Полина Кохинор - Джирмийское клеймо

• Название: Джирмийское клеймо
• Автор: Полина Кохинор
• Жанр: Фэнтези

---

- Жалеешь, что не убила меня двадцать лет назад? - Принц с досадой покачал головой.

- Нет! - воскликнула графиня. - Я всегда любила Лео. Мы были с ним единым целым. Две половинки души. Ты - дитя любви, Марвин!

- Пошлость какая. - Принц Аргора расхохотался. - Ты, будто пересказываешь любовный роман, Берта. Посмотри, наконец, на вещи здраво: вы перепихнулись пару раз, и родился я - дитя случайной внебрачной связи. Я кровожадное чудовище, а Лео - трус, идиот с покорёженными мозгами… - Марвин замолчал, и глаза его превратились в узкие щёлки. - Кстати о Леопольде. Знаешь, почему Бернар не пускает тебя в Шеву?

По позвоночнику графини пробежал холодок. Она вдруг почувствовала, что не хочет, чтобы сын продолжал говорить.

- Потому что прощелыга - раб Цитадели, - безжалостно закончил принц Аргора.

На лице Берты не дрогнул ни один мускул, лишь пальцы сильнее стиснули луку седла. 'Мой сын - чудовище!' - с яростью подумала графиня, и Марвин отвесил ей уважительный поклон:

- Снимаю шляпу, сударыня. Воистину джирмийская выдержка.

- Дело не в выдержке. Я только что поняла, что у меня никогда не было ни возлюбленного, ни сына.

- Рад, что поспособствовал Вашему прозрению, сударыня. - Принц Аргора сделал приглашающий жест: - Продолжим путешествие?

- Почему ты просто не перенесёшь нас в Дарру? - холодно спросила Берта и ткнула пятками бока коня, заставив его шагать рядом с Ветерком.

- Отдыхаю в обществе смазливой девицы, - ехидно бросил в ответ Марвин.

Графиня искоса взглянула на джирмийца:

- Хам!

Ярость полыхнувшая во взгляде принца Аргора парализовала Берту. 'Убьёт', - запульсировало в голове. Графиня невольно съёжилась в седле, мечтая провалиться сквозь землю.

- Ты абсолютно верно боишься, мамуля, - плотоядно оскалился Марвин. - Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я свернул бы твою изящную шейку. Нет-нет, лично к тебе я претензий не имею, но досадить твоему ненаглядному братцу - моя заветная мечта.

- Так чего же ты ждёшь? Убей, - зло выдавила Берта.

- Рано! Но принц Аргора умеет ждать. Понадобится, я жизнь положу, но увижу гниющий труп Бернара! - рявкнул Марвин и ударил коня графини по крупу.

Конь рванул с места в карьер, и, чтобы удержаться в седле, Берта вцепилась в густую гриву. Мысли о любви и семье напрочь вылетели из головы: 'Великий Беркут! - причитала она. - Сделай так, чтобы я успела. Бернар должен убить эту мразь!'

Марвин расстроено посмотрел в спину графини: 'И зачем? Зачем я сорвался?' Он сосредоточился, намереваясь стереть Берте память, и согнулся пополам от дикой боли. Клеймо опалило кожу свирепым огнём, в затылок вогнали стальной гвоздь, сердце забилось, как молот о наковальню.

'Немедленно возвращайся!' - прозвучал в голове требовательный голос, и Марвин сдавлено застонал: он никак не думал, что с помощью клейма предводитель способен причинить столь зверскую боль.

- Я сделаю всё, как надо, сударь, - прошептал принц и вместе с Бертой оказался перед Даррийским дворцом.

От неожиданности графиня рванула повод, и конь встал на дыбы. Женщина испуганно закричала и наверняка рухнула бы на землю, если б не подбежавшие к ней джирмийцы. Кошки успокоили взбесившееся животное, помогли Берте спешиться и, как один, уставились на Марвина.

Боль не отступала, но принц Аргора усилием воли заставил себя выпрямиться и посмотреть в лицо товарищам.

- Ты часом не ранен? - нахмурился рыжебородый Сэт.

- Нет. - Марвин мягко спрыгнул на землю, передал Ветерка конюхам и с насмешливым поклоном подал руку бледной и испуганной графине: - Идёмте, сударыня, император ждёт Вас.

Берта неприязненно поджала губы, оперлась на руку Марвина, и они стали подниматься по полукруглой мраморной лестнице. Кошки недоумённо смотрели им вслед: с джирмийским принцем было что-то не так.

Нормиус и Томакиус пребывали в панике. С Леопольдом было что-то не так. - время близилось к полудню, а глава клана не просыпался. Совы подносили к его носу пахучие травяные смеси, капали в рот бодрящие настойки - безрезультатно. Лео Моргенштерн вдыхал крепкие ароматы, проглатывал горькие капли и посапывал, сладко и покойно, как новорожденный. Обессиленные друиды оставили, наконец, потуги разбудить прощелыгу и стали обречённо ждать, кто появится в спальне раньше - кошки или попрошайки. Впрочем, для Нормикуса и Томакиуса итог всё равно был бы плачевным. Друидам ни за что не доказать, что они не имеют отношения к беспробудному сну Леопольда…

А Лео блаженствовал. Он бодро шёл по цветущему летнему лугу с высокой янтарной травой, останавливался, срывал яркие, красные и синие цветы, втягивал ноздрями нежные, головокружительные запахи и шёл дальше, не задумываясь, куда и зачем. Полыхал расплавленный золотой круг солнца. В сочном голубом небе кружили пёстрые громкоголосые птицы. Стройный птичий хор ублажал слух, аромат цветов пьянил, золотой свет ласкал кожу, и прощелыга вдруг испытал странное чувство узнавания.

- Я был здесь, - прошептал он и остановился.

Звуки, запахи и ощущения тотчас притупились. Леопольд вертел головой, напрягал память, но воспоминания ускользали, обдавая душу острым, как жгучий перец, разочарованием. Расстроенный маг опустился на траву и обхватил голову руками.

- Не переживай, - прозвучал за спиной мелодичный женский голос, и Лео испуганно оглянулся.

Он не ощущал чужого присутствия, однако, словно насмехаясь над его магическим даром, рядом стояла высокая худая женщина в лёгком цветастом сарафане. Болезненно костлявые плечи окутывала белая ажурная шаль.

- Кто ты?

- Это твой сон, маг. Значит, имя моё ты знаешь.

Леопольд поднялся и напряжённо вгляделся в узкое, безупречно гладкое лицо, обрамлённое светло-русыми вьющимися волосами. Лицо, подёрнутое дымкой потерянных воспоминаний. Незнакомка повела костлявыми плечами, точно ей стало холодно.

- Замёрзла? - удивился маг и осторожно коснулся тонкой изящной руки. Солнце пекло нещадно, по спине Лео струился пот, а рука незнакомки была холоднее льда.

- Я пришла без приглашения, - вздохнула женщина. - Согрей меня узнаванием, Лео.

Багряные пухлые губы дрогнули в улыбке, и у прощелыги захватило дух. Он порывисто обнял незнакомку, прижал к груди и с любовью взглянул в студёные бледно-зелёные глаза. Сердце отчаянно заколотилось, виски кольнула сладостная боль.

- Агата, - выдохнул маг и лёгким поцелуем коснулся мягких русых волос.

- Ты делаешь успехи, милый. - Женщина кротко улыбнулась, провела кончиками пальцев по щеке Леопольда и вздохнула.

Гладкая атласная кожа потеплела, на щеках появился румянец, студёные глаза ожили и приобрели густой травяной оттенок. Бледная, болезненная Агата стремительно преображалась в полнокровную стройную красавицу, какой её помнил Леопольд. Однако вместо радости маг испытал ужас. Обрывки воспоминаний, внезапно пробудившихся в сознании, заставили прощелыгу отшатнуться.

- Но ты умерла! Я слышал, как шептались попрошайки. - Лео запнулся и растерянно почесал лоб. - Или это было в Аксиме? Кажется, об этом говорил Фридрих…

- Не отвлекайся, милый. - Агата настойчиво дёрнула мага за рукав.

- Говорили, что ты упала с лошади… или с крепостной стены? - Леопольд отчаянно тёр лоб, точно хотел протереть в нём дыру.

Лицо женщины стало обиженным.

- Я была глупа и болтлива, как попрошайка, за что и поплатилась. По замку поползли слухи, и муж поверил. Он даже не поленился съездить в Шеву. Не знаю, кто проболтался, но Пальрик сделал заказ. Меня убил джирмиец, Лео. - Агата скрутила пальцами край шали. - Но месть здесь ни при чём, милый. Я хочу помочь тебе.

- Мне?

- Да. И Элларду.

- Наш сынок прекрасно справляется сам! - отрезал прощелыга и разжал объятья. - Эл стал джирмийцем, Агата.

- Знаю, милый. Он намерен убить предводителя, и ты должен остановить его.

- Эл не будет меня слушать. Если кто и способен повлиять на него, так это Марвин. Раз ты мертва и разгуливаешь по снам - отправляйся к нему!

Агата укоризненно качнула головой:

- Ты стал трусом, милый.

- Не смей так говорить! Ты ничего обо мне не знаешь!

- В самом деле? - загадочно улыбнулась женщина, и Леопольд ошарашено замер:

- Ты не Агата.

- Конечно нет.

- Кто ты?

Волосы незнакомки потемнели, глаза превратились в тёмно-красные угольки:

- Вспоминай, милый.

Леопольд побледнел и затрясся, как студень. Он не хотел, не желал вспоминать, потому что испытывал непоколебимую уверенность в том, что воспоминания перевернут его жизнь с ног на голову. А ведь Лео уже начал привыкать к новому положению и почти смирился с клеймом на плече…

- Торопись, милый, - настойчиво произнесла женщина и нетерпеливо тряхнула смоляными волосами. - Я не хочу принуждать тебя, иначе потом ни один друид не сможет вернуть тебе рассудок. Постарайся вспомнить сам, Лео.

Кончик языка аксимийца пробежал по сухим, как береста, губам: