Георгий Булавин - Новатерра

• Название: Новатерра
• Автор: Георгий Булавин
• Жанр: Боевая фантастика

Книга 1:

Цивилизация сметена с лица Земли космической Чумой. Жалкие общины потерпевших яростно сражаются за крохи прежних благ. Господь приходит на подмогу, но лишь тем, кто сохранил человеческий облик, в чьих мыслях и поступках есть место Добру. И слава Богу!

Книга 2:

Знакомого уже героя постигает страшная беда - известие о неизлечимой болезни любимой. И седлает он коня. И бросает клич верным соратникам. И пускаются они в дальний поход по зачумлённой земле. И бьются со Злом. И гибнут в боях. И молят богов о спасении. И…

---

      '...президент США Стивен Сигал от имени всего мирового сообщества поздравил экипаж российско-американского научно-исследовательского межплаѓнетного корабля 'Адастра' с успешным завершением работ на Марсе и благополучным возвращением домой...'

      Опять домой! Как же не хочется туда идти! Там по обыкноѓвению сидит какая-нибудь кисломордая Полина (Снежана, Люда, Жанѓна, а то и вовсе Изабелла Парамоновна) и наливается чайком под бестолковый трёп. На кухне. Или - 'в'?..

      Дежурное 'привет, Рита (в лучшем случае - Марго)'. Именно так, без особенных эмоций.

      Столь же равнодушное 'привет, Алик'.

      Как жизнь?

      Нормально. Как сам?

      Аналогично.

      Ужинать будешь? У Изабеллы Парамоновны проблема, мы поговорим, а ты устраивайся в зале...

      В зале, он же супружеская спальня, ибо в маломерной 'двушке' не до изысков - гостиѓных, кабинетов, залов размышлений, бильярдных и оранжеѓрей. Детская да зал, вот и вся любовь...

      Любовь, которой нет. И, вероятно, не было. Но спали вместе. Больше негде! Впрочем, спать вместе можно и жо... ну, спиной к спине. Уже давно...

      '...давно не поступало сведений об Усама бен-Ладене и его ближайшем окружении. Британская 'Дейли мейл' сообщает, что террорист номер один, если, конечно, действительно остался в живых после антитеррористической опеѓрации десятилетней давности и разрыва с лидерами исламского миѓра, может скрываться...'

      Где тут, к дьяволу, скроешься?! Водки разве надраться? В каѓком-то смысле - выход, но... Как же без НО?! Случилось так, что к алкоголю Александр испытывал не отвращение и не приязнь, скоѓрее равнодушие. Правда, любил, что называется, компанию. Но - лишь до определённого предела. Предела влитого в себя. А после, хоть и не пьянел, однако портил собутыльникам веселье: мрачнел, задумывалѓся. И ругался матом. Про себя. И про других - не мазохист ведь! Да и не выпьешь 'в одно жало', нужен друг, а телефон его не отвечает...

      '...отвечает следователь Генпрокуратуры по особо важным делам Алевтина Ивановна...'

      Хм, Алевтина! Правда, кажется, Петровна... Что ж, к Алевтине молодца-комбата, да, тянуло. Ещё как тянуло! До самого утра после какого-то заполошного праздника в областной администрации. Ну, и где-нибудь ещё с неделю, пока сладость запретного плода не отозвалась из утробы гадостной отрыжкой. Пока герой-любовник не стал даже сквозь одежѓду подмечать, что грудь подруги, мягко скажем, дрябловата. Что моется красотка через раз. Вернее, через его приход. Не столь уж, кстати, частый... Что лет ей, судя по морщинам под обильным макияжем, больше, чем христианству на Руси. Что просит ласково называть её 'своей Алькой', чему он - вот уж Бог весть, почему! - особенно противится... Что обожает латиноамериканские страдания: потерянных детей, потерянную память, совесть, деньги, честь, ключи, неѓвинность, годы, разум, вкус... Его же негативный взгляд на 'мыльные' шедевры дама относила на счёт предельной узкоты армейской мысли. Всё так, милорды: здесь широта, там долгота, тут узкота, не придерётесь! Что, географию плохо учили? Или это ботаника? Да ну их в баню, точные науки!..

      '...науки и искусства не так давно минувшего века. Особый интерес у посетителей вызвал сектор компьютерной графики. Признанным мастерам инсталляции удалось изобразить реальный мир...'

      Таков сей мир, комбат! Ты в нём незваный визитёр. Загостившийся родственник, который год кряду 'покоряющий столицу', развалясь в хозяйском кресле перед телевизором. Тебя с натугой терпят в этом мире, терпи и ты его, майор! Смири гордыню, потерпевший, самому же легче будет! Одна у тебя, Сашка, жизнь, что, собственно, не так и мало. Один сынишка. Дочь одна. Одна супруга. Одна, вон... ладно, всё, проехали! Одна работа. Друг один. Один и ты. Как этот тягомотный день. А сколько, интересно, их осталось?..

      '...до исторического матча за высший титул в Лиге Чемпиоѓнов между испанской 'Барселоной' и 'Зенитом' из Санкт-Петербурѓга. Завтра...'

      Завтра суббота.

      Что этот день, грядущий, нам готовит?

      Во-первых, победу 'Зеѓнита', тут к гадалке не ходи.

      Во-вторых, Рита завтра собирается с детьми в Рязань на годовщину тёщиной кончины. О которой Александр, естественно, забыл и вчера, поразившись их скоропостижному отъезду, удостоился слёз, упрёков и эпитета 'чёрствый солдафон'...

      Из причинно-следственной связи первого со вторым проистекает третье: паровоз отходит в 15.25, начало трансляции в 22.45, и в этот временно́й диапазон так и напрашивается 'девичник'. Сговорчивых девочек в Нилгороде предостаточно, и почему бы одинокому молодцу не превратить субботний вечер в 'вечер встречи тех, кому...' чуть-чуть за двадцать, с тем, которому под тридцать?..

      Ей-богу, Александр так и поступил бы, потому что вовсе не чурался маленьких мужицких радостей, но, увы, картинка грядущего праздника как-то не складывалась. Хмуро глядя в окно на предзакатное светило, он в который уже раз за день подумал: вот и всё! Это - в последний раз. Завтра не наступит никогда! А если и наступит, оно будет уже совсем другим Завтра, и мы в нём окажемся совершенно иными. Да и то, если очень-очень повезёт...

      Если быть абсолютно точным, комбат не думал. Потому что думать можно мысль, а вновь нахлынувшее на него предощущение Беды вовсе не относилось к таковым.

      Мысль выстраивается по правилам формальной логики. Нынешнее же наваждение было насквозь алогичным.

      Мысль так или иначе суть реакция нашего мозга на некую объективную реальность, если даже не прямая, то опосредованная, по ассоциации. Много веков назад предок великоросса был уведён в половецкий плен, и сегодня вид аркана в руках оленевода-чукчи наводит его, далёкого потомка, на мысль о жестокой неволе. Это нормально. Это ассоциативное мышление. И даже насквозь отвлечённая мысль, например, о жизни в глубинах Вселенной, в любом случае опирается на реальные объекты и понятия.

      Мысль управляема волевым усилием индивида. Её можно синтезировать, разложить на составляющие, подвергнуть анализу, наконец, отогнать, переключившись на другой объект.

      То же, что сейчас сквозило во всём существе гвардии майора ВДВ, отнюдь не было мыслью. Проистекало не из головы и даже не из глубины души. Ни на чём реальном не было основано. Не анализировалось. Главное, дерьмо такое, не желало отгоняться!

      Подобные предощущения посещали комбата и в прошлом, но всегда так или иначе опирались на реально складывающуюся или, на худой конец, моделируемую ситуацию. Как правило, он реагировал адекватно - за что слыл по ВДВ фартовым везунчиком, - а когда пренебрёг, как раз и получил контузию... Но сегодня предчувствие угрозы со стороны таинственной неодолимой силы возникло вроде бы из ничего. Просто зудело в организме: 'Всё, комбат! Последний день! Последний вечер этой жизни! Завтра'...

      - З-з-завтра... - сквозь зубы процедил комбат в тон ощущениям.

      И тут его похожим звуком поддержал зуммер рабочего телефона.

      Секунду он непонимающе глядел на аппарат.

      Ещё секунду размышлял о том, что телефонные звонки вообще, а вечерние - тем более, ничего хорошего, кроме очередного 'геморроя', не сулят.

      В третью секунду дал себе страшную клятву впредь не отвечать никогда, никому, ни на какие вопросы и ни за какие коврижки.

      В четвёртую обречённо вздохнул.

      В пятую поднял трубку.

      - Майор Твердохлеб.

      - Не может быть! Сам майор Твердохлеб! - донесся насмешливый бас из динамика.

      У комбата отлегло от сердца: это был Игорь Шаталин, начальник медицинской службы полка, широко известный в узких кругах как Док, - тот самый друг, не отвечавший на звонки. Он, кстати, хороший психиатр, кандидат наук ещё с гражданки. Может, пожаловаться, дескать, так и так, сижу это я, русский цезарь Гай Юлий Твердохлеб, никого не трогаю, разрабатываю план атаки на мерзавца Гнея Помпея Великого, напротив - Наполеон, пообочь - гетман Разумовский, всё чин-чинарём, как вдруг..? Короче, не найдётся ли смирительной рубашки и лошадиной дозы галоперидола в задни... ну, в смысле, внутримышечно?

      - Нет, увы, не сам... - проговорил он в трубку, машинально обмолвившись, - ...гетман Твердохлеб. Ну, хм, в смысле - майор Твердохлеб. Это его клон.

       - Ничего, сойдёт и клон. Если сохранил генетическую память базовой модели... Здоров, Саныч!

       Интересно, вопрос это или пожелание? - вздохнув, подумал Александр.

       - Сам здоров!

       - Ты где?

       Комбат поневоле усмехнулся, глядя на монструозный телефонный аппарат времён своего тёзки Белла, мобильный прямо-таки до невозможности.

       - Я где? В Стокгольме, на церемонии вручения Нобелевской премии мира.

       - В каком смысле..?! Нет, Старый, серьёзно, ты где?