Деклан Хьюз - Цвет крови

• Название: Цвет крови
• Автор: Деклан Хьюз
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057626-5, 978-5-403-01857-9

Ирландцы говорят: потерять ребенка — значит, потерять жизнь.

И бывший нью-йоркский полицейский Эдвард Лоу, вернувшийся на Изумрудный остров и ставший там частным детективом, искренне сострадает горю врача Шейна Говарда, умоляющего его о помощи.

Дочь Шейна, Эмили, исчезла, а отцу кто-то прислал фотографии, на которых она изображена в непристойных позах.

Возможно, девушку похитили? Или она попала к торговцам «живым товаром»?

Эдвард начинает расследование, но все, кто располагает хоть какой-то информацией о местонахождении Эмили, погибают от рук неизвестного убийцы.

Полиция в замешательстве.

Частный детектив понимает: ему придется самому найти преступника — иначе Эмили станет следующей жертвой…

---

— Голгофа, — подсказал я.

— Правильно. Его группа называется «Погребальный костер Голгофы».

На ее красивом грустном лице появилась слабая улыбка.

— Можете представить, какие звуки они издают.

Она взяла книгу и зонтик и направилась вместе со мной к двери. Пока она запирала дверь, я вспомнил об Эллис Миллер и ее книгах.

— Джессика, Эмили ходила к какому-нибудь психотерапевту?

— Нет. Во всяком случае, я ни о чем таком не знаю. Но я бы не удивилась… хотя нет. Шейн не стал бы такое от меня скрывать. Нет, к психотерапевтам она не ходила.

— А вы?

Ее стройная фигура согнулась под напором начавшегося ливня. Джессика Говард криво улыбнулась мне и направилась к машине.

— Мне уже никакая терапия не поможет, Эд, — сказала она не оборачиваясь. — Я уже на другой стороне.

Она села в «порше», направила машину вниз по холму и скрылась в густом тумане.

Я пошел к своей машине. Я ездил на ядовито-зеленом «вольво». Автомобиль принадлежал еще моему отцу, и хотя мы с ним никогда не встречались, я почему-то верил, что машина помогает мне сохранить веру в его память. Кто-то оставил под «дворником» белый конверт, уже намокший от дождя. Я вытащил его, сел в машину и открыл конверт. Внутри оказалась карточка с приглашением на мессу. Имя покойного было Стивен Кейси, а поминовение было назначено на «День поминовения усопших, 1985». День этот приходился на второе ноября, через два дня. Я сунул карточку в карман пиджака. Прежде чем я получил возможность повернуть машину, мимо меня промчался черный «мерседес» шириной с дорогу. За рулем сидел Шейн Говард.

Глава 3

Томми Оуэнс завязал с выпивкой и наркотиками, потому что оказался без денег, так как не мог удержаться на работе из-за выпивки и наркотиков, которыми он увлекался, и его бывшая не разрешала ему видеться с дочкой, пока он не приведет себя в порядок. Томми давалось нелегко постоянно быть трезвым, а мне переносить трезвого Томми тоже было трудно, поскольку он неофициально возложил на меня обязанности своего спонсора. Я объяснил ему, что раз я сам бросать пить не собираюсь, это скорее всего не самая светлая идея, но он настаивал, утверждая, что если ему придется иметь дело с каким-нибудь ханжой и негодяем в восторге от себя из-за того, что бросил пить, то он запьет снова. На практике все сводилось только к тому, что я позволял Томми болтаться у меня в квартире, спать на полу и вообще чувствовать себя как дома, когда ему этого хотелось, да еще вытаскивать его из всяких мелких заварушек, в которые он постоянно попадал. Я в любом случае этим занимался. Новостью было желание Томми принимать участие в делах, над которыми я работал, обсуждать эти дела и давать мне советы. Сначала я сопротивлялся, потому что моя работа и без того была достаточно сложной и во многом зависела от инстинкта и интуиции, а вмешательство могло сильно навредить, особенно если имеешь дело с путаницей в мозгах Томми. Не говоря уже о конфиденциальности. Но его редеющие мягкие волосы и пустые попытки отрастить бороду не единственные черты, делавшие Томми похожим на старую леди: он знал всех в Сифилде, Бельвью, Каслхилле и окрестностях, а также все об этих людях. Он всегда знал это, еще с детства: кто где жил, кто жил в этом месте до нынешних обитателей, кто процветал, а кто балансировал на грани банкротства, кто чем занимался, — ему до всех было дело, кроме себя самого. Поэтому когда я обнаружил на автоответчике три послания от Томми, где он спрашивал, какие у меня дела с Шейном Говардом, я позвонил ему и обрисовал дело только в общих чертах. Я так делал всегда, потому что не мог отделаться от подозрения, что, услышав какую-нибудь смачную новость, он продаст ее в ближайшем кабаке за выпивку и грамм кокаина. Но не на этот раз. Едва он услышал имя Дэвида Брэди, он заявил мне, что я должен немедленно увидеться с ним в моем доме в Кварри-Филдс.

Хотя я в этом доме родился, я не бывал в нем такое долгое время, что теперь никак не мог привыкнуть называть его моим, несмотря на то что никто, кроме меня, не платил огромные деньги по закладной, взятой под дом моей матерью, дабы не знать нужды в старости, до которой ей не довелось дожить. Дом являлся полуотдельным, построен в пятидесятые годы и видел лучшие денечки. Я ничего не делал снаружи, чтобы привести его в порядок, разве что сломал пристроенный гараж да построил стену с калиткой по периметру. Там, где убирали бетон, вскопали землю, и я набросал туда семян травы — ничего другого не смог придумать. Я вообще до сих пор считал, что там водятся привидения. Томми ужасно разгневался и заявил, что я хочу иметь «лужайку бизнесмена величиной с гребаный бильярдный стол». Он когда-то работал на моего отца и восстановил стоявший в гараже «вольво», поэтому считал, что имеет право голоса по поводу освободившегося пространства. Он начал укладывать камни и гальку, которые воровал со своей случайной работы, сажал кусты, а между ними — вереск. У дома росли падубы, тис и кипарисы, поэтому Томми посадил такие же деревья и вдоль дорожки, добавив лавр, чтобы казалось погуще. В результате получилась симпатичная дорожка, бегущая к калитке из остроконечных черных штакетин, пропускавших свет. Он здорово поработал, и я был ему благодарен.

Внутри я всего лишь отдраил песком и покрасил полы и выкрасил потолок и стены в белый цвет. Мебели у меня имелось не много, но я купил коричневый кожаный диван, достаточно длинный, чтобы завалиться на нем спать в пьяном виде и не проснуться при этом с деформированным позвоночником. Сейчас на этом диване сидел Томми, держа в руках два пульта дистанционного управления. Я сел рядом, и он протянул мне пульт от видеомагнитофона.

— Почему ты все еще носишь обручальное кольцо, Эд? — спросил Томми.

Это был хороший вопрос, я и сам его себе задавал. Мой брак распался после того, как умерла моя дочь Лили, через несколько дней после ее второго дня рождения. Я смутно помнил, как подписывал бумаги о разводе, потому что был пьян. После ее смерти я постоянно находился в таком состоянии. Моя бывшая жена недавно связалась со мной, в первый раз после развода. Ей хотелось самой сказать мне, что она выходит замуж за мужчину, с которым встречалась еще до того, как вышла за меня замуж, и никак не могла забыть все то время, пока мы оставались женаты. Хотя я ничего об этом не знал, пока не стало слишком поздно. Она хотела, чтобы я знал, что она скоро собирается родить этому мужчине ребенка, и услышал это от нее лично, а не от кого-то еще. Я подумал, что вряд ли кто-то из тех, кто знал меня в Лос-Анджелесе, когда-либо упомянет мою жену, но, возможно, она проявила излишнюю чувствительность. Может быть, она хотела сказать, что тоже тоскует о том, что было, о том, что мы потеряли. Но вряд ли. Скорее выглядело это так, будто она собрала в кучу наше общее прошлое, нашего ребенка, нашу историю, подняла все на ладони и подожгла, причем хотела, чтобы я обязательно увидел языки пламени. Но я ничего такого не сказал. Пожелал ей удачи и повесил трубку. Я боялся не сдержаться и дать ей возможность услышать горечь в моем голосе и тоску, не покидавшую меня. Казалось, тоска никогда не исчезнет. Я все еще носил обручальное кольцо, потому что не хотел забыть языки пламени, обжигавшие меня и связывавшие с прошлым.

— Так мне не нужно от женщин палкой отбиваться, — сказал я.

Томми закатил глаза.

Я не уверен, что существуют идеальные условия, в которых следует смотреть порно, но до полудня и в трезвом состоянии точно не годится. На экране голубоглазая блондинка лет двадцати с хвостиком занималась сексом с бледным блондином примерно того же возраста или моложе на полу в чьей-то гостиной. На женщине красовалась черная бархатная маска, а на мужчине — черные очки, закрывающие пол-лица. Я посмотрел на фотографии троицы с Эмили. Похоже, в фильме выступал тот же парень. Блондинка тоже показалась знакомой. К ним присоединилась полноватая темноволосая женщина в избыточном количестве сложного нижнего белья, большую часть которого она так и не сняла. Никаких потуг на сюжет, никаких диалогов, только стоны и стенания; камера в руках оператора дрожала — он явно не отличался профессионализмом. Кроме того, отсутствовала подсветка, так что все действие происходило в полумраке.

— Томми, что с тобой случилось? — спросил я.

Я ухмыльнулся, потому что Томми всегда оставался пуританином в вопросах секса, а он быстро прокрутил диск вперед и остановился на картинке, где троица изгалялась перед зеркалом в полный рост.

— Смотри сюда, — сказал он.

Он остановил картинку. В зеркале отразилась камера и рука, державшая ее, до локтя. У мужчины на запястье висел браслет с набором выпуклых букв и цифр там, где должно находиться имя.

— Это Дэвид Брэди, — сказал Томми.

— Почему ты так решил? — спросил я. — 2ЮС2, — прочел я. — Что это значит?