться к своим, зная, что они ждут вожака и друга. Олег, три года назад попавший в жестокий негостеприимный мир, только внешне похожий на Землю, вместе со своими одноклассниками после одного из боев со свирепыми чужаками урса оказывается у них в плену. Но те, против обыкновения, не убивают мальчишку, а везут в загадочный Город Света, который никто не видел, но все слышали самые невероятные легенды. Однако то, с чем ему предстоит столкнуться наяву, оказывается куда страшнее легенд.

---

– К черту, я не верю в судьбу, – отрезал я.

– Потому что не понимаешь, что это такое, – любезно пояснил немец. – Принято думать, что судьба – это некий высший рок, определяющий жизнь человека, – он сделал рукой раздражающе-красивый жест; я хмыкнул. – Но это не так. Я ведь недаром сказал, что на языке моих предков определяющим в жизни является «изначальный закон», а это совсем не то, что «высший рок». Orlogs внутри нас. Он просто не дает нам поступать иначе, чем это продиктовано нашими личными качествами, воспитанием, характером и верой. Мы таковы, каковы мы есть, и это – а не какие-то внешние факторы – ведет нас по жизненному пути.

– Мало мне было Джека, – раздраженно сказал я, – с его заумью про камни Зонтгофена, валькнуты и высшие законы.

– Джек очень умный парень, – заметил Йенс.

– Ты слышал наш разговор с Вадимом? – напрямую спросил я.

Йенс кивнул:

– Слышал, но не подслушивал… Вадим не рыцарь. Он не понимает тебя. И боится.

– Меня?! – искренне и неприятно поразился я.

Йенс пожал плечами:

– Нет. Будущего. Для него будущее – вечно длящееся настоящее, и никаких перемен не нужно.

– Он мой друг, – отрезал я.

– И тем не менее. – Йенс вдруг отвесил мне мушкетерский поклон. – И тем не менее, мой князь.

* * *

Ровными движениями камня Танюшка отбивала кромку корды. Я наблюдал за ней, плечом и виском привалившись к коре дуба и скрестив руки на груди. Танюшка взглянула на меня снизу вверх и улыбнулась.

– Порежешься, – сказал я, не удержав ответной улыбки.

– Не-а, – с озорной ноткой ответила она. – Смотри!

Девчонка вскочила прыжком даже не на ноги, а на толстое бревно, проходившее, как наклонный мостик, между двумя дубами. Это была подгрызенная бобрами подсохшая осина. Танюшка сделала сальто вперед, подсекая сама себе ноги кордой, сжалась в комок, распрямилась в полете, оттолкнулась ногами (дуб дрогнул) от одного из стволов, от другого, перекатилась с упором на свободную руку и, поймав двумя пальцами за клинок корду – подброшенную за миг до этого в воздух и летевшую ей в голову! – перебросила ее рукоятью в ладонь и соскочила, привычно зафиксировав приземление.

Потом показала мне язык и ловко щелкнула в нос со словами:

– Вот так!

– Ты знаешь, что про тебя песня есть? – любуясь ее движениями, спросил я. Танюшка мотнула гривой распущенных волос и, закусив губу, кивнула:

– Да, только она с плохим концом… А ты знаешь такую? – Она посмотрела на кроны деревьев, затянула:

– Над Волховом зимние бури вились,
Рушил припай прибой,
Когда его кочевая жизнь
Наконец привела домой…

После первой же строчки я удивленно поднял лицо. Баллада была на немецком, я внимательно вслушивался в слова, будто отчеканенные в стальной пластине…

– Лунная ночь воздвигала сугроб
И в сумрак швыряла снег,
Когда к своим друзьям в городок
Пришел наконец князь Олег.

Ребята сбежались с разных сторон
И вслед валили толпой,
Он шел, как призрак прошедших времен,
С поднятой головой.

Он сел к огню и смотрел вокруг,
И странен был его взгляд.
Он видел столько горьких разлук
И вот – вернулся назад.

И в доме теплом сквозь гул голосов
Поскрипывали слегка
Стропила из кряжистых дубов,
Помнивших века.

Олег поднял чашу из бука в честь
Павших в давних боях.
«За тех, кто лежит на юге – не здесь!
Помните те края?

Тела мертвецов с собой унося,
Шумела морская вода…
Из нас на каждого по пятьдесят
Урса было тогда!

Люди со скал падали вниз,
Шпаги ломались в руках,
Но только яростней мы дрались,
И прочь отступал страх!

Ревела багровая круговерть…
И новый рассвет вставал…
И сотни клинков приносили смерть…
Помните – Север пал?

Каждому с ним наступит пора
Чашу испить одну…
Так пусть же хватит отваги и нам
С честью уйти во тьму!»

Костер отражался в его глазах —
Рыжего пламени зыбь…
А по запястьям – рубцы на руках,
Память вражеских дыб.

«А как, – он спросил, – поживает Санек?
Случилось рассориться нам…»
«Его следов не хранит ни песок,
Ни мох лесной, ни волна…»

«Ну что ж!.. – Олег молвил. – Конец земной —
Могильная тишина…»
А ветер свистел и бился в окно…
И позеленела луна…

Скользили по лику ее облака,
Когда для друзей Олег
Неторопливо повел рассказ —
И память ринулась в бег:

«В безбрежной земле, на чужих ветрах,
Под багровой звездой,
В Городе Света безжалостный страх
Свивает свое гнездо.

Я видел кровь, смерть и колдовство,
Которого больше нет.
Я очень близко познал его —
Оно мне оставило след.

В том городе, старом, как Смерть сама,
Живут Сатаны рабы.
Во взглядах их – безумия тьма,
Ожиданье кровавой судьбы.

Сразил я вампира, что высосал кровь
У многих людей из жил,
А после блуждал меж серых холмов,
Где Мертвый Народ жил.

Я демонов видел в ночи полет
И кожистых крыльев песнь.
Сперва мое сердце оделось в лед —
Потом позвало на месть.

И все это в прошлом… Родной порог
Меня наконец манит.
Я очень устал от дальних дорог,
Заполнивших мои дни.

Мне хватит схваток и дальних стран,
Отмеренных мне судьбой…»
…А где-то в ночи ревел океан,
Припай крушил прибой.

Он пену валов швырял в снега,
Пытаясь достать до звезд —
В ответ океану выла пурга,
Как бешеный гончий пес.

Олег услыхал тот призрачный зов,
Тот бестелесный стон,
И в глубине опустевших зрачков
Зажегся холодный огонь.

Олег оглянулся по сторонам,
Как будто бы в первый раз,
И вышел за дверь, где свистела пурга,
С неба на землю мчась.

И все за ним поспешили вслед…
Чей голос их всех позвал?..
И только победную песню пел
Над Волховом яростный шквал…

– Ну и ну, – сказал я. – Это что за народное творчество?! Все же было начисто не так, Тань, ты же сама знаешь! Прекрасная погода, и рассказывал я, кажется, не таким… готическим слогом, и ушли мы, конечно, не в ту же ночь… Игорек что, спятил, что сочинил такое?.. И вообще, – я спохватился, – почему по-немецки-то?!

– Ты ничего не понял, – ласково ответила Танюшка. – Басс не сочинял этой песни. Я их слышала в Германии – помнишь, когда мы недавно гостили на Рейне у Андерса?

– Да-а? – Я потер висок. – Эй, погоди, Тань, а что значит – «слышала»?! Это еще не все?!

Вместо ответа Танюшка вновь запела, и я обалдело замер:

– Туман стелился под луной,
Клубясь, перетекал.
Один в лесу, во тьме ночной,
Князь Олег спал.

Его друг Север встал над ним
В каких-то двух шагах:
«Олег, Олег! Скорей проснись
И встреть клинком врага!»

Вскочил Олег и испытал
Лишь радость, не испуг:
Его в ночи остерегал
Давно погибший друг!

Сказал Олег: «Ого! Ты здесь?!
Но черт! Как все понять?!
Мой друг, я видел твою смерть,
Но ты со мной опять!

Как вышло, что из пустоты
Вернулся ты в наш мир?!
Постой, Олег! Дрожат листы,
Грядет кровавый пир!

Сюда несутся дикари —
По голову твою!
И каждый клялся до зари
Предать тебя копью!

Убьм! – ревет врагов толпа,
И в бегстве смысла нет!
От их шагов гудит тропа,
Где ты оставил след!»

Едва Олег успел вскочить,
Стряхнув последний сон, —
А в масках жутких палачи
Бегут со всех сторон!

Клич «Рось!» раздался, будто гром!
«Нет, твари – я не ваш!»
И под луною серебром
Сверкнул в руке палаш!

И с каждой вспышкой серебра
Багровый пламень гас
В зрачках не ведавших добра
Дикарских злобных глаз!

А рядом с ним другой боец
Разил в полночной мгле,
И с каждым выпадом мертвец
Пластался на земле!

Урса добычи не видать —
Поют, звенят клинки…
…И прочь отхлынула орда
И сгинула в ночи.

И вновь утих шумливый лес,
И ночь молчит опять,
И к другу бросился Олег,
Спеша его обнять,

Спеша прижать его к груди:
«Откуда же ты здесь?!.»
Но что ж? Он снова был один
Под куполом небес.

– Вот и все, – обреченно сказал я. – Угодил в историю. Попал в легенду. Уже и мои собственные поступки мне не принадлежат…

– Не расстраивайся, – лукаво заметила Танюшка. – Я же не протестовала, когда из меня в песне сделали деву-воительницу-мстящую-за-погибшего-парня? И, между прочим, ты мне в этих песнях нравишься. Такой мужественный… загадочный, решительный, неприступный… А еще прими к сведению, что песни есть и про Джека, и про Сережку Земцова. И еще, наверное, есть – просто я не слышала. А песни Игоря поют в разных местах, даже не зная, кто их автор.