Станислав Гагарин - Страшный суд

• Название: Страшный суд
• Автор: Станислав Гагарин
• Издательство: Отечество
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 1994
• ISBN: 5-85808-140-1

Страшный Суд, он и в Африке — страшный… Неслучайно новый роман Станислава Гагарина носит такое характерное для Смутного Времени название. Написанный по горячим следам событий, он рассказывает о Гражданской войне в России, Третьей мировой войне, вселенской катастрофе и Конце Света.

Этим романом завершается трилогия «Вожди, пророки и Станислав Гагарин».

---

— Значит, этот ненастоящий?

— Смотря в каком смысле… Начинить вас свинцом мог по-настоящему.

— А вы, значит, этого монстра… молнией из глаз. Как некогда товарищ Сталин. Давненько я не встречался с монстрами… Спасибо!

— Не за что… Кстати, о вожде. Совсем запамятовал, сударь… Склероз, знаете, память подводит. Так вот. Товарищ Сталин к себе вас вызывает, партайгеноссе.

VIII

После взрыва ракет, запущенных безумным майором с лесного кордона, взрыва, который разрушил ядерные котлы Игналинской АЭС и выпустил на волю радиоактивного джинна, управлять оставшимися в целости реакторами было некому: физики-администраторы либо были мертвы, либо в начавшейся глобальной панике разбежались.

Не сдерживаемая никем и ничем ядерная реакция пошла вразнос, и урановое содержимое оказалось выброшенным наружу, атомное горючее вылетало из тщательно оберегаемых затворов на незащищенные окрестные земли в беспокойную в тех краях атмосферу.

Это было чудовищнее и страшнее Чернобыля.

Теперь не могло быть и речи о каких-то саркофагах, о полетах вертолетов-самоубийц к жерлу атомного вулкана с мешками цемента, как это было в украинском варианте.

То, что случилось с Игналинской АЭС, не завалить было челночными рейсами с нейтрализующими материалами, да и некому было лететь, время самоотверженных патриотов, кладущих жизни за Великую Державу, миновало.

Никто не хотел хватать рентгены из-за оскорбляющих русский народ неблагодарных и злобных прибалтов… Пусть, пусть они пропадом пропадут со всей их псевдоевропейской культурой и приобретенным за счет России благополучием!

Никто, увы, не думал о сотнях тысяч ни в чем не повинных русских в Эстонии, Литве и Латвии, забыли о калининградцах, поляках, жителях Луги и Пскова, про обывателей других волостей, куда расползалось смертельное облако, повисшее над южным берегом Балтийского моря.

На отчаянные вопли незаконно образовавшихся лимитрофных государств московское правительство Западной России, занятое собственными заботами в Гражданской войне, не отвечало.

Европа и пресловутое МАГАТЭ беспомощно разводили руками и ограничились лишь посылкой на Игналинскую инспекции, снабженной высшей системой защиты от радиации. Никто не спешил на помощь прибалтам. Русские зело поумнели в последние годы и хорошо понимали: они «мигранты», «оккупанты» и всего-навсего только «свиньи».

Началось массовое бегство людей на юг. Пограничные с Белоруссией и Россией населенные пункты переполнялись беженцами. Они ехали на собственных и попутных машинах, осаждали переставшие ходить регулярно поезда, шли пешком, прихватив убогие пожитки в рюкзаки и саквояжи.

Зловещее облако постояло-постояло над Прибалтикой и сдвинулось на приморскую Польшу, к северным районам Белоруссии, вызывая новый поток беженцев.

Польские пограничники поначалу противились натиску и даже стреляли в толпы напиравших, охваченных паническим ужасом людей. Но пограничников вскоре смяли, и поток зачумленных, подхлестнутых собственными бедолагами из Ольштынского воеводства, Щецина и Гданьска разлился по землям Речи Посполитой.

Восточные немцы, которые стали уже и западными тоже, забили тревогу: натиск зараженных гамма-лучами людей угрожал и Германии напрямую. Фрицы усилили границы и через МИД гнали и гнали Варшаве грозные коты протеста.

С обреченного побережья самовольно отправлялись на север захваченные теми, кто побойчее, корабли торгового флота, рыболовные сейнеры и фишботы, спортивные яхты и моторные лодки.

Паника на море достигла апогея.

И только дважды Краснознаменный Балтийский флот остался на высоте. На сохранившихся в картофельных республиках русских военно-морских базах соблюдались дисциплина и порядок.

Были организованы конвои по доставке жен и детей военных в безопасное место, хотя трудно было сейчас полагать, какое место в России действительно является безопасным…

Десантные и транспортные корабли вывозили людей в Ленинградскую область, специальные поезда с охраной, состоявшей из решительных, крутых автоматчиков, уходили в Россию, в которой тоже было неспокойно, но это был дом родной, где, как известно, и стены помогают.

А те, кто подался на север, надеясь на частично выдуманную ими самими, частично навязанную западной пропагандой духовную якобы близость скандинавов и прибалтов, попали в ловушку собственной наивности, которую заимствовали они, как это не покажется странным, от простодушных и доверчивых русских.

Многие годы враждебные голоса и суконно-посконные ораторы-националисты твердили им с пеной у рта: «Заграница нам поможет! С Европой, а тем более со Швецией и Финляндией, у нас духовное и чуть ли не кровное родство… Это же наших предков сек плетьми и вешал на деревьях Карл Двенадцатый! Эрго: мы в сродстве и братстве с парнями на том берегу Варяжского моря…»

Заграница с того берега не дремала. Повсюду была объявлена боевая тревога, провозглашена блокада собственных берегов, рубежи были закрыты — радиоактивная зараза ни шведам, ни финнам, ни норвежцам, ни датчанам была не нужна…

Подходившие к скандинавскому побережью торговые теплоходы, сейнеры, фишботы, моторные лодки и яхты безжалостно расстреливались кораблями береговой обороны.

Военные моряки балтийских стран топили любое плавсредство, плывущее с зараженного гамма-лучами юга. Плавающих на месте затопления кораблей, взывающих о помощи ради Бога прибалтов бесстрастно добивали, как разносящих бубонную чуму отвратительных крыс.

Русских, к слову сказать, среди тех, кто рискнул податься на север, не было вовсе. Русские хорошо понимали, что скандинавы не ждут их при любом раскладе.

А расклад оказался и вовсе ужасным.

Тех, кто дьявольским напряжением физических сил и нечеловеческой воли ухитрялся выплыть в холодных балтийских водах на берег, ждало последнее испытание.

Прибрежные районы патрулировали полиция и отряды самообороны из добровольцев, местных жителей. Оснащенные автоматическим оружием, одетые в защищающие от радиации легкие скафандры, они тщательно осматривали каждый квадратный метр песчаных пляжей, укромные уголки живописных бухт и скалистых мысов, они с собаками отыскивали беспомощных и наивных бедняг, одолевших морское пространство, не утонувших вместе с разбитыми снарядами яхтами, сейнерами и торговыми кораблями, выплывших на спасительный, как им казалось, берег, прибалтов, и хладнокровно, точными выстрелами пристреливали в головы, резонно полагая, что такой выстрел наиболее эффективный и экономичный.

Да и по-христиански милосердный: предельно сокращает мучения жертвы.

Возмездие не заставило себя ждать.

Подули устойчивые южные ветры, и массы зараженного радиацией воздуха принялись перемещаться через Балтийское море на север. И тогда медленная, но фатально неотвратимая и неизбежная смерть повисла над уютными, почти социалистическими государствами, построившими у себя, по слухам, общества справедливости и благоденствия.

И вся эта социальная идиллия рухнула от случайной пули, угодившей в красную кнопку ракетного пускового устройства.

IX

— Не казнись, парень, и не кори себя понапрасну, — в который раз попытался отвлечь Стаса Гагарина от нерадостных размышлений Македонский. — Про детерминизм слыхал?

— Доводилось, — через силу улыбнулся специалист по теории государства и права: странно звучали философские термины в устах бравого вояки, физическим обликом напоминавшего какого-нибудь Ван Дамма или Шварценеггера, но лицом куда посимпатичнее, нежели вездесущий и непробиваемый Арнольд.

И хотя начинающий сочинитель знал, что Сашу с двенадцати лет воспитывал Аристотель, эта особенность жизни молодого царя обывательски стиралась, затмевалась боевыми подвигами потомка Геракла.

— Поэтому помни о законе причинности и не бери в голову, — очень по-современному предложил Александр, и лексика его ничем не выдавала того удивительного факта, что атлет сей жил в Четвертом веке до Рождения Христова, тем более, одет он был не в давешнюю тунику, опоясанную мечом, а в летний стального цвета костюм, о котором всегда мечтал Стас и который так и не сумел приобрести за четверть века его старший двойник, сочинитель и издатель, потенциальный — мать бы эту потенциальность ети! — миллионер Станислав Гагарин, до сих пор живущий только на месячную получку.

— Ведь покумекай толком: не успей я по просьбе Алоисыча к тебе на выручку и не пусти вовремя стрелу — ты бы сейчас был типичным мертвецом, а Игналинку этот сумасшедший Сидоров все одно бы разрушил. И стрелял ты не в кнопку, а естественным образом в того, кто собирался тебя отправить в Аид.

Ну попал ты в красную десятку… И что?! Если уж искать крайнего в случившемся, то это болотные волки, расстрелявшие семью несчастного майора.