Максим Оськин - Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы

• Название: Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы
• Автор: Максим Оськин
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-4832-4

Наиболее пострадавшими от военных действийкатегориями населения, если не считать собственно погибших и раненных на войне (так называемые «кровавые потери»), стали военнопленные, на долгие годы оторванные от Родины, и беженцы прифронтовой зоны, вынужденные покинуть родные места. Дезертиры и репатрианты дополнили общую картину бедствий. Для России эти категории насчитывали миллионы людей, и потому невозможно обойти вниманием их трагическую судьбу в 1914–1918 гг., предвосхитившую трагедии Второй мировой войны.

---

Промежуточная ситуация сложилась в Австро-Венгрии, где переданный на частные работы пленный контролировался в меньшей степени, нежели в Германии, но все-таки контролировался в отличие от России, где контроля в таких случаях почти никогда не существовало, вплоть до момента, когда пленный вновь возвращался в лагерь. В 1916 году в Австро-Венгрии указывали: «Продовольствие военнопленным работодатель доставляет на свои средства. Отпуск военнопленных в распоряжение работодателя может быть поставлен в зависимость от доказанной наличности у него запасов продовольствия или от очевидной возможности своевременного их приобретения». То есть власти параллельно рассчитывали и на контроль над наличными запасами продовольствия в частных руках.

Контроль над распределением продуктов, как правило, ограничивался «ценными указаниями». Например, таким: «В повара должны назначаться самые чистоплотные, надежные и умелые военнопленные. Не только потому, что надлежащее питание является лучшим средством сохранения трудоспособности, но и потому, что при тяжелых хозяйственных условиях полное использование питательных свойств приготовляемой пищи является обязанностью каждого работодателя. Правильным распределением часов отдыха и труда после принятия пищи достигается наилучшее ее использование для питания организма». Правда, мясные продукты, которые всецело находились в ведении центральных органов, можно и нужно было заказывать у военного ведомства.[221]

Второй этап войны несколько изменил положение русских военнопленных в Центральных державах. Во-первых, ухудшение продовольственной базы Германии и ее союзников уменьшало пайки для пленных (оккупация Сербии зимой 1916 года была оккупацией разоренной и истощенной территории, едва кормящей самое себя). Во-вторых, только теперь в России наконец-то появилось подобие организации помощи военнопленным.

Восточный фронт устоял и во время оперативной паузы 1915–1916 гг. вновь обрел свою мощь. Невзирая на локальные успехи (Стрыпа, Нарочь), австро-германцы были обречены — стратегическая инициатива переходила к державам Антанты. Подготовка к наступлению позволила российским властям хоть немного озаботиться положением своих граждан, находившихся в неприятельском плену.

Как говорилось выше, поражения на фронте непосредственно отражались на помощи. С августа 1915 г. по осень 1916 г. действовало распоряжение правительства о запрете родственникам посылать пленным сухари, сало, икру, спиртные напитки, колбасу и иные изделия из рубленого мяса, консервы. То есть все то, что долго не портилось и имело шансы дойти до адресата.

Август 1915 года — это пик поражений русской Действующей армии в Первой мировой войне, и одновременно перемена Ставки, когда пост Верховного главнокомандующего вместо великого князя Николая Николаевича занял сам император Николай II. Ужесточение внутренней политики (роспуск Государственной думы, запретительные указы военного времени, наметившийся переход инициативы во внутренних делах страны к военным кругам) наряду с обострением борьбы правительства и оппозиции за власть (образование Прогрессивного блока и начало «министерской чехарды») влияло и на положение пленных.

Тем не менее постепенно запреты ослаблялись, и на их нарушения (официальной отмены не было) смотрели сквозь пальцы. Тем паче что во главе помощи русским военнопленным стояла сама императрица Александра Федоровна. Власти всячески стесняли деятельность и без того весьма немногочисленных общественных организаций по оказанию помощи русским пленным. Единственное исключение составлял комитет государыни Александры Федоровны во главе с князем Н. Д. Голицыным. Власть не давала обществу никакой информации о положении пленных, и все запрещалось.

Частные посылки военнопленным стали приходить с весны 1915 года. На их мизерных объемах сказывалось сильное социальное расслоение в тылу — лишь небольшая часть русских военнопленных получала продукты и деньги из дому. Офицеры получали продукты только от родных, от правительства же иногда — деньги. Большинство солдат, крестьян по происхождению, вообще ни на что не могли рассчитывать.

Вдобавок запретительные циркуляры играли свою роль. Местные почтовые отделения в России отказывались принимать продовольственные посылки от родственников русских пленных. На каждую просьбу требовалось разъяснение из центра. Но и без того большая часть не дошедших до адресатов посылок погибла в самой России от халатности чиновников. Также то, что пропало из посылок, по уверениям современников, было украдено в России, а не в Германии. Впрочем, есть и противоположные мнения: «Крали в плену, за малым исключением, почти все немцы, крали то, что можно было украсть. Крали убогие солдатские посылки, в которых бедная русская деревня посылала черные сухари да кусок сала, крали одежду пленных офицеров, часы, деньги». В том числе в кражах принимал участие и офицерский состав.[222]

С 1916 года главную пищу для пленных в Германии составляли брюква и кормовая свекла. В дополнение: полфунта хлеба и мучная болтушка на ужин. В то же время компетентные в проблеме структуры сообщали в центр: «Переписка с военнопленными убеждает нас, что нужда наших соотечественников в плену очень велика. Насущнейшая нужда осуществляется в самом необходимом — в сухарях и хлебе, молоке, сахаре и табаке, а в лазаретах еще и в рыбьем жире…»[223] Удовлетворять эту нужду ранее не спешили.

Теперь тиски правительственной политики стали ослабевать. К тому же занятость императора делами фронта постепенно передавала внутренние проблемы в ведение императрицы, являвшейся инициатором смены министров. Обычно деятельность Александры Федоровны на посту внутреннего руководителя оценивается критически, что справедливо. Но в данном случае, в проблеме с военнопленными, царица старалась исполнять свои прямые обязанности.

Следует добавить, что победы (Брусиловский прорыв) и поражения (Барановичи, Ковель) кампании 1916 года давали врагу минимум русских военнопленных, что сравнивалось с сотнями тысяч австро-венгерских пленных, хлынувших в русское народное хозяйство после Брусиловского прорыва. Основания для оптимизма были, и на нарушения правил у начальства закрывались глаза. Негативным фактором стало нарастание продовольственного кризиса как наиболее важной составляющей части кризиса снабжения внутри Российской империи, который к концу года принял обвальный и почти неуправляемый характер.

С начала войны в стране распространялись брошюрки с призывами к людям оказать помощь военнопленным. На улицах городов работали специальные сборщики пожертвований. То есть данная мера касалась прежде всего городских слоев — мещанства и буржуазии. Здесь люди могли что-то дать, ибо в деревне свободных средств было немного.

Но с 1916 года, когда в Германии для русских пленных началась голодовка (или что-то близкое к тому), усилия о помощи выросли на порядок. Проводимый благотворительный сбор средств позволял составлять продовольственно-вещевые посылки для военнопленных. «За пожертвование в пять рублей в месяц тому или другому военнопленному от имени жертвователя два раза в месяц будет отправлено по посылке, в которой будет по два фунта малороссийского сала и по восемь фунтов сухарей из черного хлеба… Жертвуйте сами и привлекайте к этому делу обязательно хотя бы два-три ваших знакомых, которые, в свою очередь, пусть также убедят двух-трех человек прийти на помощь несчастным русским военнопленным, которых злая судьба забросила в неволю… Говорите, убеждайте, просите, умоляйте их поддержать наших голодающих солдатиков, потому что вы знаете, что они на краю гибели и мы все общими усилиями должны помочь им». Посылки составлялись нескольких категорий:

— 1 p. 50 коп.: три фунта черных сухарей, четверть фунта чая, фунт сахара, четверть фунта махорки, четверть фунта мыла.

— 3 р. 50 коп.: смена белья, пара портянок, четверть фунта чая, фунт сахара, полфунта мыла, четверть фунта табаку или сто штук папирос, два фунта баранок.

— 5 р. 50 коп.: смена теплого белья и портянок, полотенце, носовой платок, также то же, что и в посылке за 3 р. 50 коп.

— 10 р.: смена теплого и смена холодного белья, пара перчаток, пара носовых платков, пара носков, полотенце, фунт сахара, три фунта баранок, полфунта мыла, четверть фунта чая и сто двадцать штук папирос.[224]

Адресов для пожертвований насчитывали всего два: Комитет государыни императрицы Александры Федоровны по оказанию помощи русским военнопленным, находящимся во вражеских странах — Петроград, Шпалерная ул., д. 53. И Комиссия общения военнопленных при Петроградском комитете Союза городов — Петроград, Большая Конюшенная ул., д. 12.

Действительно, с июня 1916 года к массовому снабжению военнопленных продовольствием активно приступила Объединенная организация Всероссийского земского и городского союза и Московского городского управления. Запреты были сняты (либо не преследовались нарушения), что позволило организациям Земгора проявить себя на данном поприще. В месяц на заготовку сала и сухарей тратилось около полумиллиона рублей. Помощью от Земгора снабжались двадцать девять лагерей с 380 000 пленных. Тем не менее «эти крупные затраты стали возможны благодаря ассигнованиям в распоряжение указанных организаций значительных сумм со стороны Комитета Ее Величества».